— Ты угадал, — сказал Айдын, — потому что каждый день в тюрьме для невиновного человека стоит миллион долларов, а может, и больше. А теперь пиши заявление и отправляй по факсу своему адвокату.

Айдын отцепил Эмилио от меня, пристегнул его к ножке письменного стола и, пока тот писал свое заявление, грозно мне говорил:

— Если я его не прикончу, значит и ты будешь жить, понял?

— Понял, — говорю.

— А если брата сейчас не выпустят — вам обоим крышка. Заберу тогда все деньги из сейфа и уйду. Улечу домой. Пусть без брата, но с деньгами.

— Да я все сейчас сделаю! — тут же отозвался Эмилио.

— Посмотрим, — грозно сказал Айдын и опять обратился ко мне: — Но если ты когда-нибудь захочешь быть свидетелем по этому делу, знай, что ты — труп. Считай, что я отпустил тебя пока в увольнение, понял?

— Не ребенок, понимаю, — сказал я.

Айдын прочитал вслух заявление, которое написал Эмилио. чтобы я был в курсе. Там все было правильно, я слегка кивнул Айдыну, и Эмилио отправил факс. Потом Айдын набрал номер адвоката, дал трубку Эмилио, и тот сказал адвокату, что обстоятельства изменились и что надо освободить Мамедьярова из тюрьмы как можно быстрей. Потом адвокат позвонил Эмилио и сказал, что все сделано — Мамедьяров через час выйдет из тюрьмы. Айдын тут же вывел нас во двор, посадил в мой вэн и мы все поехали к тюрьме. Вэн вел я, одна моя рука была прикована к руке Эмилио. В общем, мне это не очень мешало. Встретили брата Айдына, лицом он очень оказался похож на моего соседа по Баку инженера Новрузбекова: сразу видно, приличный, честный человек. Потому, наверное, и попался на удочку Эмилио.

Недалеко от дома Эмилио Айдын приказал остановить машину, они с братом вышли, и он сказал нам:

— Ключи от ваших наручников оставляю на заднем сидении. Возьмете, когда приедете домой. Но если вздумаете жаловаться в полицию — вам конец! Поступайте, как хотите, а я свое слово сказал. Понятно?

— Понятно, — ответили мы с Эмилио хором и уехали.

Только отъехали, Эмилио говорит:

— Едем в полицию! Тут рядом, через два квартала.

Я остановил машину и сказал ему:

— Вылезай!

— Для чего? — спрашивает Эмилио.

— Для того, чтобы мы с тобой разъединились. Снимем наручники. Ты поедешь в полицию, а я домой. Мне жить еще не надоело!

— Как я поеду без тебя? — возмутился Эмилио. — Ты ведь мой свидетель!

— Считай, что я ничего не видел, — сказал я. — Меня не было с тобой.

— Как не было? — взвился Эмилио. — Почему?

— Потому, что я еще молодой и хочу жить. А этим людям зарезать человека проще, чем барана, — сказал я. — «Спасибо» скажи, что нас пожалели, отпустили.

— А как же мои деньги? — уже поспокойней сказал Эмилио: видно, опять между жадностью и жизнью выбрал последнее.

— Это твое дело, — сказал я. — Если тебе дороже деньги, езжай в полицию.

— Ладно, поехали домой, — решил Эмилио.

У Эмилио во дворе мы, как сиамские близнецы, вылезли из машины, я достал ключи и снял наручники.

— Хорошо еще отделались, — сказал я Эмилио.

— Что хорошо? — недовольно сказал он опять тоном босса. — Потерял 100 000 долларов! И все из-за тебя!

— А причем я? — в самом деле удивился я. — Этого врага ты сам себе нажил.

— А кто допустил, что он спрятался в моей машине? — визгливо закричал Эмилио. — Для чего я тебе платил деньги, если при тебе меня заковали в наручники и ограбили?

Ну что ему ответишь на это? Как ни смотри — он прав. Ведь я должен был проверить машину, прежде чем он сядет в нее.

— Значит, я плохой бодигард, — сказал я. — Вот тебе 150 долларов, что ты мне заплатил за эту ночь.

— Ха-ха! 150 долларов, когда я потерял сотню тысяч! — сказал он, но деньги забрал.

— Извини, если что не так, — сказал я, садясь в свой вэн. — Хорошо, что живы остались и теперь тебе бодигард не нужен. Прощай!

И я уехал.

Приехал домой, а там меня ждали Айдын с братом.

— Привез твои пистолеты, — сказал Айдын. — Боюсь их при себе держать без разрешения.

Зашли в дом, я достал новую бутылку «Хенесси». Выпили за успешно проведенную операцию.

— Сереж, — говорит Айдын, — ты думаешь почему я у него на 20 000 больше взял?

— Пени за то, что брат сидел, — сказал я. — Очень правильно взял, молодец. Вчера мы с тобой этот вариант не рассматривали.

— Хорошая мысль приходит вовремя! — сказал Айдын. — Это я для тебя взял. Без тебя ведь еще неизвестно, что у меня вышло бы. Ты очень помог мне.

— Да ты что?! — удивился я. — Мне ничего не надо. Я ведь просто так тебе помогал, как земляку.

Но Айдын и его брат Зафар стали меня уговаривать взять эти деньги. Я ни за что не соглашался, в конце концов я сказал, что согласен взять половину, а вторую половину должен взять Айдын. Так будет справедливо. Мы оба разработали этот план, репетировали полночи и потом днем успешно осуществили. Айдыну пришлось согласиться. И когда допили коньяк. вдруг решили вложить с Айдыном наши деньги в создание частного детективного агентства. Это идея, сам не знаю, как пришла мне в голову. Наверное, потому, что Айдын очень грамотно все делал, оказался четким напарником. Я сказал об этом Айдыну, и он тут же согласился: говорит, что тоже понравилось, как мы работали. Зафар сказал, что и он готов вложить сколько надо в наше агентство. Он может быть администратором, директором, кем угодно. На том и расстались.

Потом я позвонил Пуделю, сказал, что ушел от Эмилио и свои 10 процентов за четыре дня моей работы он может уже получить. Я, конечно, не сказал ему про ночные свои деньги, пусть это будет в счет его портсигара. Пудель как услышал про деньги, хотел тут же за ними приехать, но я сказал, что устал и завтра вышлю ему чек по почте.

И только я положил телефон, как вдруг звонок в дверь. Открываю, стоит Эмилио.

— Что случилось? — спрашиваю.

— Я уже без тебя дома спать не смогу, — говорит Эмилио. — И тем более, что еще один человек есть, который мне угрожал, звонил из Феникса.

— Какие условия? — строго спрашиваю его.

— Такие же, — говорит Эмилио. — Согласен?

— На такие же — нет, — говорю и вижу, что он в моих руках, сколько скажу — столько заплатит. Опять бздит, как собака. Мне даже жалко его стало.

— А сколько хочешь? — спрашивает он плаксивым голосом.

— Хочу, чтобы утром я пил у тебя в доме кофе, ел сэндвичи — короче, нормальное трехразовое питание в день. Я из-за тебя портить свой желудок не собираюсь!

— Согласен! — обрадовался Эмилио. — Поехали сейчас ко мне, вместе поужинаем, у меня в холодильнике такие шримпсы есть, я их приготовлю — пальчики оближешь.

И такой он был в тот момент нормальный, даже симпатичный, честное слово, что я чуть не пожалел, что мы с Айдыном его наказали. А потом подумал, что, раз так преобразился человек, значит здорово бздит. Видно, хорошо кинул своих родственников из Феникса, а эти мексиканцы в самом деле замочить могут. Хотел было отказаться, но было уже поздно — он ведь мои условия принял. А у нас во дворе в Баку в таких случаях обратного хода нет. Так я воспитан.

Август 2008 года, Майами

Я сидел в кафе на берегу залива и потихонечку пил кубинский кофе. Хорошая погода, с залива дует прохладный ветерок, напротив меня за столиком две леди едят мороженое, и та, что посимпатичней и в бейсболке с надписью «Florida», нет-нет, да и кидает на меня ливера. Было бы это в России — тут же взял бы свою чашечку, подошел и присел бы к ним за столик. To-сё, трали-вали, думаю, осечки бы не было, раз ливера кидает. Но тут совсем другое дело — язык! Я могу только смысл передать того, что хочу сказать, слава Богу, хоть этому научился — больше ничего. Никаких шуток, подковырок, намеков, комплиментов — всего, что требуется для кадрежа и чему я все же научился в конце концов, на этом языке я делать не могу. Поэтому чувствую себя инвалидом — инвалидом языка. Остается только посматривать на этих женщин и глотать слюнки. Вот как с этой — опять зыркнула и вроде даже улыбнулась! Ну что я могу сделать? Могу подойти и сказать: «Май нейм ис Миша». Они ответят мне что-нибудь, и я это точно не пойму. Могу попросить, чтобы говорили «симпл ворд» и «слоули». То есть простыми словами и медленно. Они начнут говорить со мной, как с дебилом, и на этом все закончится, потому что так разговаривать никому неохота. А во-вторых, я могу и это «слоули» не понять. Вот так!