Мы ехали в карете по ухабам где-то час. Лошадей кучер не щадил, и меня от тряски слегка укачало, но главное, о чём я думала, — лишь бы мы успели в поместье. Хорошо, что Ильинское находилось по соседству.

Когда мы въехали через ворота, я сразу оценила, в каком порядке находятся сад и дом. Видно крепкую хозяйскую руку графа. Усадьба была намного больше, чем в Дивном. Дом просторнее и выше, с красивым портиком в античном стиле. Слуги заметили подъезжащую карету и спешно вышли встречать нас.

— Где Елизавета Владимировна? Ведите меня к ней! — обратилась я к вышколенному дворецкому, как только вышла из кареты. И крепко сжала ручку саквояжа, который накануне подарила мне матушка.

— Вы кто? — опешил высокий дворецкий в идеальной ливрее, вмиг забыв все правила хорошего тона. — Простите, сударыня. Как вас представить?

— Осип, болван! Это Софья Андриановна, молодая графиня Зотова! — спешился посыльный, который приехал за мной в Дивное. — Она прибыла помочь барыне!

Дворецкий сконфуженно пробормотал мне в спину: «Милости прошу».

А я уже влетела в вестибюль.

— Софья? Ты что тут делаешь? — Андрей спускался по лестнице. Под его глазами залегли синяки, видимо, не спал всю ночь вместе с женой.

— Добрый день, Андрей Александрович, — подняла я подбородок. — Вашей жене плохо, я приехала помочь ей.

— Архип? Ты кого привёз? Где Пётр Савельевич? — зло прошипел брат моего мужа.

— Барин, простите великодушно! Нету Петра Савельевича в Омске! — торопливо объяснялся слуга. — И больше ни один лекарь не согласился ехать. А мне золовка вчерась поведала, что графиня Зотова днём помогла разродиться Дуньке, снохе старостиной.

— Что?! Ты в своём уме, Архип? — опешил Андрей. — Езжай за другим лекарем. Хоть в Тару, хоть в Москву. Только не Софья Андриановна!

— Так… барин… — замялся слуга, не зная, что ему делать.

— Подумаешь, роды у крестьянки приняла. Не сметь подходить к моей жене! — рявкнул младший Зотов, глядя на меня, как на врага народа.

Я шагнула на лестницу и снизу грозно посмотрела на мужчину.

— Время не на вашей стороне, сударь. Хотите потерять ребёнка и стать вдовцом, Андрей Александрович? — отчеканила я. — Хорошо, тогда я умываю руки.

Развернулась и пошла на выход.

— Погоди! — не выдержал он. — Хорошо, я согласен.

Я остановилась и медленно развернулась к мужчине.

— У меня только одно условие — не вмешиваться, что бы я ни делала, — чётко поставила границы. — Обещаю сделать всё возможное, чтобы помочь Лизе и малышу.

— Но я буду рядом, — упрямился мужчина, поджав губы.

— Хорошо. Где Лиза? — я заторопилась к лестнице.

В спальне мы оказались через минуту. Войдя в помещение, я сразу почувствовала запах табачного дыма, что показалось мне странным. Неужели Андрей курит при беременной жене?

На широкой кровати спала Лиза — бледная, измождённая.

— Мне нужна горячая вода и мыло, чтобы вымыть руки, — тихо проговорила я горничной, которая сидела у её кровати. Девушка кивнула и побежала исполнять мою просьбу.

Лиза тут же открыла веки и непонимающим взглядом уставилась на меня.

— Софья? Что вы тут делаете? — она попыталась привстать.

— Елизавета Владимировна, прошу вас, доверьтесь мне, — уверенно посмотрела я на беременную. — Пётр Савельевич не может приехать. Его нет в Омске. Позвольте мне осмотреть вас?

И тут я увидела на тумбочке пепельницу и окурки папирос.

— Андрей Александрович, вы курите прямо в спальне при беременной жене? — я повернулась к мужчине и удивлённо посмотрела на него.

— Нет. Это я курю, — огорошила меня Лиза. — Лекарь рекомендовал мне для хорошего пищеварения, чтобы не тошнило.

Я чуть дар речи не потеряла. Боже мой! Мне вспомнились уроки по истории акушерства. Всё верно, вред курения был доказан позже, и врачи применяли такой нездоровый метод от тошноты.

— Выбросьте эту гадость! — я схватила пепльницу и сунула её в руки опешившему Зотову. — И сами никогда не курите при жене! Табачный дым очень вреден. Откройте окно и проветрите комнату.

— Но мне Пётр Савельевич рекомендовал, — возмутилась беременная и тут же схватилась за живот, застонав.

— Вижу, вам папиросы мало помогли, — я поставила саквояж на комод, открыла его. — Так вы позволите осмотреть вас? Или мне вернуться в Дивное? — повернулась к беременной, затаив дыхание. Что она ответит?

— Да, согласна, — простонала Лиза, недовольно скривившись.

В комнату вошла горничная, неся кувшин с водой.

Я вымыла руки в уборной. Жаль, что одноразовых перчаток ещё не придумали. Я понимала, что рискую. Если вдруг всё серьёзно и не получится спасти малыша, то меня могут обвинить во вредительстве. Но я готова была рискнуть своей репутацией и честью.

Пока я готовилась к осмотру, расспросила Лизу о беременности и её течении. Как я и предполагала, срок был примерно тридцать недель.

— Вы не соблюдали мои рекомендации, — я сразу поняла это, как только Лиза откинула одеяло, — отёки были налицо. — Вот вам и соответствующий результат.

Лиза смотрела на меня непонимающе, хлопая ресницами. Конечно, слушать она меня не стала, этого я и боялась.

— Елизавета Владимировна, если вы не будете выполнять мои рекомендации, я к вам больше не приеду, — разочарованно вздохнула я, покачав головой. — Поднимите сорочку, пожалуйста, и согните колени.

Осмотрев беременную, я поняла, что матка в гипертонусе. К тому же Лиза жаловалась на головную боль, не исключено и повышенное артериальное давление. Как же не хватает обычного тонометра и фонендоскопа.

— Где я могу прокипятить шприц? — обратилась я к Андрею, понимая, что единственное, что возможно сейчас сделать, это приготовить раствор магниевой соли и поставить укол внутривенно.

— На кухне, — растерянно посмотрел на меня мужчина. — Что ты собираешься вколоть моей жене?

— Прошу обращаться ко мне на «вы», Андрей Александрович, — меня жутко раздражала его манера тыкать. — Лизе нужна терапия: снять тонус матки и отёки. Соль магния прекрасно с этим справится.

— Хорошо, — он растерянно захлопал глазами и посмотрела на горничную. — Прасковья, проводи графиню на кухню.

Понадобилось время, чтобы приготовить шприц и раствор. Хорошо, что в моём чемоданчике лекаря был порошок с нужной солью и пузырёк с дистиллированной водой, а также складные аптекарские весы. Конечно, я не была уверена в полной стерильности и абсолютной безопасности этих компонентов, но угроза прерывания беременности была куда более серьёзной, чем заражение. Поэтому выбирать не пришлось.

Медленно я ввела раствор в вену беременной, и вскоре боли у Лизы прекратились. Через полчаса она призналась, что ей стало легче, и даже попросила завтрак. Андрей молча присутствовал в спальне, ничем мне не мешая.

— Понадобится ещё несколько уколов и наблюдение хотя бы в течение трёх дней, — посмотрела я на девушку. Её щёки были уже не такими бледными. — А там дальше видно будет.

— Я сейчас же распоряжусь, чтобы вам приготовили комнату, Софья Андриановна, — всполошился Андрей и с надеждой посмотрел на меня. — Вы ведь останетесь у нас?

— Да, — не могла же я бросить беременную.

В комнату вошла горничная с подносом. Первым делом я проверила, что она принесла Лизе на завтрак.

— Булочки не годятся, — начала я ревизию, обращаясь к горничной. — Мёд тоже убрать. Гречневую кашу можно, только масла совсем немного добавлять. Я напишу кухарке список, какие продукты можно употреблять Елизавете Владимировне, а какие категорически нельзя.

— Даже мёд нельзя? — удивлённо пропищала Лиза.

— Нельзя, — покачала я головой. — Вам сейчас необходимо строго следить за питанием. Минимум сладостей и соли, чтобы отеки прошли и давление не скакало. Думайте в первую очередь о ребёнке и своём здоровье. Обещайте, что будете следовать моим рекомендациям.

— Хорошо, обещаю, — сникла Елизавета, вздохнув.

— Вот и договорились. А пока отдыхайте, вам сейчас лучше лежать. И считайте шевеления малыша.