— Да, такой взгляд очень подходит, — прокомментировал он нежнейшим и тишайшим голосом.

И под локоть ведь как держит, и сюртук оправил, и волосы зачесал… Ну, хоть сейчас к дуче заявляйся. Верно, пусть у него не было воспитания при дворе, но он стал эрлом, втерся в доверие мерчевильского сената… Он умеет держать себя в обществе — тут и удивляться нечего. Даже если это общество — фанатичные маньяки, люди Оло.

Сзади к нам пристроились двое. Возможно, те завербованные «крепенькие мужички». Затем — Вайды, Фрида, Вир и Бимсу.

Мы направлялись к Оло, стоявшему возле того дедка, восседавшего в деревянном кресле, которого вчера я видела лишь издалека. Вождь народа Гудру.

— Королева друидов, — шатаясь, поднялся вождь с кресла. — Рад приветствовать тебя.

Верно. Яд желтого тумана.

— Я много слышал о тебе от сына и народа. И вот — наконец — вижу тебя.

Улыбка вождя казалась вполне себе искренней. Татуировка на нем была — увы — но в целом он казался добродушным, одеждой от людей Гудру не отличался. Точнее, ее наличием. Тоже только повязка на бедрах — стыдоба, и неудобно ведь. Да и по ночам холодно тут, пусть и остров теплый. Кстати, любопытно, не очередным ли течением этот микроклимат обусловлен. Ведь мы так далеко на северо-запад от Мерчевиля — последнего оплота империи в море Белого Шепота.

Я поклонилась, по-прежнему опираясь на локоть Кастеллета.

— Для нас честь быть гостями вашего острова, вождь.

Имена, кажется, у них в принципе не в чести. Оло, Фрида, Анарха — кого мы еще знаем?.. Да никого.

Кстати, о Фриде… Она правда будет бежать с нами при живой матери?.. Ну… прожженные герои решили эти вопросы, я надеюсь.

— Потомок Сваля сказал, что вы желаете провести торжественную церемонию возле алтаря, чтобы заявить о том, что сочетались браком.

Ох. Мы ведь уже «сочетались». Мне почудилось, что на щеки снова наползает румянец от этой мысли. И это его «притворимся». Что же считается, а что нет?.. Мы муж и жена? Жених и невеста? Друзья? Никто? Что сплошная правда, а что — абсолютный обман?..

Я кивнула через силу.

Аврора первой крикнула что-то вроде «долгой жизни королеве друидов и потомку Сваля!». Туземцы подхватили, взрываясь аплодисментами. Я оглянулась на брата. Он тоже хлопал в ладоши, а поймав мой взгляд, поднял брови. Будто спрашивая: «все в порядке?». Милый Фарр… Даже сейчас печется о «счастье» одной из «сестренок»… Золотая душа. И я улыбнулась и кивнула, невольно поддерживая обман Кастеллета. Пусть думает… Раз Чак решил играть, пусть Фарр не беспокоится. Может быть, в игре вовсе стираются границы правды и лжи, и я перестану мучаться вспышками «любви» и «улыбок».

Мне мучаться в принципе не свойственно! Я вздернула подбородок. Как королеве и подобает.

— На острове Гудру подобные церемонии совершаются в священном месте. Мы начнем там, а после отправимся к алтарю, — сказал вождь, когда хлопанье в ладоши и крики восторга утихли. — А после — вы сможете выбрать место, где построите дом.

Оло поклонился.

— Мы проводим их, отец. Отдыхайте.

Как пару, нас проводили… к носилкам, усыпанным все теми же оранжевыми массангеями. Я собрала их в букет: пахли цветы опьяняюще.

— Это афродизиак — ты знаешь? — спросил Кастеллет с хитрым прищуром.

Я собиралась его этим букетом стегануть в плечо, но нас… подняли и понесли. Положение сделалось слишком неустойчивым, чтобы выполнять столь сложные манипуляции. Я схватилась в борт носилок и едва не выронила свой букет. Оглянулась. Аврора и Фаррел выглядели встревоженными, Фрида и мальчишки — растерянными. «Мужичков» в толпе я не нашла, не запомнила ничего особенного об их внешности.

Что-то не так.

Кастеллет развалился со вкусом, приобнял меня, заставил запрокинуть голову.

— Посмотри в небо. Наслаждайся, Тиль. Не ерзай и не переживай. Легенда важнее. «Статус кво», как говорит Аврора и ее мир…

— Я не переживаю. Но что-то явно происходит. Постой! Ты знаешь⁈ Что Ро…

— Из того мира, в который ушел Звездочет? Разумеется.

Чак взъерошил мне волосы.

— Закрой рот — выглядит не слишком влюбленно, Тиль.

— Знаешь ли… я человек, имею право на нормальные чувства удивления и прочее, — обиделась я.

— Но не во время свадьбы. Да, что-то происходит. Узнаем, когда произойдет. А пока дышим, наслаждаемся моментом… Помнишь, что я говорил тебе про момент?

Наши носилки резко свернули в лес. Я съежилась. Еще встретить подколодку сейчас недостовало.

— Ларипетра у тебя с собой? — шепнул Чак, прижимаясь к моей шее носом. — Держи наготове.

Я послушно и осторожно полезла рукой в корсет, пока мы еще в тени деревьев… Волосы зацепились больно за что-то, я едва не закричала.

— Спокойно, — усмехнулся Кастеллет, отцепляя их. — Это всего ветка.

Меня начало потряхивать. Я прижала волосы руками в голове, одновременно придвинулась к Кастеллету, и тот милостиво обнял меня, спрятал на груди. Легенда ведь. Влюбленности.

Опасливо оглянулась назад из-под его руки. Ро и Фарр… я не могла их различить в толпе, что следовала за нами почему-то бесшумно.

— Они… их нет.

— Кого?

— Фарра и Ро…

За очередным поворотом древесный покров наконец расступился. Открывая нашим взглядам гладь великолепно гладкого, темного как ночь и одновременно прозрачного как зеркало… озера.

Носилки опустили. По руке Кастеллета, которая на моем плече закаменела напрягшимися мускулами я почувствовала — сейчас он уже узнал, что происходит.

Вперед выступил Оло.

— Это священное место народа Гудру. Прошу.

Он поклонился и позвал нас… к озеру. Я сглотнула. В озеро бросили короля. Сиренам. Кастеллет взял меня под руку. Подмигнул.

— Статус кво, — шепнул он и… мы отправились вслед за сыном вождя, который единственный тут носил штаны.

Да какой статус кво⁈ Надо бежать прочь!

— Мы — их свидетели! — из толпы протиснулся Фарр с Авророй под руку. Не пропали. Натянуто улыбнулся мне. Аврора — следом.

— Я буду держать твою фату, — сжала она мою свободную руку.

— У меня ведь нет фаты…

Кажется, эта сцена уже где-то отыгрывалась прежде.

Мы подошли к озеру.

— Мы обязаны вас представить сиренам — защитникам нашего острова, — сказал Оло.

Кого-то выбрали в жертву…

Неожиданный тычок в спину отправил меня в темную, страшную воду. Выбрали меня.

Во внутренних водах острова Гудру. Восьмое орботто.

Привела в чувство меня… рука, совершенно неподобающе шарившая по моему корсету. Я забарахталась, тут же кончился воздух, хватила ртом, но в ноздри и горло — разумеется — влилась вода. Выпустила воду вместе с остатками воздуха… В отчаянном сиянии ларипетры, зажатой в кулаке, я увидела… хищный взгляд, что будет преследовать меня во сне, если я еще когда-нибудь буду иметь счастье заснуть. Тощая серая рука, серебристые волосы облаком, неестественный не то оскал, не то улыбка и зловещий шепот «ну, здравствуй, Тильда…». Я задрала голову: невыносимо далеко там остались солнце и наклонившееся над водяной гладью бесчисленное количество голов с отливающими медью волосами…

А я уходила на дно с водой, медленно заполняющей легкие…

Ларипетра! Серебро… Корсет!.. Неужели я умру так⁈.

Едва я шевельнулась, чтобы попытаться всплыть, кто-то меня больно дернул в сторону, так что рука сирены прошла мимо горла. А к ларипетре прикоснулась… груда серебра в чьей-то ладони. Кристалл вспыхнул в ускользающей от сознания темноте, с прощавшемся с жизнью сознании и… откуда-то в приоткрывшийся рот хлынул воздух.

— Сработало!..

Кашляя водой и жадно глотая воздух, я увидела Чакову улыбку. «Его улыбка стоит всего на свете»…

— Нет-нет-нет, Тиль, даже не думай терять сознание!

Одной рукой он придерживал меня за талию, второй держал мой же кулак, по-прежнему сжимавший светящийся кристалл. И энергично терся носом о мой нос, щеками по щекам, и прочее. Что-то с этим было не так, но я все еще не могла понять, что.