— А чего ж не попытался уплыть?

— Да я же говорю вам — фрилансер я, никогда мореплавателем не был! А вы видели, что тут в море? Одних косаток хватит для настроения. Если б не зима у смотрителя, не встреча с Айдой и не эта долина с гейзерами, меня бы задрали быстро.

Да, косатки для настроения — тот еще мотиватор.

— А что за гейзеры? — спросила я.

— Ну, пуф! — ШурИк сочно изобразил внезапный взрыв, и Айда подпрыгнула на четыре лапы, перепугавшись. Король Басс и я дернулись на пару, и плакало наше бревнышко: наша пятерка дружно опрокинулась навзничь.

— Морского медведя тебе в глотку! — выругался раненый Дрок, с трудом поднимаясь.

Я поддержала его под локоть, но продолжала допытываться:

— В фонтанах вода горячая, кисловатая. Почему?

— Дык — минеральная. Вулкан имеется. Я ж вам о чем толкую — на МОЕМ Свальбарде их не бывало никогда. Ну, Исландия, но не Шпицберген же! Не те широты. А тут — пожалуйте. Потому лед и не замерзает как следует в проливе, но держится. Термальные воды на глубине.

Термальные воды. Вулкан. Так вот отчего здесь такой теплый микроклимат! А высокие овраги, на дно которых мы скатились, естественным образом изолируют теплый воздух от холодного морского ветра. Я заходила взад и вперед, пока не попалась в руки мужа. Судя по тому, как он сжал мои ладони, взбудоражен он был не меньше моего.

— Вулкан — под водой?..

ШурИк закивал.

— Нечто вроде. Но вход в него — на острове, где маяк. Прямо в жерло когда-то упала с неба звезда, растворилась в… соляной кислоте — кажется, так это смотритель называет — и с тех пор весь островной пляж и светится. Вечером с айсберга видно, покажу, если хотите.

— Светится⁈

ШурИк был явно доволен нашим замешательством и всецелым вниманием.

— Я и говорю смотрителю — зачем ему на маяке сидеть, коли песок и сам светится, но он парень упертый… Говорит — так завещал ему отец, а отцу — его отец, и так далее. Классический консерватизм.

— Звездная пыль, — выдохнули одновременно Чак и я, одинаково развесив уши.

— Во! Точно! Стоп, а вы откуда знаете-то⁈.

— «Свет маяка на краю земли можно увидеть с двадцать пятого мередиана», — пробормотал ошеломленно присевший обратно на краешек бревна Фаррел; Айда обнюхивала его сапоги. Капитан рассеянно опустил ладонь на огромную голову любопытной медведицы и пояснил, уткнувшись в наши непонимающие взгляды, — Аврора говорила так. Будто бы это ей сказала… сирена. Так вот что она… имела в виду.

Дрок не сдержал фырканья.

— Больше сиренам верьте, капитан!

— Выходит, — возразила я, — иногда они говорят правду. Так вы не знаете ничего про Сваля, ШурИк?

— Какого такого шваля?..

Обидно, честно говоря…

— Бард такой был. Тысячу лет назад отсюда приплыл.

— Так это смотритель может знать… Бард? Шваль — так вы сказали?

— Сваль, — холодно поправил король Басс.

— Бард Сваль… Свальбард?.. Ахаха!

Каламбур нашего пришельца десятилетней давности знатно позабавил. Верно. Поговорим со смотрителем. Он-то тут потомственный…

— Звездная пыль, солнечный ветер, зелье морской соли, привязка… — я перечислила все по пальцам. — Взрывать лед над вулканом не стоит, но что, если мы снова воспользуемся свойствами ларипетры?

Мы задумчиво посмотрели на свои браслеты и подвески — кому как смонтировали.

— А что это за камушки такие синие? — заинтересовался ШурИк.

Фаррел встал.

— Может и сработать. Показывай, где маяк. Пешком быстрее или по морю?

— Пешком, пешком, — завозился ШурИк. — Только придется через равнину топать. А медведи там любят сейчас пастись. Еще и с малышней. Весной нарываться на них и вовсе вредно. Самоубийство.

— У нас нет выбора, — отрезал Фаррел. — Я за Авророй.

Он уже был развернулся уходить, но ШурИк лукаво уточнил:

— А дорогу-то найдешь, капитан? Давай провожу.

Мы все насторожились от такого предложения. Все же, пусть ШурИк и соотечественник нашей Ро, пусть он просто провел десяток лет практически в одиночестве на необитаемом практически острове, но… все же он вел себя по-прежнему странно и подозрительно. Прибьет Фарра и…

— Я с вами, — будто уяснив это дело, поднялся Дрок. — На «Искателе» оно того… спокойней. Мне в другой мир не надо. А вдруг затянет?..

Король Тириан неожиданно тоже поднялся.

— И я пойду. От греха подальше. Я хочу еще увидеть дочь. Я с тобой, капитан Вайд.

Я посмотрела на Чака. Он на меня.

— Остаемся, трусишка? — шепнул он мне в ухо.

Я кивнула. Это странный мир туманов, гейзеров, холмов и ягеля. Похожий на сказку. И если мы можем остаться в нем и воспользоваться случайно свалившейся на голову вечностью… Конечно, я за. Прямо-таки детский восторг всколыхнуло во мне это предложение. Ну их, этих взрослых. Пусть решают нерешаемые проблемы, а для нас они на время перестанут существовать.

— Айда, присмотри, — велел ШурИк и первый исчез за холмом.

А вот это неожиданно… Мы, как школяры, застыли перед строгим взглядом белого медведя.

— Думаешь, она рассердится, если мы будем целоваться? — спросил Кастеллет.

Я толкнула его в бок локтем.

— Я рассержусь. Тебе бы только целоваться!

— А тебе что?

— А мне… окрестности посмотреть. Гейзерную воду изучить. Грибов собрать домой хотела… Посадить…

— Ну, да. Научный трактат. Я и забыл.

Айда подошла поближе, я прижалась к Чаку. Медведица понюхала мой свитер. Мы стояли, ни живы, ни мертвы.

— Темнейшество ее гладил по голове, — сказал Чак. — И ничего ему за это не было.

— Вот и попробуй.

Мы протянули ладони одновременно. Шерсть у Айды была жесткая, короткая. И… неожиданно приятно теплая. Теперь замерла медведица.

— Вот видишь, — сказал Чак, улыбаясь и переплетая свои пальцы с моими.

— Так я чего… я ничего.

— А медведя ты исследовать не можешь?

Его голос почти умолял. Мне сделалось смешно. «Исследовать медведя». Мы расхохотались, Айда неожиданно лизнула шершавым языком наши сплетенные пальцы. И улеглась на наших ногах.

— Даже Айда тебе говорит: стой и не дергайся, — сообщили мне и собрались поцеловать.

Я выскользнула ужом, смеясь, отбежала на пару шагов. Просто, чтоб подразниться. Чак принял игру, погнался за мной. Айда потрусила следом, весело поревывая. Мы носились вокруг холма втроем, собирали ягель, искали гейзеры и напились минеральной воды, странно приятно забурлившей в желудке, собрали хвороста…

Солнце на севере садится быстро: сумерки свалились на долину сквозь туман и резко его… рассеяли. Стало ощутимо холоднее, а на бархатном небе появились звезды.

В итоге мы молча привалились к теплой спине довольного медведя напротив костра, накрылись своими плащами. Я перебирала пальцами шерсть Айды — это успокаивало. Чак перебирал мои волосы. Мы смотрели звездам в глаза, а звезды смотрели нам в души.

— Думаешь, они вернутся завтра? — спросила я, прижимаясь к его плечу.

Чак мотнул головой, задевая мой висок подбородком. Айда дышала мерно и шумно. Спала.

— Темнейшество вряд ли позволит кому-то спать, пока заря в опасности. Риньи дал ей несколько дней. Один уже на исходе… Так что нам стоит поспать. Неизвестно, когда будет такая минута спокойствия в следующий раз. Давай, трусишка, — он нежно коснулся губами моего лба, — спать.

Я поворочалась по спине Айды в его объятиях, устраиваясь удобнее для сна. Зевнула. Наверное…

— У нас ведь все получится, правда? Как думаешь?

— Конечно, получится. Даже не смей верить в иное, трусишка. Может, и этот смотритель что-то знает. Не бередь завтрашнего, пока не закончилось сегодняшнее.

Мною овладело странное предчувствие, что завтрашнее отнимет сегодняшнее навсегда. Тоска и нежность вдруг затопили сердце, и мне захотелось, чтоб он непременно знал, и чтобы сегодня у нас никакие завтра не могли отнять.

— Чак…

— Ну, что еще, Тильдик? — сонно поинтересовался муж.

— Я тебя люблю, знаешь… Вот просто так. За эту твою веру… И как ты рассказываешь истории… И как ты дуешься или сердишься… И как смеешься. Если вдруг что случится — ты просто знай.