Египтяне, копты и мусульмане, равнодушны к древностям – пирамидам, сфинксам и храмам. Прав Тойнби, писавший: «У Древнего Египта не было преемников». Современные египтяне так же чужды пирамиде Хеопса, как туристы из Лондона или Москвы. Этим и отличается Египет от Святой земли. Палестинцы по сей день приносят обеты на высотах, где поклонялись Гидеон и Дебора, выращивают те же культуры почти теми же методами и лепят те же кувшины. Но египтяне, несмотря на этническую связь с древним населением, не сохранили никакой памяти о древности. Их история начинается с Фатимидов. Они напоминают американцев, для которых история Америки берет начало с «Мэйфлауэра».
Этот абсолютный разрыв с традициями Хеопса или Клеопатры потрясает путешественника: никто не молится в храмах Ра и Озириса, никто не курит фимиама перед пирамидами, никто не стоит к вам боком, поворотив обе ноги в одну сторону; все древности Египта мертвы, как будто остались от марсиан.
Знаменитый каирский базар Хан-эль-Халили огромен, и купить там можно все. Об этом базаре и о каирской торговле писал князь Радзивилл Сиротка в 1583 году: «В Каир кораблей таковых приходит много, которые из земель Саит и из государств великих пресвитера Иоанна, всякий хлеб, кинокефалии или люди с песьими головами, кочкоданы, попугали и разные иные птицы и звери и товары привозят». Но не единой торговлей жив Каир. Есть тут и вещи поинтереснее людей с песьими головами. Почему в Каир валят валом богатые саудовцы и прочие шейхи? Конечно, цивилизация, виски, казино, но главное – пупы египтянок. Танец живота – вот гвоздь программы каирских ночных клубов, кабаре и баров. Танцовщицы по арабским стандартам должны быть рубенсовской стати, чтобы «если она захотела подняться, зад говорил бы ей: посиди немного», как писано в сказках «Тысячи и одной ночи».
Летом, когда жители Палестины поднимаются в горы, жители Каира спускаются к морю, в Александрию. Летом в сердце Египта нечем дышать, и побережье – единственное спасение. Зима в Александрии – обычная для Средиземноморья, с дождями и ветром. Приятно встретить дождь, как старого знакомого за границей, потому что в Египте, в долине Нила, не бывает дождей. В долине единственный источник влаги и жизни – Нил – всегда находится в руках центральной власти. Именно это не понравилось нашему праотцу Аврааму. Он предпочел землю, орошаемую дождем, потому что дожди от Бога и царям их не перекрыть, а значит, в Ханаане всегда будет свобода – свобода бродить с овцами где вздумается. Это было, конечно, до появления вездесущего и всемогущего современного государства.
Говоря современным языком, Египет как зарплата, а Палестина как гонорар. Зарплату получаешь регулярно, из месяца в месяц, из года в год, однако дается она не только трудом, но и подчинением тому, кто платит. Гонорары – доход нечастый, зато их получаешь вместе со свободой говорить и делать что хочешь.
Египет многолик: Египет пирамид, разглядывающий свой пуп; Египет сфинкса, смотрящий на восток; Египет Элефантины, ограждающий себя с юга; Египет греков и римлян; Египет Александрии, обращенный лицом к северу и западу. Древние правители не верили в существование иных земель, иначе не строили бы пирамид. Рамзесы создали военную машину, колоссы «без художественной ценности», но монументального размаха, и позарились на Ближний Восток. Александрийцы видели Египет как часть Средиземноморья, часть эллинистического Востока, который дает и получает из-за моря самое важное для себя – чувство принадлежности к ойкумене.
Можно сказать, что Насер был наследником Рамзеса: он создал Асуанскую плотину, спас при этом колоссы Абу-Симбела, ваянные Рамзесом, он лил сталь, ковал оружие и зарился на Сирию и Палестину. Садат – александриец: при нем Египет отвернулся от ближневосточной заварушки, отказался от имперских планов и предпочел стать частью западной ойкумены. При нем и при Мубараке Александрия переживает новое возрождение. Город полон западных специалистов, делающих все – от новой телефонной сети до порта. Они называют город коротко – Алекс. В Алексе приятно погулять по набережной, посмотреть на гавань, на живые, левантийские улицы, выпить контрабандного виски на улице Заглюл, а затем пойти и прекрасно пообедать.
Обед в Александрии – достаточное основание для поездки в Египет. Особенно славятся креветки – жаренные на решетке, на вертеле, в гриле. Креветки Алекса огромны, собственно, это даже лангусты. У оконечности мыса, в районе казино, недалеко от маленькой рыбной лавки на набережной находится несколько «демократических» ресторанов, где едят зажиточные египтяне (не саудовцы), из тех, что пьют «Амстел» и курят «Кент». Тут столики стоят под брезентовым навесом на тротуаре, на больших деревянных прилавках выложены горы живой рыбы и креветок, их подают на вес по вашему выбору. Мы взяли кило больших свежих лангуст, зажаренных на решетке, и получили в придачу неограниченное количество свежевыловленной, жареной и запеченной, рыбы всех сортов, не говоря о салатах, тхине (кунжутной пасте), лимонах, питах. Рыбу продолжали подносить, пока мы могли есть. Счет за это пиршество богов был вполне божеский. Короче, это хорошее основание посетить Алекс.
А зимой неплохо взять курс на юг, мимо переполненного туристами Луксора, мимо долины Царей, мимо Дендеры с ее изогнутой буквой «Г» богиней Нут, рождающей солнце на звездном потолке, в Асуан. В Асуане хорошо все: чистота, порядок, живописные острова, порог Нила, цветы, еда и гостиницы, рынок и веранда отеля «Катаракт» («Порог»). Этот старый, солидный отель открыт только зимой, в сезон. Его веранда – лучшее место в городе. Где бы вы ни останавливались в Асуане, предвечерние часы проводи́те на этой веранде со стаканом збиба, египетского арака.
Асуан возник как форт на нубийской границе, на краю ойкумены. Обычно Египет правил Нубией и вывозил оттуда рабов. Но бывало и наоборот: в периоды внутренней смуты нубийцы правили Египтом. Многим россиянам старшего поколения Асуан известен не как модный зимний курорт или форт на нубийской границе, но как символ советско-египетского романа. Здесь при помощи специалистов из СССР была построена Асуанская плотина, огромное сооружение, под стать пирамиде Хеопса. Сомнительно, надо ли было ее строить. Минусы видны: сколько земли, домов, древностей затопило; нарушился экологический баланс; развелись трематоды (ужасные микроскопические черви, проникающие в организм человека через поры кожи); передохла рыба, песок не идет на наши пляжи и т. д. К плюсам относят увеличение поливной площади и выработку электричества.
Может быть, строительство ГЭС было порочной задумкой. Обское море под моим родным Новосибирском затопило многие села, испортило природную среду, да и энергии электростанция почти не производит. Огромные ГЭС Восточной Сибири погубили Матеру Распутина, и я не уверен, что сибиряки что-то выиграли оттого, что принесли в жертву свои зажиточные села. Конечно, алюминий – но он все равно принадлежит не сибирякам, а ташкентскому олигарху.
От скуки туристы посещают старинный монастырь Св. Симеона на другом берегу Нила да ездят по нубийским деревням. Нубийцы действительно достойны внимания. АльИдриси, знаменитый арабский путешественник XII века, так писал о них: «Во всей Нубии женщины красивы, совершенны и хороши. Губы у них тонки, рот маленький, зубы белы, волосы гладки. Нет лучше их также и для совокупления, так как наслаждение с ними приятно, а красота прелестна».
Днем можно взять фелюгу – парусную лодку – и скользить между островами, от острова, подаренного Китченеру за победы в Египте и Судане (на нем ботанический сад) до Элефантины, где в дни персидского владычества (помните «от Индии до Нубии»?) иудейские воины, подданные вселенского ближневосточного государства, известные своей свирепостью и преданностью Ахеменидам, удерживали нубийскую границу. Вечером хорошо сидеть на веранде «Катаракта» среди красных цветов, пить збиб и смотреть, как мерцают синие и розовые неоновые огни над порогом Нила и над Элефантиной.
