Расс молил Господа, чтобы в Колонии наконец разрешили курить. Столько лет, а они до сих пор...

Расс глубоко вздохнул и на миг смежил веки, откинулся в скрипнувшем старом кресле (он запрещал техникам его смазывать, потому что скрип ему нравился) и закинул ноги в ботинках на стол.

Он только что вернулся с сеанса психоанализа у доктора Тейта, ведущего психиатра Колонии[8]. Вообще-то Расс явился пожаловаться на язву, которая, по мнению доктора, имела психогенную природу. Тэйт явно омолаживался, ему переделали лицо и спину, поэтому доктор выглядел лет на тридцать моложе истинного своего шестидесятипятилетнего возраста. Рассу было пятьдесят, так что Тэйт испытывал к нему своего рода отцовские чувства. Доктор умело разговорил Расса и выслушал рассказ о том, как тот ненавидит свою работу и как работа конфликтует с его религиозными убеждениями.

Под влиянием Тэйта Расс осознал, что ненависть эта лишь отчасти подлинная. В части, какая относилась к самоненависти. Остальные его эмоции — отношение к работе, к этому месту — были окрашены в оттенки самоненависти и раздуты ею. Расс Паркер считал себя христианином, и, как указал Тэйт, самоненависть его коренилась в стыдливой боязни утратить веру.

Просматривая список имён на мониторе, Расс снова вернулся к этой мысли.

Под именем каждого подозрительного субъекта, которого Рассу предстояло допросить, прокручивалась краткая сводка личных данных. Девяносто процентов неблагонадёжных оказались либо неграми, либо евреями, либо брачными партнёрами таковых. Остальные десять процентов — марксисты или люди, о которых было известно, что они так или иначе стакнулись с разжигателями восстания техников. Список в общем-то не имел смысла — никакой особой корреляции между расовой принадлежностью и отношению к мятежу не наблюдалось. Лишь тридцать процентов мятежников относились к расовым меньшинствам. И это ведь были даже не лидеры подпольных ячеек. Восстание техников не имело к расовым вопросам никакого касательства, вот и всё.

Нового директора администрации ПерСта звали Прегер. Список был составлен специальной комиссией, учреждённой Прегером после подавления мятежа. Все члены комиссии, подобно Прегеру, являлись инициатами ВА.

Расс снова глубоко вздохнул, развернулся в скрипнувшем кресле и стукнул по кнопке, инициировавшей видеоконференцию с Админом. Покосился на часы. Три часа пополудни по времени Колонии. Прегер, вероятно, уже вернулся с обеда.

Киберкамера вывела изображение Прегера в верхний левый угол композитного монитора (стопки из четырёх экранов два на два) на столе Расса. Прегер отозвался:

— Привет, Расс, чем могу быть полезен?

Он был в очках без оправы, стёкла которых напоминали донышки бутылок от кока-колы. Испытующе выпятив пухлые алые губы, Прегер закинул руку за голову и провёл ею по лысой, похожей на головку ластика башке.

Расс подавил прилив омерзения и произнёс:

— Ну, Билл, я тут просматривал список подозрительных субъектов. Я в упор не догоняю, что там делает большинство этих людей. То есть мне кажется неприемлемым применять расовые критерии как... э-э...

— Кто бы ни попал в список, он там не за красивые глазки фигурирует, — весело ответил Прегер с миной человека, констатирующего очевидное. — Причина не всегда указана в личных данных, сопровождающих список. Иногда она не приведена вовсе. Наши агенты лишь сообщают нам имена, а имён слишком много, чтобы снабжать каждую позицию исчерпывающим изложением причины. Нужно, чтобы ты провёл с ними собеседования. Посмотрим, что тебе удастся из них вытянуть. Разумеется, в первую очередь ищи связи с мятежниками, но не ограничивайся этим; отмечай любые подозрительные проблемы.

Расс испытал ощущение, что маска спокойствия сейчас сползёт с его лица. Сделав вид, что ничего не происходит, он мягко возразил:

— Но это тоже лишено смысла. Они знают, что я шеф охраны. Не думаю, что они станут со мной откровенничать. О нет, сэр. И, чёрт побери... я вообще не понимаю, чего мне доискиваться.

— Разве? — В спокойном голосе Прегера прорезались неподдельно брюзгливые нотки. — Для начала ищи саботажников. Кто испортил пищевые холодильники? Кто вмешивается в телевещание ИнтерКолонии? Кто выморозил админские лифты?

— Вероятно, Билл, это всего-навсего случайные отказы оборудования. У нас не хватает запчастей...

— Некоторое оборудование было установлено недавно.

— Но я слышал, что прямых доказательств саботажа нет.

— Электронщики утверждают, что акты саботажа могли явиться следствием мощного электрического импульса, который был сформирован в системах целенаправленно.

— Я читал этот рапорт. У меня сложилось впечатление, что они там блох под хвостами выкусывают, а настоящей причины искать не хотят.

— С таким же успехом они могли бы заявить, что это ты недостаточно тщательно относишься к исполнению служебных обязанностей и пренебрегаешь поиском саботажников.

Повисло напряжённое молчание. Потом Прегер фыркнул, и Расс понял, что это была такая шуточка. Но обоим стало ясно, что в каждой шутке есть лишь доля шутки.

Фыркнув, Прегер дал Рассу понять, что в случае чего без колебаний снимет его с занимаемой должности.

Расс ненавидел свою работу. Но пока Колония в блокаде, он вынужден будет здесь оставаться. Подав в отставку, он тут же привлечёт к себе подозрения. Он сам станет фигурантом списка, который сейчас прокручивался на экране компьютера. Вполне возможно, что его арестуют просто так, на всякий случай.

— Может быть, ты не в курсе, Расс, — сказал Прегер, — но мы получили отчёты о необычной активности систем жизнеобеспечения.

— Я в курсе. Странные скачки напряжения и всякое такое. Ты считаешь, что это как-то связано с теми импульсами, которые мы наблюдали в других секциях Колонии?

— Не знаю. Но я хочу, чтоб ты побольше разведал о своеобразном культе профессора Римплера, возникшем среди технарей.

— О чём? О культе?

Римплер? Римплер мёртв. Его Самсон Молт во время мятежа уработал дубинкой. Римплера, основателя Колонии, который перешёл на сторону восставших и стал врагом админского комитета.

Прегер пожал плечами.

— Для людей, ежедневно работающих на суперсовременном оборудовании, они на редкость суеверны. Очевидно, некоторые из них пустили слух, что дух Римплера бродит по Колонии. Кажется вероятным, что вокруг них сформировался своего рода культ. Не исключено, что им стало известно об, э-э, цереброкибернетическом интерфейсе, который мы сейчас используем в системах жизнеобеспечения.

— Босс, ты не мог бы меня снова просветить? Насчёт этого вашего интерфейса?

Расс пытался отвечать беззаботно, но внутренне окаменел.

Прегер фыркнул.

— Ничего особенного. Этим уже занимались раньше. Когда мы нашли его труп, мозговая смерть ещё не настала. Он интересовался цереброкибернетическим сопряжением, у него было всё необходимое оборудование... а системы жизнеобеспечения на ладан дышали. У нас не было времени менять главный компьютер систем жизнеобеспечения — через блокаду необходимые запчасти так быстро не доставишь. Ну и вот, всё просто. Либо полный отказ систем жизнеобеспечения, либо какой-никакой заменитель управляющего компьютера. Мозговой интерфейс был самым быстрым и единственным реальным выходом. Принципы церебрального интерфейса..

— Знаю я эти принципы. — В человеческом мозгу информации хранится больше, чем в компьютере, она рассредоточена в намного меньшем объёме, и время реакции мозга на определённые стимулы куда быстрее; мозг можно вырастить или хирургически изъять у тех, кто на это подписался. Если всё отлажено, система сопряжения человеческого мозга с компьютером оказывается куда быстрее и дешевле чисто компьютерной. — Но, Билл... — Он помотал головой, истерически прихохотнув. — Это же чисто экспериментальная техника! И в любом случае непрактичная для целей систем жизнеобеспечения Колонии! Мы это обсуждали, комиссия проголосовала против! Мозговая ткань слишком уязвима, она стареет, изнашивается, имеет ряд непредсказуемых свойств и... Господи! Ты что, запихнул туда мозг Римплера? Ты серьёзно? Римплера?