— Но ведь это живые люди, — я до сих пор не могла понять, как можно бездушно распоряжаться крепостными так, словно они вещи.

— Ещё скажите, что вам их жалко, — хмыкнула Лидия Михайловна.

— Мне жаль, что до сих пор наш царь не отменил крепостное право, — выдала я то, что нещадно вертелось у меня на языке. — Этот архаизм давно пора изжить в России.

— Что?! — несколько пар глаз уставились на меня, и голоса мужчин за карточным столом умолкли. Я понимала, что ступила на тонкий лёд.

Александра Антоновна поджала губы, и её взгляд стал колючим. Кажется, не миновать мне нравоучений.

— Что же вы сами своим крепостным не дадите вольную? — тут же нашла графиня, что сказать в ответ, ехидно глядя на меня

— Обязательно дадим, постепенно, — не стушевалась я. — Мой супруг пока меня не поддерживает в этом начинании, но, думаю, в скором времени поймёт, что выгоднее отдавать землю в аренду крестьянам и платить прислуге. Ведь если человек свободен, он ценит своё место, где ему платят по достоинству, и будет работать усерднее. Тогда и не понадобится огромный штат прислуги. Фермер же лучше будет печься о хорошем урожае и приплоде скота, зная, что все излишки достанутся ему.

Константин встал и изумлённо посмотрел на меня — причём не только он. А меня было уже не остановить.

— Каждый человек достоин того, чтобы жить свободно и выбирать свою судьбу, — смело продолжила я, — будь то потомственный дворянин или крестьянин. Вот взять, к примеру, нашего конюха Егора. Парень талантливо рисует. Ему бы развивать свои умения и учиться в академии художеств, а не вкалывать на конюшне. Уверена, будь у него выбор и свобода, он бы давно стал настоящим художником. А сколько талантов пропадает из-за того, что человек является вещью своего барина, который решает его судьбу, словно бог.

Тишина воцарилась в гостиной. Моя пламенная речь произвела впечатление на всех.

— Софья Андриановна, вы, конечно, правы в своих рассуждениях, — неожиданно меня поддержал комендант крепости, встав из-за стола. — Думаю, Россия в скором времени откажется от крепостничества. В Петербурге об этом часто говорят. Мир стремительно развивается, нам ни в коем случае нельзя отставать от него, иначе окажемся на задворках.

— Спасибо, Алексей Фёдорович, — улыбнулась я генералу, понимая, что моя речь не прошла даром. — Рада, что вы со мной солидарны.

— Говорите, ваш конюх талантливо рисует? Хотелось бы посмотреть на его работы, — комендант проявил неподдельный интерес к моим словам.

— У меня на руках только две его недавние работы, — всполошилась я, вспомнив, что оставила рисунки в гостиной на стеллаже.

Я с удовольствием показала гостям портреты углём. Все единодушно сошлись в том, что у парня талант, и всем стало любопытно посмотреть на этого самородка. Константин послал дворецкого, чтобы тот разыскал Егора и привёл в дом.

Через десять минут конюх приковылял прямо в гостиную, опираясь на бадог. Егор опасливо оглядывался на дорогих гостей, от которых веяло дорогими духами и напыщенностью, но держался достойно и поклонился им.

— Какой молодец, однако. Ещё и талантливый, — высказался кто-то из дам.

Вот тут Егор стушевался, особенно когда его начали расспрашивать о том, как и где он научился рисовать. Парень отвечал неохотно, жутко смущаясь, ему было неловко от столь пристального внимания к себе.

Константин подошёл к конюху и строго посмотрел на слугу.

— Егор, хочешь вольную дам? — неожиданный вопрос застал парня врасплох.

— Вы меня гоните, барин? — округлил глаза конюх. — Я плохо работаю? Это всё из-за ноги, да?

— Никто тебя не гонит, — ухмыльнулся граф. — Хочу, чтобы ты поехал в Москву учиться, как твой дядя. С родственником заодно повидаешься, может, он тебя приютит, пока учиться будешь.

— А потом что я буду делать? — сглотнул Егор, и его затравленный взгляд обратился ко мне, словно он искал защиты.

— Жить свободной жизнью: можешь остаться в Москве или уехать в Петербург, а может, поедешь учиться в Италию. Тебе решать.

— Я хочу вернуться в Дивное, тут мой дом, — вдруг выдал конюх и опять посмотрел на меня, отчего мне стало не по себе. — Хочу работать у вас, Константин Александрович. Буду вашим личным художником, отработаю свою вольную.

— Посмотрим, — хмуро покосился на меня муж, заметив, как Егор бросал взгляды в мою сторону. — Можешь идти.

Егор низко поклонился и, хромая, поспешил выйти из гостиной. А я не могла поверить в то, что только что услышала. Константин хочет дать вольную крепостному? И я почувствовала свою маленькую победу, свой первый вклад в свободу принадлежащих нам крестьян.

— Предлагаю поиграть в фанты, — бодро подала голос Екатерина. Все тут же забыли про конюха и мою пламенную речь об отмене крепостного права.

Матушка быстро собрала вещи-залоги от каждого участника и положила их в цилиндр, который заранее подготовила. Она вызвалась быть ведущей, а меня посадила спиной к гостям, чтобы я не видела залоги и раздавала задания.

Чего только я ни придумывала, увлекшись игрой. Комендант лихо сплясал гопак, девица Ковалёва прочитала стихи, молодая графиня прокукарекала столько раз, сколько ей лет, Александра Антоновна сыграла на ложках, а кто-то из мужчин отделался комплиментами в адрес каждого гостя.

В очередной раз, когда матушка спросила меня, что сделать этому фанту, я решила устроить маленькую месть мужу, надеясь, что сейчас выпадет фант пожилой графини или статного дворянина, её племянника, — игроков оставалось совсем немного.

— Пусть этот фант крепко обнимет моего мужа и поцелует, — уточнять, куда целовать, я не стала, всё же немного пожалев Константина.

— Поздравляю! — вдруг воскликнула матушка.

Я обернулась и удивлённо уставилась на свою серёжку в её руках. Кажется, я перехитрила саму себя, забыв о том, что тоже являюсь участником игры.

Константин улыбнулся уголком рта, явно довольный тем, что ему повезло и сейчас я буду отрабатывать фант. И не собираюсь его целовать в губы — пусть не надеется.

Шагнув к графу, я не успела опомниться, как его сильные руки крепко обняли меня. Я потянулась к его щеке, чтобы оставить лёгкий поцелуй, но муж меня обхитрил. Константин подставил свои губы в самый последний момент, и наши уста встретились. Поцелуй был коротким, но горячим и требовательным, меня изнутри обожгло пламенем. Магия всколыхнулась, разливаясь приятной негой по телу. Я поспешно отпрянула от мужа, боясь, что потеряю контроль над силой и она выдаст меня с головой, засветившись на ладонях.

— Ох, сразу видно, молодожёны, — игриво проговорил кто-то из женщин. — Настоящая страсть.

Я украдкой посмотрела на свои руки. Слава богу, они не светились. Вздохнув, глупо улыбнулась гостям, не чуя ног под собой. Сердце бешено стучало в груди, делая кульбиты.

Званый обед плавно перетёк в ужин, и гости разъехались по домам, уже когда начинало темнеть. К моему удивлению, Александра Антоновна ничего мне высказала по поводу моей пламенной речи о крепостном праве. Видимо, поддержка самого коменданта меня спасла от нравоучений. А может, тётушка решила оставить этот неприятный разговор на потом, чтобы не портить себе настроение от хорошего вечера.

Я успела навестить перед сном Машу и пожелать ей спокойных снов, чмокнув в щёчку. Я жутко устала и еле добрела до своей комнаты. Настасья помогла мне переодеться. Из открытого окна вдруг повеяло свежестью и влагой.

— Кажется, ливень будет, а может и гроза, — задумалась горничная, расчёсывая мои волосы. — Недаром парило днём. После жары всегда так.

— Дождь — это хорошо. Давно природа просит, — радовалась я мысленно, что завтра будет не так пыльно. — Лишь бы грозы не было, а то Маша проснётся и испугается.

— Это да. А ещё Константин Александрович плохо спит в грозу, — добавила она.

— Может, пройдёт стороной, — успокаивала я саму себя. Не хотелось, чтобы Мария испугалась. Не люблю я грозы, никогда не знаешь, чем обернётся стихия.