Наверное, это была лучшая речь в истории, какую я произнесла. Пикси, змеи, мотыльки, тетки, ящерица — побледнели в еле заметные видения.

— Если мы не станем держаться вместе, то закончим в какой-нибудь реке у сирен. Они твердят всем то же самое — вы не заметили? Будто мы недостаточно хороши, глупы, слабы, не справимся… Но все сразу не могут быть недостаточно хороши, глупы, слабы и не в силах справиться. Страхи лгут. Мы просто живы. Помнишь, Ро? Без страхов человек все равно что мертв.

Я не ожидала, что меня так вдохновенно понесет не на тему истории.

— Мы всего отчаянно живем свою жизнь, пытаясь вдохнуть того неба над нашими головами, кто как умеет. Мы принимаем решения, потому что без этого никак. Они не всегда плохи или хороши, иногда они — просто решения. Мы делали все, что могли тогда, когда их приняли. Или не все, и теперь нам стыдно и приходится отвечать за последствия. Но это ведь все еще не значит, что мы — такие, как уверяют наши страхи. Вне зависимости от того, кто и как живет свои жизни, они выносят одинаковый вердикт «недостоин и ничтожен», вы разве не видите? Кто же достоин — им ли судить нас? Кто знает, что и почему мы сделали или не сделали? В Вестланде я сказала бы — Видящий. Но если Видящий — это предок Жан-Пьери… то я не уверена. Прошлое — в прошлом, но будущее еще не случилось. И все возможно, если понадобится. Давайте начнем… совет. У меня есть идея и… твоя ларипетра, Чак, для нее очень пригодится.

Я протянула одну ладонь Чаку, вторую — Фарру.

— Мы гордимся тобой, — соизволил шепнуть мотылек.

И вдруг все демоны начали хлопать в ладоши, лапы, крылья — у кого что.

— Может, она и не королева друидов, но королева демонов — точно, — фыркнул Аврорин пикси.

Вот уж кем бы мне точно не хотелось быть.

Чак прищурился, хмыкнул и вместо ладони вложил в мои пальцы свою охранку.

— Развлекайся, королева.

Встал, придерживаясь за алтарь. Отвернулся ото всех.

Фаррел крякнул. Пожал мою руку, кивнул. Обратился к Кастеллету:

— Предлагаю заключить временное перемирие.

Аврорины глаза лучились светом. Она смотрела на меня, улыбалась до ушей и что-то говорила одними губами. Что-то хорошее.

Ну, что ж…

Кастеллет покосился на Фарра через плечо. Взгляд его был недоверчивым и… подозрительно влажным. Он глянул на Ро, на меня, снова на Фарра, тряхнул своим рыжим чубом и разъехался улыбкой:

— Ладно, капитан. Раз уж я твой помощник и зять — так и быть. На повестку дня ставлю жизнь ребят и вот этой барышни, что спит. Забрать их — а потом и о побеге думать.

— Ребят?..

Фарра, как, впрочем, и нас, это резкая перемена в Чаке обескуражила, хотя, пожалуй, она была к лучшему.

— Я согласна, — поддержала Кастеллета Аврора и уселась на траву по-турецки. — Мы не можем уйти без Вира, Бимсу и Фриды.

Чарльз посчастливел и, к нашему с Фарром неудовольствию, уселся напротив зари.

Мы с братом — что нам оставалось — последовали их примеру. Подогнули под себя ноги.

Фаррел шумно выдохнул, прикрыл глаза, помассировал виски костяшками пальцев.

— В чем состоит твоя идея, Тиль? — поинтересовался он глухо.

— Эй, — ткнула Аврора мужа в плечо, морща лоб. — А что насчет детей?

Фаррел вспылил.

— Ну, а что насчет детей? Я же не изверг — конечно, бежать будем с ними, не раньше, чем выздоровеет Фрида и нам отдадут юнг.

— Их зовут Вир и Бимсу, — издевательски вставил Кастеллет.

Взглядом Фарра, брошенным исподлобья, можно было резать кристалл. Однако, его темная светлость собрал себя в кулак и продолжил:

— Судя по всему, нас не тронут, если мы сделаем вид, что и не думаем бежать. С этим утверждением все согласны?

Мы переглянулись и, подумав, закивали по очереди: идейный вдохновитель, мошенник и ученый. Фаррел зазвучал увереннее и тверже:

— Поэтому план — ослабить действие яда, совершить чудо и попытаться бежать с юнгами во время праздника. Временем ожидания стоит воспользоваться, чтобы отдохнуть и подкрепиться.

Кастеллет почесал затылок:

— Ветреное и цитрусовое поможет — это точно.

— Откуда знаешь? — усомнился Фаррел.

— В юности у нас был курс по ядам от Звездочета. Основное действующее вещество в желтом тумане — змеиный яд, это южное зелье.

Змеиный яд. Я прошептала:

— Подколодка.

Чак серьезно кивнул.

— Вероятно, на Гудру используют его. Змеиный яд, как известно…

— … снижает давление и частоту сердечных сокращений.

Это мне было известно. Но змеи водились только высоко в горах Черного Тополя, мне не приходилось с ними встречаться лично вплоть до сегодняшнего дня.

Чак сделал жест в сторону Фриды, дыхание которой успокоилось.

— Не знаю, как долго ее пичкают этим ядом изверги Гудру.

— Позволь напомнить, что и ты пичкал ядом некоторых присутствующих, — встряла Аврора.

Кастеллет смешался.

— У меня… было противоядие!

— Все равно это непростительно.

Огненная ящерица забралась Чаку на плечо. Кастеллет вздрогнул и побелел в который раз.

— Изверг — это ты!

Ящерица верещала так, что даже если Гудру не собирались подслушивать, все равно услышали бы.

— Мы заключили перемирие, Ро, — одернул Фарр жену. — То, что нельзя простить, не означает, что он сейчас нам не союзник. Создание, ты… погуляй пока.

Это относилось к демону Кастеллета — брат махнул ему рукой совершенно по-дознавательски.

А я задумалась, глядя на Чака: что можно простить, а что нельзя? Что — абсолютное добро, а что — абсолютное зло? Почему Гудру мне не простить, а Чака… я готова? Может, и они, и Седрик — все достойны понимания и прощения?..

Ну — да. Все мы люди со своими жизнями и пониманиями, и даже Видящий не стал бы судить нас. Потому что Сваля давно нет, и он тоже был человеком со своими… светлячками. Но… вовсе без ориентира жить нельзя.

Ориентир — это уважение. Пока ты своей свободой не мешаешь свободе другого — на здоровье. Но мы постоянно совершаем ошибки. Мы постоянно задеваем чужие свободы и миры. И тогда… что мы делаем? Вот это и есть ключ к тому, можно ли простить.

Сожалеем ли мы, хоть немного? Если да — надежда есть. И Кастеллету… жаль. Его ящерица дословно кричит об этом.

— Тиль?..

Кастеллет тормошил меня за руку, а Фарр — ждал ответа. Я моргнула, задевая ресницами маску. Меня о чем-то спросили?

— Как предлагаешь бежать? — повторила Ро. — Вплавь не выйдет. Плот?

Я отрицательно замотала головой.

— Уточним у Фриды, но, думаю, она использовала что-то в этом духе, и ничего не вышло. Помните? Нельзя бежать, потому что «сирены охраняют остров». Да и за нами будут наблюдать. Я предлагаю ларипетру.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Чак.

— Помните, как Ро упала в воду? До того, как…

Ну, вот это все.

Аврора опустила голову.

— Признаться, я помню смутно. Но — ты права — ларипетра светилась. Я пока плохо ее понимаю.

— Чак? Фарр?

— Ро зачем-то хватала нас за руки, — пожал Кастеллет плечами. — Боялась, наверное.

Я прищурилась.

— Вы не видели… м… нечто вроде мыльного пузыря?

Неужели его видно только сверху, снаружи, ну — не знаю?

— Верно! — вспомнил вдруг Фарр. — Я думал, показалось… И спасли нас просто сильные эмоции.

Кастеллет повторил задумчиво:

— Пузырь?.. Пожалуй… Это… что же — ларипетра?

Я торжествующе кивнула.

— Но у нас были охранки. Почему же сработала только светилка Ро?

— Она ведь потеряла свою охранку — тем более!

Я потянулась через середину нашего круга к запястью Авроры и ее браслету.

— Эта ларипетра оправлена в серебро. Которое как раз является проводником электричества, плюс морская вода, электролиз… Я думаю… именно в том и секрет.

— Ты думаешь? — Голос Кастеллета прозвучал жестко и скептично. — И готова поставить наши жизни на кон, чтобы проверить эту теорию?

— Я готова пойти к берегу и попробовать сейчас. Но не уверена, что сиренам или островитянам стоит лицезреть заранее, какой козырь мы храним в рукаве. А бежать прямо сейчас нельзя — мальчишки.