— Короче, вы поняли, — прокомментировал, входя в комнату, Уитчер. Он выключил кондиционер и постоял немного, нервно покачиваясь с ноги на ногу. — Если позволите, я переключу канал. Смок сейчас появится со слушаний. Ага, именно.

Кесслер переключился на новостной канал.

Смок стоял на ступеньках здания сената США с несколькими членами Конгресса. Стоунер узнал сенаторов Гарольда Чуна и Джуди Санчес, которые уже сопровождали Смока на краткой пресс-конференции после слушаний в сенате. Смок давал показания против ВА.

Сенатор Санчес зачитывала по своим заметкам:

— ...и у нас имеются надёжные основания полагать, что Второй Альянс активно участвует в заговоре, конечной целью имеющем фактическую отмену Билля о правах, а также устранение противников МКВА из всех судов посредством использования против них АНЗ с применением нелегальных, сфабрикованных доказательств видеонаблюдения; и далее, мы располагаем надёжными доказательствами того, что компания Worldtalk Public Relations, контролируемая международной корпорацией охранных услуг «Второй Альянс», умышленно и целенаправленно использовала в производстве телевизионной продукции запрещённые техники подсознательной психологической обработки; что МКВА неоднократно нарушала принципы урегулирования конфликтов интересов государства и частного предпринимательства, внедряя своих оперативников и пособников в ряды ЦРУ, управления внутренней безопасности ЦРУ, ФБР и полиции во всех крупных городах Соединённых Штатов. Мы также считаем, что у нас имеются надёжные подтверждения заговора Второго Альянса и Анны Бестер, президента Соединённых Штатов, в ходе которого был разработан план устранить Конгресс от принятия решений и уничтожить свободную прессу под предлогом чрезвычайного положения...

Вокруг сверкали вспышки камер, и свет их, казалось, порождался изумлением и восторгом репортёров. Кесслеры и Стоунеры затаили дыхание: они тоже не ожидали, что расследование так далеко зайдёт.

— Это Смок, — заявил Уитчер. — Люди отнеслись к его словам серьёзно, потому что он лауреат премии литкомитета при ООН и был крупной фигурой в учёном мире. Он проталкивал информацию в подпольную Сеть, рассылал видеозаписи, интервью и софт подпольным станциям, пока она не достигла обычных сетей. И вот наша кротовая куча показалась на поверхности...

Смок вышел к микрофонам и приготовился говорить.

— Ошибки нет. Если не предпринять немедленных мер, мы потеряем Соединённые Штаты Америки — и не Новые Советы станут нашими правителями. Новые Советы опасны, но куда более серьёзная опасность грозит нам прямо сейчас.

Внезапно за его спиной на переносной трибуне начался движняк. Что-то бахнуло, забегали люди в форме...

Смок пропал с трибуны. Картинка дёрнулась, камера стала разворачиваться на треножнике, комментатор что-то смущённо промямлил. Толпа народа навалилась на кого-то по ту сторону подиума. Затем расступилась, и Стоунер увидел, как кто-то сбежал с трибуны и понёсся за помощью.

Смок упал, из его груди текла кровь.

— Иисусе, — сказала Джули. — Господи, как хорошо, что Алюэтт здесь нет.

— О нет, — простонал Кесслер.

— Глупо, — презрительно фыркнул Уитчер. Он не был огорчён, только разгневан. — Вот придурки. Они его застрелили и только хуже себе сделали.

— Вы заметили человека, который в него стрелял? — спросил Стоунер. — Ой б..., мне выпить надо. Вы его заметили? Он случайно не чёрный был? Если б я работал на ВА, я бы на это дело чёрного послал. Или араба.

— Хренушки, не купится публика на это, — возразил Кесслер. — ВАшники идиоты, что решили покушаться на людях.

Стоунер отошёл к бару и трясущимися руками налил себе выпить.

— По всей видимости, приказ убить его поступил раньше, чем результаты расследования выплыли наружу. Они не сумели связаться со своим агентом вовремя. Идиоты, это ещё слабо сказано, но...

— Тсс! — прервала его Джули. — Они что-то говорят.

На экране возникла раскрасневшаяся от возбуждения репортёрша с диким взглядом.

— Гм, так, достоверно известно, что в Джека Брендана Смока выстрелили во время пресс-конференции... нам сообщают, что он жив, но «в состоянии, близком к критическому», хотя точных подтверждений этому не имеется... его состояние... пока не... оставайтесь с нами, мы будем обновлять отчёт о трагедии...

Остров Мальта

Торренс недоверчиво качал головой.

— Спутниковая разведка? Ты так объясняешь засаду? Это спутники, по-твоему? Да ты шутишь, наверное.

Стейнфельд сказал:

— Не вижу в этом ничего неправдоподобного. Они вполне могли заметить нашу высадку и успеть с засадой.

— Ну что за чушь! У тебя острый приступ отрицания очевидного!

Торренс сам себе удивился, что заорал на Стейнфельда. Ему прежде казалось, что это невозможно. Пару мгновений оба молчали.

Они были в маленькой задней комнате, которую Стейнфельд отвёл под свою спальню. Пыльной и аскетически обставленной, точно келья. Утренний свет сочился через жалюзи. Стейнфельд сидел на койке с заспанным лицом, протирая глаза. Торренс мерял шагами помещение. Остановился на миг, посмотрел на свою изувеченную руку. Трёхпалая, она напоминала лапу животного.

Глядя на обрубки пальцев, Торренс произнёс:

— Они знали, что мы близко. Мы потеряли четверть личного состава и ни хера не добились. — Он обернулся к Стейнфельду. — Клянусь памятью умерших и теми, кто ещё умирает... ради Лайлы... Лайла при смерти, Стейнфельд! Мы... нам... мы вынуждены предположить, что...

Стейнфельд ответил:

— Охота на ведьм — не лучший выход, когда моральный дух и так...

В дверь негромко постучали.

Появился Левассье, он что-то нёс в уцелевшей руке. Отдавая это Стейнфельду, доктор не сводил глаз с изуродованной ладони Торренса. Наконец улыбнулся, пожал плечами и посмотрел на Торренса, словно желая сказать: Не так всё плохо.

Стейнфельд дважды перечитал распечатку и посмотрел на Остроглаза.

— Я не хочу принимать это как немедленное доказательство справедливости твоих подозрений. Не обязательно Каракос... Но у нас, видимо, был доброжелатель в ЦРУ. Человек по фамилии Стоунер. Он сообщает, что у нас, несомненно, завёлся крот ВА. Прямо тут, на Мальте.

Торренс так и осел, облегчённо привалившись к стене.

— И мы убираемся отсюда?

— Да. — Стейнфельд обернулся к Левассье и приказал: — Сейчас же свяжись с Моссадом и спроси насчёт Хайфы. Просто чтобы убраться с острова.

— У меня есть и другие новости, — сказал Левассье, оглянувшись на забранное жалюзи окно. — Наша Лайла мертва. Умерла... — он передёрнул плечами, — несколько минут назад в госпитале. В Валлетте.

Торренс почувствовал, как накатывает — возвращается — ярость.

Он злился на себя, что позволил себе малейшее облегчение в миг смерти Лайлы.

Стейнфельд уронил голову на руки.

— Наверное, лучшая из нас...

Торренс кивнул. И сказал:

— А что делать с кротом? С Каракосом? Ты же понимаешь, что это должен быть Каракос...

Стейнфельд посмотрел на него, помедлил, проговорил:

— Не знаю. Вообще не представляю, кому верить. Торренс, любой из нас может оказаться предателем. Под экстрактором. Даже ты. Насколько я себе представляю... будь предателем ты, ты бы именно так себя и выгораживал. Обличая Каракоса.

ПерСт, Космическая Колония

Колония вращалась во тьме. Все огни погасли. Крутилась в космосе, как мёртвая груда железа. Даже корабль новосоветской блокады, до которого было двадцать миль, связался с центром управления Колонией, спросив, не случилось ли чего.

Но Колонисты были там, живые и невредимые, во мраке и полумраке. Единственный оставшийся на Станции свет источали тёмно-красные панели аварийного освещения над дверьми.

Расс приказал отключить энергопитание всей Колонии. Перевёл её на аварийные источники, которых едва хватило бы на снабжение систем жизнеобеспечения. И только на два часа.