И вот теперь я звоню Нинке и знаю, что с ней будет все то же самое, но не позвонить не могу, такой я человек. Знаю, что того кайфа не получу, а все же должен убедиться!
Нинка сразу узнала меня, как будто я только что из Баку приехал в Ростов, сказала, что сейчас она на работе, а вечером будет свободна. Я объяснил, что ситуация у меня непростая, сказал, какой у меня босс ненормальный, но пообещал, что обязательно что-нибудь придумаю.
Потом мы поехали к его родственникам, и там был полный порядок в смысле отдыха. Барбекю во дворе дома, текилы полно, пива… Эмилио строил из себя большого босса, пил вначале не очень, потом я понял, что он охмурял там своих родственников на какой-то совместный бизнес и вроде ему это удавалось. Я поел шашлыка от души, выпил в меру текилы, потом заметил, что возле меня давно крутится одна девчонка, мексиканочка. Я улыбнулся ей, и она тут же присела рядом со мной на лавочку и заговорила по-английски.
— Вы — компанией дяди Эмилио?
— Да, — сказал я.
— Значит, вы тоже большой человек, — сказала девушка.
— Большой, но больше ростом, — рассмеялся я. — А дядя Эмилио хоть и маленький, зато у него много мани-мани!
— А вы похожи на мексиканца! — сказала девушка. — Если вам надеть на шею платок, а на голову сомбреро — настоящий мексиканец!
— Ты права. Я — армянин, а армяне часто в кино играли мексиканцев.
Тут Эмилио, который с самого начала, как эта девушка подсела ко мне, следил за нами, вдруг подошел и строго сказал ей что-то. Девушка встала и, не посмотрев на меня, ушла.
— Ты бодигард, и если тебя посадили за стол вместе с гостями, это не значит, что ты можешь трепаться здесь со всеми. Твое дело — следить за моей безопасностью, а не приставать к моей племяннице.
Ну что тут ему ответишь? Со всех сторон он прав. А рассказывать ему, что она сама со мной заговорила — нет смысла, только девчонке вдруг будут неприятности. Промолчал я. Но, говорят, когда человек так себя сдерживает, не позволяет себе поступить так, как надо, как характер того требует — каждый раз у него погибают тысячи нервных клеток и потом уже эти клетки не восстанавливаются. Так что я промолчал, но записал на счет Эмилио приблизительно 10 000 своих нервных клеток.
А потом к этим нервным клеткам я приписал еще целый миллион, не меньше, честное слово! Вот как было дело: он там хорошенько поддал в конце встречи, я тоже пил, я ведь не за рулем, и потому нас в гостиницу на нашей машине отвез его родственник-мексиканец. Эмилио, как пришли в номер, бухнулся на кровать и тут же захрапел; успел, правда, мне сказать: «Запри хорошенько дверь и ложись спать». А что мне спать? У меня, когда я выпью, самое подходящее настроение для разных приключений. Я позвонил Нинке, дал свои координаты, и она приехала ко мне. Выпили мы по случаю встречи «Хенесси», говорим шепотом, чтоб мой пугливый босс не проснулся. Я Нинке все объяснил, она — баба толковая, сразу все поняла, без проблем, пошла в ванную. Я тоже разделся, свет потушил, лежу, жду, и, скажу честно, вот такие минуты, когда ждешь бабу из душа, подрагиваешь немного от внутреннего напряжения, как двигатель на холостых оборотах, при этом уверен, что все идет нормалек, никаких сюрпризов она тебе в виде «динамо» не преподнесет, баба твоя и впереди тебя ждет райское наслаждение — вот эти минуты всегда были самые счастливые в моей жизни. Может, даже счастливее тех, которые начнутся после того, как она ляжет к тебе в постель. Наверное, потому, что, как только я дотронусь до слегка влажного тела женщины, последние остатки мыслей тут же покидают мою голову и я становлюсь уже не я, а каким-то другим существом — может быть быком, а может быть, терминатором.
Так вот, Нинка вышла из ванны абсолютно голая и, как мы делали обычно в моем номере в гостинице «Дон», разбежалась и с криком «Лови свою птичку!» прыгнула ласточкой мне в постель. Я поймал ее, прижал к себе, и только во мне стал просыпаться этот бык или терминатор, тут вдруг зажегся свет и раздался голос Эмилио:
— Что за бардак! Кто тебе позволил привести в мой номер женщину?! Немедленно уведи ее и приступай к своим обязанностям — следи за моей безопасностью!
Я стал уговаривать его:
— Эмилио, ты ведь мужчина, должен меня понять. Это — моя землячка, восемь лет мы не виделись. Через полчаса она уйдет. Ты в безопасности, иди спать, будь человеком!
Он ничего не понимает и стал еще более злым:
— Я плачу за номер, я плачу тебе! Кто ты такой, чтобы навязывать мне свои правила? Соблюдай условия договора, иначе я отдам тебя под суд и получу неустойку!
Гётверан во всех жизненных ситуациях ведет себя одинаково: как компас показывает на север, так гетверан всегда ссыт против ветра и сам этого не понимает. Вот после этого, когда он выгнал мою бабу из номера, разве защищу я его, если кто на него нападет? Попытку, может, и сделаю — слабую, для понта, но буду рад, если ему накостыляют. От души. А может даже и посодействую. Вот этого гётверан не понимает. Почему? Потому что гётверан!
— Потуши свет. Она сейчас уйдет, — сказал я Эмилио, а Нинка все уже поняла, накрылась простыней и прошмыгнула в ванну.
Вышли мы из номера, я хотел тут же пойти на рецепшн и снять новый номер, потому что я такой человек: если что задумал, должен довести до конца. А тут еще на самом ответственном моменте, когда я из человека превращался в терминатора, меня вдруг кто-то остановил и насильно вернул обратно — тут уж я ни за что не остановлюсь.
Идем по коридору к лифту, и вдруг смотрю дверь с надписью «Staff», то есть обслуга. Я просто так, на всякий случай толкнул дверь, и она открылась. Я Нинке говорю: «Постой!». Заглянул туда — там чуть не до самого потолка в мешках и без мешков использованные простыни и полотенца валяются. Нинка сразу поняла ход моих мыслей, тут же вошла в эту комнату, закрыла за собой дверь, и через минуту я был уже даже не терминатором, а Змеем Горынычем! Как говорил Молла Насреддин: «То, что хотел — сделал!» Знаете этот анекдот?
«Молла Насреддин увидел на дороге быка и объявил людям: «Я хочу сесть ему на рога!». Его стали отговаривать: «Не делай этого, Молла, плохо кончится». А Молла Насреддин упорствует: «Я но я хочу, значит должен сделать!». Очнулся весь в гипсе, в бинтах. Люди говорят: «Мы ведь предупреждали тебя, Молла Насреддин, что это плохо кончится». А Молла Насреддин говорит: «Ну и пусть, зато то, что хотел, сделал!»
Вот так и я — потерял миллион нервных клеток, но то, что хотел, — сделал. И, что интересно, несмотря на все эти приключения, прогноз мой оправдался — такого кайфа, который был у меня с Нинкой в Ростове, я здесь не получил. Не могу понять, в чем дело? Ученые, интересно, рассматривали эту проблему или нет? Может, здесь магнитное поле другое? Хотя ученые по жизни — полные фраера: для них баба что в России, что здесь, что в Австралии — все равно приложение к их формулам и колбам. Они об этой проблеме понятия не имеют. Они ловят кайф, наверное, только от Нобелевской премии!
Ночью, когда ложился спать, решил, что завтра пошлю этого Эмилио, сами знаете, куда и улечу в Майами — пусть делает в штаны со страху и добирается домой один. Но утром передумал — 450 долларов в сутки на полу не валяются, к тому же придется брать билет до Майами на свои деньги, Эмилио мой билет не отдаст, не стоит и обращаться к нему по этому вопросу. Подумал, подумал — и остался.
Полдня были у его вчерашних родственников, они что-то там решали, спорили, а я сидел в саду и дремал с открытыми глазами. Та девчонка иногда во дворе крутилась, но уже подойти ко мне и заговорить боялась, видать, дядька мозги ей вправил. Там же мы пообедали, а потом поехали на двух машинах с его родственниками к их аксакалу, видать. Дом у него был роскошный, над бассейном антимоскитная сетка, джакузи, теннисный корт свой. Все с ним говорят очень уважительно, а мой Эмилио, как отличник в школе, если хочет что-то сказать, даже руку поднимает. Потом все они ушли к хозяину в кабинет, и Эмилио впервые оставил меня одного. Какая-никакая, а все же свобода. Попросил официанта, и он принес мне плавки. Я переоделся и принял джакузи, потом поплавал с километр в бассейне — я долго без физической нагрузки не могу, начинаю чахнуть. Все же пятнадцать лет спортом занимался — борьбой, водным поло. Поужинали в этом же доме, а на следующий день он носился по городу, завершал свои дела, и вечером мы улетели в Майами.
