Тяжело сглотнув, я поднялась и хрипло спросила:

– Как Греггу удавалось справляться с таким голодом?

– Не знаю, – отступила Терра. – Может, и не удавалось, если вспомнить все истории, которые за ним тянутся.

Мне хотелось рычать, неужто я теперь то самое зло, которым детей малых пугают? Не хочу! И почему снова так резко голод? С чего? И тут же поняла: кровь нужна для восстановления мертвого тела, выжженного внутри огнем, вывернутого силой земли. Так, а может?.. И закрыв глаза, я пустила лесную стихию по жилам, по костям, по коже бледной. И почувствовала, как отступает непреодолимая тяга, как успокаивается Тьма, как недовольно прячется Бездна, притаившись. Она будет там. Ждать. Но покуда я могу, буду справляться своими силами.

И внезапно меня настиг самый настоящий голод пустого желудка, что я даже рассмеялась от радости. А Огонь с Землей рядом заметно растеряли свой боевой задор. И, похоже, вздохнули с облегчением.

– Ладно, чего рассиживаться, – весело сказала я им. Внутри щекотно лесная сила завершала свою работу, а я учуяла одуряющий запах жареного мяса от костра чужаков.

– Береги себя, Осинка, – мягко обняла меня Терра.

– Прости нас, – прогудел Файро.

А я проверила свои ножи под кожухом, натянула посильнее на глаза шапку да пошла к негостеприимному костру. Со мной вместе снова ожил мир вокруг, значит, и Прародители ушли.

Что я скажу? Как я здесь появилась? Откуда про них узнала? Роились мысли в голове, перескакивая с одной на другую, никак не получалось собрать их вместе. Тепло и щекотно было внутри, хотелось смеяться и пританцовывать. И я, так и не приготовив никакой истории, просто вышла к чужакам из Элии.

Раздвинула кусты и вступила чуть не в костер. Это ж кто догадался – разжигать поленья прямо под замерзшим шиповником? Или от ветра прятались? Я хихикнула – так они через одного должны им управлять, как Рэнн.

Отряхнулась от снега, упавшего за шиворот, и огляделась. Двадцать пар напряженных глаз следили за каждым моим движением. Я обрадовалась – не опоздала все-таки! Волнинка сидела на коленях показанного мне в видении мужчины, прильнув к нему грудью. Синие глаза воина смотрели удивленно, а я вдруг почувствовала тревогу. И ведь вроде бояться мне больше некого в этой жизни, но радость поутихла. Сила внутри улеглась и затаилась. Только ветерок вдруг попросился наружу. Не требовал, не вырывался, но очень настойчиво пытался проявиться. Я тряхнула головой: погоди.

А потом увидела промелькнувшую на лице подруги досаду, которая мгновенно стерлась ласковой улыбкой. Она всплеснула руками, как водица, перетекла с колен чужака на поваленное дерево и заговорила, как ручеек весенний:

– Осинушка, сестрица, ты ли это? Не узнать тебя в этой мужицкой одеже.

Сама же Волнина была наряжена в меха. Мягкая шубка из заячьей шкуры сидела на ладной фигуре как влитая. У нас таких не шили, у нас главное, чтоб тепло было. Да…

Что-то темное всколыхнулось в душе. Засвербело. Я и не знала в себе такого, откуда взялось? Оглядела свои широкие штаны, кожух теплый. И взял демон во мне верх. Прикрыла глаза, вспомнила свое отражение страшное в глади реки. И улыбнулась подруженьке своей, добавив себе красоты чужой, потусторонней. Демонической.

Рядом у парня из рук кубок выпал, да напряглась Волнина за личиной радушия.

Пока я разглядывала настороженных мужчин, замерших подле костра, заговорил тот воин из видения, сидевший по левую руку от Волнины, да так заговорил, что я вздрогнула и впилась взглядом своих зеленых глаз в темную синеву его взора.

– Нашлась пропажа… – протянул он, легко поднимаясь и неторопливо подходя ко мне. Не помешали ему ни Волнина, схватившая его за штаны, ни костер, горевший на пути. В три шага подошел. Пришлось голову задирать, не разрывая взгляда. Иначе и не сделать – высок был воин, выше Рэнна. Шапка соскочила с головы и упала на землю, а коса моя и так жила своей жизнью, ей знай только свободу подавай. Вот и сейчас рассыпалась. Заструились по моей спине пряди смоляные. Краем глаза увидела белый локон и испугалась: а ну как я образ не удержу, демон во мне победит.

Ветер забился внутри, требуя выпустить. И я поддалась ему. Совсем немного. Не поток бурный выпустила – дымок легкий. А ему и этого хватило, потянулась сила моя к мужчине, заигрывая, кружа вокруг. А он глаза прикрыл, поддаваясь ласке, поймал летящую прядь волос, накрутил на ладонь и подтянул меня ближе к своему лицу:

– Братец мой не устоял. Поделился, я гляжу, силой своей. А и мне сложно сдержаться, когда ветер твой так ластится.

Я нахмурилась, попыталась отстраниться, но он не дал. Вот кто он Рэнну, брат старший! Я могла рвануть в сторону, не смог бы меня остановить. Но тогда и волосы мои в мужских руках останутся.

Помогла мне Волнина. Ужом втиснулась между нами, заговорила да засмеялась так, как только у нее и выходило, – звонко, ладно, как колокольчик нежный.

Ну до чего девка хороша! Смотрела я на воина, который глаз с подруги не спускал, брови его нахмуренные расходились в стороны, лицо расслаблялось, жесткость из глаз пропадала. И смекнула. А ведь Волнина вовсю даром своим пользовалась. Умела же. Неужто и со мной так дружила? И хотелось же мне сейчас улыбаться, слушая ее торопливую речь. Но быстро отпустило.

Так поняла я, что спасать мне здесь некого. Не пойдет со мной Волнина, она нашла то, что ей нужно, и не отступится.

– Пойдем, Ройс, мясо стынет, – ласково позвала девушка, потянула за собой. А Ройс глянул на меня из-под ресниц, усмехнулся, и я вдруг холодным потом покрылась. На него способности Волнины тоже не действовали: это он охотником тут был, а она – добычей.

– Сейчас, Вейв, иду… А ты, – кивнул он мне, – садись пока, угощайся.

И так сказал, как муравейник за ворот запустил. Пробирал голос до самых костей. Хотелось встряхнуться по-собачьи и взгляд ловить. Но хуже всего – хотелось на место Волнины, прижаться к его боку, голову на плечо положить, глаза прикрыть и вдыхать в себя пряный мужской запах. Я недовольно нахмурилась. И вдруг поняла. А ведь он не только потомок Эйра – в нем еще играет кровь демонов! Грегг же рассказывал, что там, в Элии, помесков много!

Одно хорошо было – сейчас я чувствовала себя по-настоящему живой. Бурлила сила внутри. Рвался ветер наружу. Села на место, которое указали, взяла шмат сочного мяса и вгрызлась, чуть не урча от удовольствия и ловя на себе удивленные взгляды мужчин. Все равно. Пусть Волнина соблазняет, сейчас мне надо было отвлечься от непонятного желания, рожденного внутри, от бунта своих стихий, от пробуждения мертвого тела.

Так и ела, не поднимая глаз, только шапку, в мокрый снег упавшую, достала и натянула на уши посильнее, отгораживаясь от незнакомцев, пока не стих гомон голосов в один миг. Я удивленно взглянула поверх костра и увидела Рэнна, вышедшего из леса. Он скинул с плеч убитую косулю, отряхнулся, поднял голову и, наконец, меня увидел. Замер потрясенно, дернул плечом, поправляя перевязь мечей, а потом медленно, обходя костер, подошел, опустился рядом, заглядывая в глаза, будто ждал чего. Радости?

Я робко улыбнулась. Конечно же, я была рада видеть его живым. Я чувствовала силу лесную в нем. Отголосок моей, маленький отросток. Но он жил внутри него, не вытиснутый его ветром, не задавленный. Рос там, оберегаемый.

Рэнну будто это и надо было – притянул к себе, обхватил так, что и не пошевелиться было, прижался холодными губами. А я от неожиданности чуть клыки не выпустила. Забилась в его руках, отталкивая наглый рот, отворачиваясь от назойливых рук. Уже чувствовала, как натянулись жилы внутри, готовые дать отпор. Ничего ж не могла молоденькая девчонка мужику сильному противопоставить. Знай терпи, чтоб себя не выдать.

Но когда я уже была готова впиться зубами в выглядывающую из-под воротника шею, попробовать терпкую кровь на вкус, разжались объятия.

Ройс отбросил брата, как нашкодившего щенка, в сугроб с другой стороны костра. И встал подле меня, молча смотря на упавшего. А тот не стал разлеживаться, мигом поднялся, потянул руку к мечу да одумался вовремя.