Стоунер медлил. Пытаются развести? Возможно, следовало бы отказаться от задуманного. Схватить в охапку Джанет и Синди, рвануть куда глаза глядят.

Но в таком случае Компания найдёт его. Ему нужна подземная железная дорога[16], подготовленная заблаговременно.

Он колебался, не в силах решиться. И тут свет в поезде погас.

Трое проигнорировали затемнение. В подземке то и дело гас свет. Поезд проносился мимо туннельных ответвлений, и свет от внешних ламп выхватывал из мрака лицо Брюммеля. Включался и выключался, включался и выключался. Свет и тьма, доверие и недоверие...

Свет зажёгся снова.

Стоунер принял решение.

— Я покажу кое-что, чего вам никакой крот не выдал бы, — сказал он. — У меня отняли допуск к файлам ВА/НС, но с библиотечной консоли к ним ещё можно добраться. Там у меня по-прежнему высшая степень допуска. Я вам кое-что покажу.

Но кое-что он собирался припрятать про запас. На случай реальной необходимости: сведения об агенте Второго Альянса в рядах европейского НС. Это кто-то из окружения самого Стейнфельда. Эту информацию Стоунер намеревался использовать как последний спасательный круг. Возможно, вообще не делиться ею. У него всё наизнанку внутри выворачивалось при мысли о том, чтобы сбагрить на сторону хоть крупицу засекреченной информации. Годы тренировок и работы восставали против этого. А он ведь собирается выдать куда больше крупицы.

Стоунера просто мутило.

Он не питал иллюзий насчёт хороших и плохих парней. ВА фактически перехватил контроль над ЦРУ; во Втором Альянсе засели расисты и откровенные фашисты. Но это не значит, что оппозиция ВА автоматически становится «хорошими парнями». Работа в разведке приучает скептически относиться ко всем, кто без тени сомнения считает себя «хорошими парнями».

— Ты нам приносишь реально полезную штуку, — сказал Лопес, — мы помогаем тебе выбраться из страны. Услуга за услугу.

Стоунер кивнул. Поезд со скрипом затормозил на станции.

— Мы с тобой свяжемся, — сказал Брюммель и направился к двери.

Но оба выхода на платформу оказались перекрыты. Восемь мужчин, по четыре в каждой двери, стояли там с ножами.

Мужчин? Ну, почти. Сущие мальчишки. Восемь черномазых тинейджеров в военной форме, драной и залатанной: трофеи, снятые с каких-то жертв. Пьяный солдат в отгуле — лёгкая добыча. Пилотские куртки с нашивками Орбитальной Армии и значками флотской Лунной Базы, хамелеоны, костюмы хаки, спортивные штаны (эта деталь выбивалась из образа, дисгармонируя с солдатскими ботинками), наглазники, маски подводников, армейские медицинские инжекторы, морпеховские ремни. Шлемы пяти родов войск, фуражки моряка и капитана. Один зелёный берет. Чем круче служба, тем престижнее разжиться трофеями.

Двигались они, словно танцуя (может, пытаются нас испугать? подумал Стоунер). Восемь панков банды зашли в вагон с левой ноги. Тумп. Ботинки сдвинуты вместе. Поезд подземки фыркнул, двери сомкнулись. Состав отошёл от станции.

Какой же я идиот, подумал Стоунер.

Он следовал указаниям заговорщиков: те потребовали от него явиться без оружия, ну он и пришёл без оружия. Ты ввязался в заговор против управления внутренней безопасности ЦРУ и понятия не имел, куда лезешь: неудивительно, что вляпался в говно. Так человек, застигнутый на открытой местности собаками, отступает не глядя и напарывается на колючую проволоку. Запутывается в ней, калечится, истекает кровью. Какой же я идиот.

Подросток в зелёном берете извлёк флотский армейский нож. Семидюймовое лезвие отливало синим в потолочном свете. Рукоятка была обтянута кожей и оканчивалась железным шишаком. Лезвие давно затупилось, и в тех местах, где его затачивали, свет потолочных ламп отбрасывал зайчики; на расстоянии четырёх дюймов от рукояти имелась зазубрина.

В мозгу Стоунера навеки запечатлелись эти детали.

Бежать? Он бросил взгляд через плечо на дверь, ведущую в соседний вагон.

— Забудь, — сказал парень в берете и махнул ножом. Поезд как раз вильнул, и движение получилось пилящим. Поезд шипел, скрежетал и фырчал.

— Можете забрать всё, что у нас есть, — ответил Стоунер. — Это ваша территория. Мы уважаем ваши права.

— Это ты поэтому прихватил с собой жопоголового ниггера в дорогом костюмчике? — поинтересовался Зелёный Берет, слегка скосив голову набок.

Остальные панки банды окружили троицу идеальным полукольцом.

— Мне не нравится, когда всякие ниггеры в дорогих костюмчиках в моём поезде ездят.

Стоунер покосился на Брюммеля. Брюммель равнодушно созерцал панков. Он даже не позаботился воззвать к ценностям Братства. Видимо, понимал, что это разозлит бандюков ещё сильнее. Ах, ты у нас политический? Думаешь, у тебя больше прав, чем у нас, сука?

— Забирайте деньги, — полез за бумажником Лопес.

— Денег недостаточно, — сказал Зелёный Берет. Зрачки его сужались и расширялись, сужались и расширялись.

Что за наркота? задумался Стоунер.

— Деньги приходят, деньги уходят, — подхватил мальчишка в наглазниках, рубанув воздух сверкнувшим медицинским скальпелем.

— Органы куда лучше, — осклабился парень в шлеме морпеха. При нём была сумка на застежке-молнии. В прорези расстёгнутой молнии Стоунер заметил баночки с синими человеческими органами, плавающими в физрастворе.

Стоунер похолодел, внутри у него всё опустело, словно он стал пережжённым в труху деревом. Пни такое дерево — и обвалится, даром что ствол уцелел.

Джанет. Синди.

В следующее мгновение произошло сразу много чего.

За спиной Стоунера распахнулась дверь, ведущая в соседний вагон; кто-то вылетел оттуда, отпихнув его, и понёсся к панкам, а кто-то ещё последовал за ним, держась близко, и Стоунер, которого откинуло к вибрирующей металлической стене, узрел обоих незнакомцев разом: это оказались копы Второго Альянса, нанятые транспортным управлением для патрулирования вагонов, оба — в бронеткани с тёмно-серым передком и чёрной спинкой (поперечно-полосатая расцветка заставила Стоунера вспомнить фехтовальные костюмы) и зеркальных шлемах. У копов были наготове парализаторы с инверторами отдачи, а у того, что бежал впереди, ещё и автоматический пистолет, и у него из шлемофона неслось оглушительное рявканье:

— СТОЙТЕ, ГДЕ СТОИТЕ, ИЛИ УМРЕТЕ НА МЕСТЕ. ПОВТОРЯЮ, СТОЙТЕ, ГДЕ СТОИТЕ, ИЛИ МЫ ВАС ТУПО НАХ... ПРИСТРЕЛИМ, МАЛЕНЬКИЕ ЗАСРАНЦЫ!

Бандюки рассыпались и кинулись наутёк, один выхватил было пушку и пальнул через плечо на бегу, но звук выстрела съело визгом тормозов — поезд как раз вкатился на очередную станцию; пуля ударила копа в грудь, но даже на таком близком расстоянии срикошетила от брони и отскочила, разбив на мелкие осколки рекламную панель со светящимся объявлением, гласившим: Единственно надёжная безопасность — полная безопасность!

Коп открыл ответный огонь из автоматического пистолета, выстрелив трижды; панк с пушкой покачнулся на бегу, его закрутило, он упал; мальчишка в шлеме выронил сумку, по полу покатились баночки, некоторые разбились, высвободив заточённые там почки, желчные пузыри, сердца, все свеженькие, готовые к пересадке, бесценные человеческие органы — скользнув, прокатились по грязному полу в кучу пустых пластиковых банок и грязной бумаги, став очередным элементом банального мусора; ВАшник тем временем настиг пацана и приложил его по голове парализатором. Дубинка с инвертором отдачи разнесла мальчишескую башку на куски, подобно разбитой банке для органов; мозги брызнули наружу, мальчишка упал, Стоунера потянуло блевать, а коп погнался дальше, стреляя вслед остальным бандюкам, перебежал в следующий вагон... второй коп загнал в угол вагона двух запоздавших с бегством пацанов и так врезал им по лицам, что переносицы вдавило в мозги... тела осели на пол, коп выпрямился.

Мгновение господствовала тишина: поезд остановился на станции... потом коп развернулся и, помахивая окровавленным парализатором, направился к Стоунеру, Брюммелю и Лопесу. Лица его не было видно: оно скрывалось за шлемом. Визор демонстрировал искажённую копию внутренностей вагона подземки.