Я сварливо проворчала:

— Ох, Ро, вечно ты меня подбиваешь на не пойми что.

— Всего лишь на бьюти процедуру.

— Что?..

— О лице твоем беспокоюсь… Давай помогу.

Тесемки на затылке запутались в неразвязываемый узел.

— Я не про лицо… Про жизнь.

— Ты же сама мечтала о «настоящих людях». Тех, что идет вперед и не сдается страху. У нас это называют «выходить из зоны комфорта».

Зона комфорта. Я посмаковала слово. Звучит очень… символично. Именно ее отсутствие меня и мучает всю неделю.

— Я не собиралась выходить из своей зоны комфорта, — осторожно прокомментировала.

Аврора рассмеялась и сняла маску.

— Так никто по своей воле обычно и не выходит. Вопрос в том, когда тебя выпихнет — что ты сделаешь?.. Готово!

Я несмело заглянула в зеркало. И поняла, что не так уж уродливы мои шрамы, как мне казалось. Или это соленая вода и время так подействовали.

Когда меня выпихнуло…

— Так что ты тоже настоящая, — появилось рядом со мной отражение несносной рожицы вездесущей Ро.

Я поспешно прикрылась ладонью. Аврора осторожно отняла ее от моего лица.

— И можешь собой по праву гордиться, — шепнула она лукаво и отошла.

Я перебрала губами в странном легком возмущении. Вот как им с Чаком удается такая легкость бытия?.. Возмутительно.

А ведь она меня не просто хвалит. А и подбивает на новые сумасшествия. Манипуляторы сиреновы. Я макнула указательный и средний палец в слизь, осторожно вмассировала в височный шрам. Полоса тянулась через скулу почти до самого подбородка.

Я ведь и пойду с ней на палубу вместо того, чтоб в кровати отлеживаться, и наложу на лицо неисследованную слизь хвостатых дев, и доплыву до края света… Безобразие какое-то.

Смазанная часть шрама исчезла с лица, как не было. Кожа на его месте тоже стала будто бы просвечивать, скатываясь в прозрачность, но уродством не выглядела. Я приступила ко второй отметине через противоположную щеку и веко.

Почему нельзя быть настоящим, сидя за письменным столом дома?.. Вероятно, потому, что там — зона комфорта.

— Что скажешь? — обернулась я к подруге, довольная собой.

Та захлопала в ладоши.

— Идеально! Пошли!

Схватила меня под локоть и потянула из каюты.

— Я безумно рада, что ты пошла со мной, Тильдик. Не так страшно.

— «Тильдик» — это тоже у вас так говорят?

— У нас нет такого имени… Но да, еще один суффикс.

— Тогда ты — «Аврорик»?

Ро расплылась счастливой улыбкой.

— Так меня называю только я. Это… так мило, Тиль! Пожалуйста, отныне говори только так!

Мы толкнули дверь на палубу. Вот никакие доводы не уверят меня, что этому бесшабашному «Аврорику» страшно.

— А теперь — смешиваемся с толпой, — шепнула я назидательно.

«Аврорик» подтвердила, перекрещиваясь зачем-то:

— Тише воды, ниже травы!

На палубе было столпотворение. Ро действительно оробела — это я чувствовала по ее мелко дрожащей ладони на моем локте. Я вытащила локоть, но успокоительно похлопала «товарища» по плечу, входя в роль. И протиснула нас мимо Дрока, что помогал собирать драконьи фрукты на острове Гудру словно бы вечность назад. Дрок меня в расхлябанном матросе без маски и с узлом волос на затылке не узнал.

Я вытянула шею: острова не видать, одна голубая даль и погожий день. И разнообразные макушки и лица — в зависимости от роста. «Искатель Зари» теперь являет сборную солянку из всяких разных культур и народов.

Не удержала равновесия и въехала плечом в соседа. Его лицо казалось незнакомым, но столь аккуратно-нежные черты явно должны были принадлежать уроженцу Мерчевиля. Значит — парень со «Звезды».

— Глаза разуй! — совершенно не изысканно огрызнулся тот, отпихивая меня в сторону: еле на ногах осталась.

Я, вообще-то, как раз разула. В обутых он бы мне так не выражался.

— Пардон.

Это незнакомое слово уже принадлежало «напуганной» Авроре.

— Пропустишь к мачте? Приятель вчера набрался больше положенного.

Она хрюкнула и ткнула меня в плечо. Я⁈. Вот бестия! Нет, чтоб бояться себе по-тихому⁈. Но — увы — ради конспирации оставалось лишь промычать нечто не вполне членораздельное и попытаться достичь указанной Авророй цели, ни на кого по дороге не свалившись. Благо, качки не было почти совсем. На море это называется «штиль».

— Ну, ну, — посторонился мерчевилец. — Вы с острова, что ль?

Мы радостно закивали, уцепившись за удобную версию.

— Поналезло вас… Капитан строгий у нас — увидит, так на штрафные работы отправит. Дознаватель имперский — это вам не шуточки. Говорят… — новый знакомец понизил голос, — его «темной светлостью» в Стольном городе величали и…

— «Его темной светлостью», — поправила Ро деловито.

Не удержалась. Я шлепнула пятерней по собственному лицу. Спалимся ведь к морским медведям.

Но наш собеседник затих, а вместе с ним и мы. Ро начала подрагивать, я подперла ее плечом, выражая поддержку. Но вообще — она у меня еще напьется ветреного зелья, и хотя бы на сутки упрячем ее под одеяло от греха подальше. Всех возможных грехов.

На мостике показался Фаррел. Его голову венчала черная (разумеется) капитанская треуголка. Собранный на затылке хвост прятался в тени, но случайный луч солнца подтвердил, что… да, что они совершенно седы.

Аврора застыла. Я ткнула ее в бок — умеет ведь на пустом месте человек распереживаться:

— Все в порядке, видишь?

— Да нет… Мне просто… плохо в толпе, — шепотом поделилась подруга. — Задыхаюсь, знаешь…

Оно и видно. И рассказывает, будто это я с похмелья. Но я пригляделась: побледнела, зрачки расширились. Пульс и проверять не надо — на шее жилка бьется так бешено, что не заметить нельзя.

Ро стиснула зубы и попыталась улыбнуться:

— Пройдет. Всегда проходит.

Чудесней не бывает. Я могу в любой момент парализоваться, она — задохнуться. Притащились калеки на палубу.

— О чем же ты думала⁈ — прошипела я.

— О том же, о чем и ты, вероятно.

Отшила, как заправский портной. Крыть нечем.

За спиной Фарра, поднявшего руку в призыве к тишине, появился и мой драгоценный муж. Сияющий, как начищенный нагрудник короля, что пошел на дно вчера. Гордо обводящий взглядом «владения», словно капитан тут — он. На миг задержался на нас — вернее… на моей оранжевой рубахе. Его рубахе. Перевел глаза на стремительно краснеющее ей в тон лицо. И никакая маска больше не скрывает румянца от стыда… Мы встретились глазами, у меня внутри все перевернулось, когда левый уголок его губ слегка пополз вверх, к морщинкам у левого глаза.

— Буканбуржцы, мерчевильцы и гудруитяне! — обратился Фаррел Вайд громогласно и торжественно, как он это умел.

И когда это зрение вернулось в таком объеме, что я в состоянии рассмотреть морщинки Кастеллета⁈.

— Возможно, не все вы знаете, что «Искатель Ветра» направляется к маяку на краю света. И сейчас — время принять решение, станете ли вы частью его экипажа.

А Чак уже рассматривал нашего соседа, того невежливого мерчевильца, и далее, далее по списку. Каждого он умудрялся расшевелить, установить какой-то будто бы особый контакт.

— «Стать частью экипажа»⁈ — потрясенно повторил Гудру.

Фарр с готовностью пояснил:

— Ранее «Искатель» был судном Буканбургского берегового братства. Теперь — это разведывательный корабль империи, и в состав его экипажа может войти всякий, кто принесет клятву.

В ответ послышались нестройные крики несогласия.

— Делить «Искателя» с лавочниками⁈ — кричал кто-то с задних рядов.

— Еще немного, и мы бы захватили вас! — возразил наш сосед. — Мерчевиля тут гораздо больше, чем грязных пиратов!

— Сами вы грязные!

— А дикари тут каким боком⁈.

— Ты сам — всего ищейка королевы, командор! И капитан хотел тебя убить!

Аврора прикрыла глаза, качая головой.

— Все… рушится… снова. Вот так всегда…

Конечно, так всегда. Было, есть и будет. Потому что так устроен мир. Но это не значит, что с толпой Фаррел не справится.