— Что за ишака ты мне продал! Он весь мой товар испортил! Верни мои деньги!

— Чего кричишь?! — остановил Моллу продавец. — Я ведь предупреждал тебя, что этот ишак — гётверан?

— Предупреждал, — согласился Молла. — Ну и что же, что гётверан?

— А то, что от гётверана всего можно ожидать! — сказал продавец».

Вот такой анекдот про гётверанов.

Сел я за столик, который указал мне Эмилио, стал рассматривать меню — там самое дешевое второе блюдо стоит 35 долларов и притом ерунда какая-то. Пришлось мне заказать нормальный стейк за 55 долларов, пару бутылок пива, салат, туда сюда еще что-то — итого под стольник у меня и получилось. Угробил весь дневной заработок. Как будто я всю жизнь мечтал пообедать в этом шикарном ресторане. И то хорошо, что все же доел я стейк, потому что Эмилио закончил есть, встал и позвал меня (а видит ведь, что я ем):

— Вставай, мы уходим!

Хорошо, адвокат этот нормальным человеком оказался, знал правило, что даже змея не жалит, когда человек ест, и сделал мне знак — доедай, мол, подождем, ничего страшного. Вот сразу видно, что хороший человек этот адвокат: если что попросит у меня — сделаю без вопросов!

После ресторана он еще в пару мест заехал, а потом дает мне мой стольник и говорит:

— Испытательный срок ты прошел. Теперь такое дело: завтра мы с тобой летим в Феникс, штат Аризона.

— Можно полететь, — говорю ему. — На каких условиях?

— Мы ведь уже с тобой договорились? — сделал он вид, что очень удивился.

— Мы договорились, что все это будет в Майами, про Феникс и самолет мы с тобой не договаривались, — объясняю я ему как очень непонятливому.

— А какая разница? — спрашивает он.

— Большая, — говорю. — Это мне дополнительные неудобства — я не люблю летать, тем более на большие расстояния. До Феникса твоего часов пять, не меньше. И лететь будем, я думаю, не в бизнес-классе, а с моим ростом это дополнительные неудобства. Потом сутки разогнуться не смогу. Это раз. Второе, перемена климата. Там пустыня Аризона. Я был там, знаю. И потом, покидаю родной дом, привычные условия. Это три!

— Короче, сколько ты хочешь? — понял он уже, что ему прохилять не удастся.

— Ну, здесь выходило за сутки 250, там значит надо ввести коэффициент, как в пустынях средней Азии — Кзыл-Кумах, Кара-Кумах — я там в нефтеразведке работал. Коэффициент был 1,8. Значит, выходит 450 долларов.

— А почему такой высокий коэффициент? — стал базарить Эмилио. — Мы в Америке, а не в Советском Союзе! У нас здесь никаких коэффициентов нет!

— Ладно, пусть будет без коэффициентов. Я думал, что с коэффициентом тебе будет понятнее. 500 долларов в сутки на выезде — экстрамани, как за овертайм. Тебя устраивает?

— Ты же только что сказал — 450!

Эмилио ничего не понимал, глаза у него еще чуть-чуть и выскочить могли.

— Но ты ведь не захотел с коэффициэнтом? Хотел, как в Америке? А здесь это называется «овертайм»! Согласен — полетим, нет — я поеду домой.

— Ладно, давай, как в Средней Азии, — согласился он. — С коэффициентом.

— Тогда я сейчас должен поехать домой, собрать вещи в дорогу, а к ночи приеду, — сказал я ему. — Так что отвези меня к моему вэну.

— Нет, я тебя лучше к тебе домой отвезу. Я один дома оставаться не хочу. Соберешь вещи и поедем ко мне, — говорит он.

И я уже точно знаю, что он бздит один оставаться. Значит, что-то серьезное натворил, и знает, что за это ему полагается. И это Пудель втянул меня в такое дело! Грохнуть ведь могут запросто заодно с этим Эмилио. И тут я захотел послать этого Эмилио куда подальше, уже собрался ему сказать об этом, да как-то язык не повернулся. Вроде ведь договорились уже, человек пошел на мои условия — и вдруг послать его. Для чего я тогда назвал ему свою цифру? Чтоб поиздеваться? Не знаю, как где, но у нас во дворе в Баку такие вещи не уважали. Так я воспитан, короче, ничего с этим уже не поделаешь.

Дома побросал я в сумку смену чистого белья, пару рубашек, на всякий случай захватил презервативы — я всю жизнь рассчитываю на приключение в дороге, но ни разу со мной ничего такого не происходило, а в кино только в дороге и бывают разные интересные встречи. Положил непочатую бутылку коньяка «Хенесси» с той же целью, что и презервативы, и еще взял термос, пару банок пива, полиэтиленовые бутылки с водой и даже несколько консервов — с этим Эмилио (уже знаю) надо учиться выживать в самых неожиданных условиях. А сам он сидит и смотрит телевизор, и чувствую, в моей берлоге он успокоился, расслабился.

— Пиво хочешь? — спрашиваю его и показываю банку.

— Давай! — обрадовался он.

— 20 долларов! — кидаю ему банку.

Он, услышав цену, хотел не поймать банку, да я так кинул, что она ему в голову летела. Поймал, поставил на стол и говорит:

— Спасибо, я передумал.

— Я пошутил! — смеюсь. — Пей, угощаю.

— Спасибо, я передумал, — говорит и опять, чувствую, напрягся он.

Короче, мне уже ясно, что он еще и с тараканами в голове. Полное ассорти! Так, значит, мне и надо!

Летели экономическим классом, как я и предполагал, а я в таких креслах больше 20 минут сидеть не могу — всегда встаю и гуляю по салону. Когда во второй раз я встал, Эмилио говорит мне:

— Далеко не уходи, гуляй рядом с моим креслом.

— Думаешь, в самолете могут напасть на тебя? Ни у кого ведь из пассажиров не то что пистолета, ножичка перочинного нет! — усмехнулся я.

— Неважно, — говорит Эмилио. — Я плачу деньги, и ты должен все время быть возле меня.

— А в туалет я могу пойти? — спрашиваю я и понимаю, что за 450 долларов он меня уделает по полной программе. Мало мне не покажется.

— А потерпеть не можешь? — спрашивает Эмилио. — До посадки?

— Могу не вытерпеть, — говорю ему. — А тебе что, обоссаный бодигард нужен?

— Ладно, иди, — говорит Эмилио с таким видом, будто своего раба на волю отпускает.

— Если будет страшно — приходи в туалет, пароль — песенка: «Я кукарача! Я кукарача! А я черный таракан»! Сразу открою дверь! — не удержался я, чтобы не подколоть его.

В Фениксе сразу взяли напрокат «Кадиллак», последнюю модель, 8 цилиндров — я за рулем такой тачки еще не сидел. Говорю ему:

— Давай, Эмилио, если хочешь, я поведу машину, ты ведь хозяин, должен отдыхать.

— Нет, — говорит он твердо, — ты должен меня охранять и потому руки у тебя должны быть свободными. А во-вторых, здесь много моих родственников живет, пусть увидят, на какой машине я езжу. Если бы не родственники и знакомые, взял бы малолитражную «Тойоту», а не этого 8-цилиндрового крокодила. Бензин будет жрать по доллару на милю.

Сняли в гостинице двухместный номер с проходной комнатой — мое место спальное было в первой комнате на раскладном диване. Он сразу стал звонить своим родственникам, договариваться о встрече, а когда пошел принимать душ — я достал записную книжку и позвонил своей старой знакомой. Эта Нинка жила раньше в Ростове, а я оттуда перегонял одно время реэкспортные «Нивы» в Баку, там мы с ней познакомились и отлично проводили время. Здесь она нашла меня через общих знакомых, но увидеться никак нам не удавалось. Уже года два только перезванивались, но как только я слышал ее голос — сразу вспомнил Ростов-на-Дону, ресторан «Ручеек», где мы с ней гужевались и мой номер в гостинице «Дон». Хорошие были времена! Вот все здесь в Америке вроде отлично — дома, машины, хайвэи, а вот того, что было со мной в Ростове или, например, в Воронеже, здесь никогда не будет. Даже близко что-то похожего! Все, финиш, это было на другой планете! В другой жизни. И никогда не повторится. Во-первых, страна там уже не та. Во-вторых, мы не те. Я вот сколько своих старых баб здесь встречал, разыскивал: в Чикаго к татарке Наиле летал, в Сакраменто к Лильке, в Хьюстон к Оксане — все не то! То что у меня было с ними в Уфе, Саратове, Чернигове повторить уже невозможно, сплошное разочарование. А почему? Вроде бабы те же самые, нельзя сказать, чтобы сильно постарели, а вот все уже не то! Вот татарка Наиля, например! Какой я кайф с ней ловил в Уфе — не передать словами. Все, что накопилось в ее генах от наложниц татаро-монгольского ига, обрушилось на меня, как Ниагарский водопад, — с трудом успевал глотнуть воздуха, когда удавалось вынырнуть из этого водоворота, и тут же меня засасывало обратно. И так десять раз за ночь! Представляете? А что было в Чикаго? Посидели в ресторане, обменялись новостями, рассказали про свою жизнь, выпили для настроения, потом трахнулись у меня в номере, как родственники, и разбежались уже на всю оставшуюся жизнь. Лучше бы не ехал я в этот Чикаго.