— Поверьте, я чувствую себя хорошо, — мои губы чуть растянулись в улыбке. — И очень хочу поскорее вернуться в Дивное. Скоро ваш отпуск закончится, а я так толком не попрактиковалась в верховой езде.

Константин странно посмотрел на меня исподлобья, кажется, не верит.

— А ещё я соскучилась по матушке и Марии, — решила я зайти с другого фланга. — Пожалуйста, поедемте завтра в усадьбу. Мне там будет гораздо лучше, чем сейчас.

— Хорошо, — сдалась неприступная крепость в лице моего мужа. — Дел в поместье действительно много. Заодно Егора заберём из госпиталя.

— Спасибо, — не выдержала я и довольно улыбнулась.

Следующим утром я чувствовала себя прекрасно — никакой слабости или головокружения. Даже отражение в зеркале говорило мне, что я абсолютно здорова: лёгкий румянец, ясные глаза, никаких синяков под глазами и довольная улыбка.

Вчера весь день я пыталась повторить трюк со свечением, но ничего не получилось, и я решила пока оставить эту затею до подходящего момента. Наверное, сила пробуждается в критический момент, как это было в случае с Егором.

Я уже предвкушала поездку в Дивное. Но когда встретила мужа в столовой, где мы собрались на завтрак, он заявил, что придётся немного задержаться в городе. Нужно заехать в салон к Дарье Ефимовне и забрать кое-какие наряды для меня, которые она успела сшить. Отказываться я, конечно, не стала и поблагодарила графа за заботу. Он слегка улыбнулся в ответ, и мне даже подумалось, что Константин стал чаще улыбаться и его дурацкая привычка хмурить брови понемногу уходит на второй план.

В швейном салоне я пополнила свой гардероб новыми нарядами на каждый день, даже красивое вечернее платье из тёмно-синего бархата было готово, и летний плащ. Ещё мы посетили шляпный салон, обувной магазин и галантерею, где тоже не обошлось без покупок. Статус замужней графини обязывал вести светскую жизнь и одеваться по моде.

По дороге домой Константин огорошил меня новостью: в субботу в усадьбу приедут гости на званый обед, среди них будет чета де Граве. К тому же нам придётся раз в неделю либо принимать гостей у себя, либо отвечать на приглашения соседей, ведь новость о том, что в Дивное вернулась жизнь, пролетела по всей округе. Я не была в восторге от такого варианта досуга, но понимала, что для мужа это прекрасная возможность наладить связи в обществе, — без них сложно подняться по карьерной лестнице. И мне придётся играть на публику счастливую и довольную жену графа.

После полудня мы всё же отправились в Дивное — я в карете, а муж верхом на Агате — но сначала заехали в госпиталь за конюхом. Егор вышел из больницы на костылях, чтобы не опираться на повреждённую ногу. Вместе с ним на крыльце появился сам хирург. Я решила выйти и поговорить с врачом.

— Добрый день, сударыня, — улыбнулся мужчина, дёрнув длинными усами, когда целовал мою руку. — Как ваше самочувствие?

— Благодарю, Николай Васильевич, прекрасно, — я наблюдала краем глаза за остолбеневшим Егором, который разглядывал меня. Неужели что-то вспомнил? — Как наш пациент?

— Замечательно. Рана оказалась не такой серьёзной, как вы подумали, — уверенно отчеканил врач, заложив руки за спину. — Необходима перевязка каждый день. Если будут проблемы, приезжайте.

— Спасибо большое. Я сама буду делать обработку и перевязку, — не задумываясь ответила и услышала тихое покашливание со стороны мужа, но сделала вид, что не поняла его тонкого намёка.

— Егор, чего встал? Садись рядом с Иваном, отвезём тебя домой, — граф махнул в сторону кучера, который сидел на козлах.

Егор снова посмотрел на меня и наконец-то отмер.

— Барыня! Софья Андриановна, спасибо вам большое за всё, — склонил он голову и поковылял к карете, где кучер помог ему взобраться на сиденье. Костыли пришлось вернуть санитару, который сопровождал пострадавшего.

— Вы за ним приглядывайте, сударыня, — тихо произнёс Николай Васильевич. — У парня от боли случилось временное помутнение рассудка, померещилось ему там что-то. Говорит, его серебряный ангел спас от смерти. Если начнёт чудить, отправляйте его из усадьбы от греха подальше.

Я удивлённо посмотрела на хирурга и кивнула. Значит, всё же Егор что-то видел. Если начнёт болтать, будем списывать на невменяемость и травматический шок.

— Спасибо, Николай Васильевич, — искренне поблагодарила я врача.

— Да что вы, сударыня, — улыбнулся мужчина, — Егор парень крепкий, быстро идёт на поправку.

Мы попрощались с врачом, граф помог мне сесть в карету, а сам оседлал коня. Экипаж тронулся в путь. На этот раз ехали не так быстро, и мне пришлось в одиночестве высидеть больше двух часов тряски, глотая дорожную пыль и изнывая от жары. Дождей давно не было, хотя сейчас сезон покоса и осадки нежелательны, но и засушливость будущему урожаю навредит. Обычно после нескольких дней жары приходит гроза. Будем ждать ливень.

Когда карета подъехала к знакомым воротам, я прильнула к окну, любуясь рядами цветущих вдоль дороги пионов. Когда садовник успел такую красоту высадить? Мне даже почудилось, что зелень на деревьях стала пышнее и сочнее, словно после благодатного дождя. Может, местами всё же выпали осадки?

Пригляделась к приближающемуся барскому дому и не поверила своим глазам. Трещин на стенах стало как будто меньше, и они уменьшились в размерах. Или мне это кажется?

По дороге нам навстречу бежал Гораций, звонко лая, и, когда поравнялся с каретой, посмотрел на меня, радостно виляя хвостом.

— Гор, привет! — крикнула я питомцу, и он ещё громче залаял в ответ.

У портика нас встречали родные: Маша и Екатерина Николаевна, тётушки почему-то не было.

Как только лошади остановились, я не стала дожидаться помощи и выскочила из кареты, чтобы скорее обнять моих родных. Как же быстро моё сердце прикипело к ним.

Мы обнялись с Екатериной, сказав приятности друг другу от всего сердца. Было видно, что она искренне за меня переживала.

— Софья! — маленькие ручки обвили мою шею, когда я подхватила Машу и закружила её. — Как я рада, что ты вернулась!

— А как я рада! — опустила девочку на землю, всё же Маша была тяжёленькой.

— Софья, зря вы балуете Мари, — строго проговорил муж, подойдя к нам.

— Здравствуйте, папа, — дочь графа тут же приосанилась и уверенно сделала книксен, включив хорошие манеры. — Как ваша поездка прошла?

— Благодарю, Мари, всё хорошо, — так же по-светски ответил ей отец. — Как твои занятия? И где Александра Антоновна?

— Всё хорошо, — Маша опустила глаза.

— Александра Антоновна на кухню ушла. Наверное, не услышала, что вы едете, — пожала плечами матушка.

— Я всё прекрасно слышала, — строгий голос долетел до нас раньше, чем появилась его хозяйка в дверях. — Просто были срочные дела. Вообще-то, мы ждали вас ещё вчера.

— Добрый день, тётушка, — спокойно произнёс граф, учтиво склонив голову. — Были дела в городе, поэтому мы задержались.

Муж удивил меня, решив не говорить об истинной причине нашей задержки.

— Вижу, здесь усердно поработал садовник, — улыбнулась я женщинам. — Усадьба хорошеет прямо на глазах.

— Не поверите, но слуги тут совсем ни при чём, — вдруг оживилась Александра Антоновна. — Я сама в недоумении, откуда появились цветы.

— Раньше здесь всегда было так, помнишь, Софья? — глаза Екатерины лихорадочно заблестели от волнения. — Вдоль дороги в июне росли пионы, а потом расцветали астры, лилии и гладиолусы. В саду плодоносили яблони и вишня.

— Конечно помню, — подыграла я, — но ведь шесть лет за ними никто не ухаживал. Пионы даже не собирались цвести, когда мы приехали в Дивное. Как такое возможно?

— А чего странного-то? — вдруг из дома вышла коренастая кухарка, невозмутимо вытирая руки о передник. — Старики говорят, благодать в Дивное вернулась. Дом ожил и крепнет, земля кругом силу набирает. Клубника на полях зацвела так, что издалека видно, трава в рост хорошо пошла — покосу люд радуется. Я, это, спросить хотела. Когда обед подавать-то? У меня уж всё готово.