— Ты бледнее Агоры и Соции, — возразила я. — И если тебе его не дать, снова будешь влезать и… подвергать триумф мужа риску быть испорченным.

При этом я уже глянула на Чака, что продолжал тихо выходить из себя. И никак не мог выйти.

Фаррел оглянулся, убедился, что свидетелей пока нет, цокнул языком, подхватил Аврору на руки.

— А как тебе удалось свести шрамы, Тиль? — поинтересовался он перед уходом.

— Слизь сирен, — вздохнула я. — И напористость твоей жены. За ней глаз да глаз, Фарро.

Аврора слабо попыталась возразить и засмеяться, но, кажется, в ней не оставалось сил.

— Приглядишь за ней?

— Непременно. Думаю, это миссия моей жизни.

— Капитан, — вмешался Чак, — вы же помните, на каком условии вы стали капитаном?

И указал на меня пальцем. Я свела брови.

— Так что несите жену в СВОЮ каюту.

Фарр что-то прикинул в уме, кивнул.

— Что ж — уговорил. Мостик оставляю на тебя, квартирмейстер. А я — спать.

Я едва не хрюкнула. Потому что брат оставил Чака с открытым для достойного ответа ртом, развернулся спиной и ушел со своей драгоценной ношей.

Чак перевел взгляд на меня. Сузил глаза. Конечно, я тоже предпочла бы уйти. Но, пока я держалась за стенку, у меня была хотя бы какая-то уверенность позорно не свалиться.

— Пошли, — кивнул он на ступеньки. — Юнга.

Я бросила ему вслед, не ступая ни шага:

— Слишком много юнг будет. Господин квартирмейстер. Может быть… я могу получить какую-то иную должность?

Он обернулся уже с лестницы. Волна, должно быть, ударила в борт, хотя погода была похожа на штиль. Но меня все равно повело, я намертво впилась пальцами в переборку и только потому устояла.

— Что застыла? Или застыл. Дик?..

— От «Тильдик». Это ветреное в связке с пульфитом. Все претензии к доктору Риньи… И Ро.

Кастеллет вместо этого всего рассмеялся.

— «Тильдик», ахаха!

И полез к штурвалу, гад. Мерзавец. Каналья.

Море Белого Шепота, девятое орботто.

Вообще-то, я могла бы вернуться в каюту — это дело понятное. Но… я привыкла смотреть на вещи рационально: первичная каюта «заложников» уже мне не принадлежит, по всем этическим законам. Да и Чак имел честь напомнить — у нас теперь тоже жизнь как бы… семейная. А я все никак не запомню. Но если на острове и в подводной пещере оно одно, то в море — другое. А после путешествия — и вовсе третье. И как долго такой статус Кастеллету будет нужен — неизвестно.

Потому рассчитывать на это место тоже стоит так, слегка. Ни в коем случае не как на закон сохранения энергии.

Можно еще к доктору Риньи, конечно, но там Седрик Джарлет. Находиться рядом с сумасшедшим племянником Блэквинга без друзей страшновато, пусть он и в коме. А вдруг очнется?..

Так что путем исключения остался один путь: на мостик к моему мужу-мерзавцу. Разговаривать, выяснять расстановку сил и как мы теперь жить будем. И я упорно карабкалась по стеночке и перилам на шканцы.

— Долог же был твой путь. Тильдик.

Кастеллет стоял опершись о штурвал и безоблачным взором глядел в безоблачное небо. Ему, похоже, стесняться было нечего, как и переживать. Ну, просто невинный кролик.

Я показательно громко фыркнула, не отпуская переборку.

— А я ведь тебе тоже могу прозвище придумать.

Чак смерил меня странным, словно бы оценивающим взглядом.

— Пещера сирен хорошо на тебя повлияла, трусишка.

— Я тоже так думаю, — кивнула я деловито.

Помолчали. Я думала про прозвище, и в голове было пусто. «Чарлик» казалось недостаточно обидным. Что там Аврора еще говорила? «Тилечка»? Чарлечка. Или Чарличка?..

— Ты сказала Финтэ удивительные слова.

— Удивительные?.. — я подвисла.

Чак-Чарличек сообщил растаявшим голосом:

— Про… любовь.

И посмотрел прямо в лицо. Вместо на курс, горизонт, как прежде, или куда там ему надо смотреть как рулевому. Проникновенно. Как умеет. Он врет, Тиль, он врет и играет. Только я все равно смутилась и покраснела.

— Ой, да что там удивительного.

Чак выразительно повел глазами, явно не соглашаясь. Он что, пытается из меня признание какое вытянуть?.. Я попыталась выкрутиться:

— Это в каждой второй книжке можно прочитать. Теория, известная каждому.

— Ну да, у тебя их было много. Дай руку.

Я, завороженная глубоким взглядом его карих глаз, поймавших луч солнца, и одновременно не веря ни единому слову, подошла. Чак взял мои пальцы, ласково сжал, а потом положил на штурвал рядом со своими.

— Сердце корабля… почувствуй его.

У меня и так ноги еле слушаются… еще и стоять между ним и штурвалом… я же вовсе растекусь в лужу!

Безобразие. Каналья, мерзавец. Чарличек!

— Вот так… — шептал мне Чак прямо в ухо горячим дыханием, — это не требует больший усилий… Попробуй… держи… Слейся с ним в одно целое. Не отпускай!

Ого. Штурвал, оказывается, может скрутиться в сторону. Я закусила губу и налегла всем телом. Попыталась безразлично огрызнуться:

— Я думала, во время переговоров никто штурвал не держал.

— Держал. Вахтенный. Если не держать — корабль отдастся воле волн, а мы ведь этого не хотим?

Я подумала. Ну, пожалуй, не хотим. И помотала отрицательно головой. Вот таким маленьким штурвалом можно крутить целым кораблем… Невероятно, конечно, пусть и объяснимо. Уже увереннее выровнялась рядом с чем-то, что выглядело так похоже на обычное колесо телеги Тенора, на которой мы ездили в Альпурху.

— Даже в штиль надо следить за курсом. Видишь стрелку?

Компас. Самый обычный, не мерчевильский. Прикреплен прямо перед рулем. Я кивнула.

— Стрелка указывает на…

— Я знаю, — перебила я, ничуть не смущаясь, — на север. Но мы идем не прямо на север, а… — я прищурилась, считывая название.

И не думая о том неожиданном факте, как же уютно вот так стоять между Чарличком и штурвалом. Вечно бы так стояла…

— Наш курс норд-норд-ост. Видишь, стрелка слегка отклонена вправо?

— Как вы вычислили?

— Темнейшество терроризировал карту и звезды, как это ему свойственно. Остров, который видела заря на карте в пещере, там и есть.

Чак резко отступил назад. Я всполошилась, намертво вцепилась в огромный руль.

— Но теперь дежурным будешь ты. А я — по делам.

Меня так и прошило ужасом. Что⁈.

— Ча… Чак! — едва не заорала я, мой крик поймал его уже на середине трапа.

— Да, трусишка? — поднял он брови, легко возвращаясь на шаг назад.

— Ты же не… не бросишь меня здесь⁈

— Еще как брошу. Ведь ты — Дик, матрос «Искателя Зари». Разве не надо отрабатывать свой контракт, который ты подписала?.. В моей любимой рубахе?..

Засранец!

— По-моему, это ничтожная плата, — он пожал плечами с гаденькой улыбочкой.

Весело ему! Я хотела топнуть ногой, но не смогла ее поднять.

— Я же… еле стою!

— Так тебе никуда ходить и не надо. А вот получит настоящий вахтенный свою долю в трюме, и можешь просить его тебя сменить, — ехидно поиграл Чак бровью. — Только с курса не сбейся — его темнейшество снимет с тебя голову. Или с меня. Но теперь это одно и то же — ты ведь понимаешь, да? Его темнейшество всю ночь пытался сделать из меня штурмана, квартирмейстера и законопослушного старпома одновременно. Представляешь, чего мне стоило все это стерпеть? Так что теперь — прикрывай. А мне надо поговорить с дядей Тири.

Я хотела брякнуть совершенно неуместно сентиментальное «ты хотя бы поел?», но на «дяде Тири» мозг заело. После всего… Чак ведь больше не собирается его убивать?.. Нет, он сказал «поговорить»… Будем надеяться…

На что⁈.

А про «законопослушного» — и вовсе било рекорды. Но съехидничать я не успела — Кастеллет бегал быстрее, чем мои мысли.

И еще непонятно, почему он стерпел нотации Фарра…

Тишина и яркий день без жалости. Ни волн, ни ветра. Отчаянно морщась, я прикрыла глаза козырьком ладони, посмотрела вдаль. Ничего. Синее море без края. Синее небо без края. И… я скосила глаза на компас. Норд-норд-ост. Слегка скрутила штурвал. Выровнялись. Да. Теперь ровно по стрелке.