— А что потом? — поинтересовалась она.

— Ну, я просто пойду своей дорогой, оставив тебя тут, вот и всё. И постараюсь никогда больше не вспоминать о гноме по имени Гирго.

— Звучит не так плохо, — после некоторых колебаний призналась она, — сколько времени займёт обучение?

— Откуда мне знать? — я даже не скрывал своего удивления, — эти знания — не то, чем я собирался с кем-либо делиться, знаешь ли. Думаю, всё будет зависеть от того, насколько прилежная ты ученица.

— Мы внесём в договор чёткие сроки.

— Нет уж, — решительно отказался я.

— Почему же? По крайней мере, я буду уверена, что ты будешь хорошо меня учить.

— Конечно, — протянул я, — а заодно в том, что стоит тебе саботировать последний урок — я покойник. Помирать клятвопреступником я не хочу, так что нет.

— Ты предлагаешь мне довериться тебе.

— Только не надо здесь всей этой драмы, — скривился я, — про доверие речь уже не идёт. Только про взаимные гарантии. Я полагал, что в торге гномы понимают. И способны определить, когда надо переходить от увертюры к основным событиям. Я ошибался?

— Не можешь не умничать, да? — хмыкнула она. — Пусть будет по-твоему. Заключаем ряд, я тебя отпускаю, ты меня учишь и разбегаемся.

Кивнув этими словам, я дотянулся до стоящей рядом ёмкости и выпил приготовленную смесь. Перевернув чашку, чтобы показать, что ничего не осталось, посмотрел на Гирго.

— Понимаю, что спрашивать надо было раньше, но ты уверена в дозировке? Обидно будет, если я не проснусь, правда?

— Заткнись, пока я не передумала, — огрызнулась она.

— Ой, ладно тебе. Уже договорились ведь. Кстати, когда я снова засну — отстегни мне ноги.

— Чего это вдруг?

— А того, что если я завтра не смогу встать, то сделке конец. Не собираюсь жить без возможности ходить. Руками, — я потряс цепями, — хоть как-то шевелить могу. А ног уже почти не чувствую.

— Ладно. Но знай, что выдрать их у тебя не выйдет. Разве что, вместе со стеной.

— Как с тобой тяжело, — вздохнул я, — давай, отстёгивай меня, или, — я зевнул, — просто убери за мной. Добавишь в коллекцию профессий ещё и уборщицу.

— Вот ещё! — фыркнула она, отстегнув и отступая в сторону. — Вперёд, твоя светлость. Знаю, что непривычно, но уж как-нибудь сам, без помощи.

Встать получилось не сразу. Несколько минут пришлось растирать ноги, постоянно зевая и борясь с подступающей сонливостью. Но, в итоге, всё же удалось, и неверными шагами, шатаясь из стороны в сторону я поплёлся в угол. Оперевшись на стенку, я замер, казалось, всего на секунду. Резкий окрик привёл меня в чувство:

— А ну, не спать! Давай пошевеливайся!

Вздрогнув, и с трудом оправившись — глаза постоянно норовили закрыться, а в ногах чувствовалась предательская слабость, я отправился обратно, но упал на середине пути.

— Эй! А ну давай, к стене! Мне что, опять тащить тебя?

Сквозь накатывавшую медленными, тяжелыми и такими тёплыми волнами дрёму, я слышал, как кто-то ругается, проклиная каких-то аристократов и их неженок. Странно — голос женский, а такие слова. Леди Ингилио обязательно накажет её за такие выражения. Удивление не задержалось надолго, мысли сбивались в кучу, наслаиваясь одна на другую, и являя гаснущему сознанию фантасмагорические картины. Но всё это было неважно. Меня будто несло куда-то, вперёд и вглубь, и этому не было сил противиться. Последнее, что я запомнил — металлический щелчок.

Мерно падающие капли. Низкий потолок. Почти полная темнота. Тишина, настолько густая, что в ней начинают мерещиться звуки.

Чол был доволен. Условия получше, чем дома. А ещё не надо охотиться. Раз в сутки и так дадут еды. Что это будет? Проросшее зерно? Гнилые овощи? А может, даже дадут крысу?

Развалившийся на соломенной лежанке кобольд издал довольное шипение. Вряд ли его отпустят, после того, как поймут, что он ничего не знает, но тут вполне можно жить. А когда про него забудут — он пророет ход наружу. Камни в стенах невеликие, раствор старый. Когтем поддень и сам сыпется. Не вставая он постучал чешуйчатым кулаком по камню и прислушался. Едва метр толщина. Работы от силы на месяц. А потом обратно, в горы.

Устроившись поудобнее, Чол закрыл глаза. Можно было расслабиться и спокойно спать, зная, что тебя не сожрут хищники, не завалит обвалом, и не прибьют злые люди, что почему-то недолюбливают кобольдов. На морду его выполз широкий оскал. Самозваный потомок драконов спал и улыбался.

— Госпожа виконтесса, с вами исключительно приятно иметь дело, — подбрасывая увесистый мешочек монет, улыбнулась Тамкарра.

— Главное — не забудь расплатиться с остальными, — фыркнула та, — если вдруг случайно пойдут слухи, что кто-то, работая с Тарсэ, не получает обещанного, последствия будут… молниеносными.

— У наёмников тоже есть честь, леди Эриния. Называется кодекс. И кинуть на деньги — смертный приговор. Так что, всё будет честно, даже не сомневайтесь.

— Прекрасно. Тогда я вас не задерживаю.

Подождав, пока за успевшей порядком ей надоесть женщиной закроется дверь, дочь графа позвонила в серебряный колокольчик.

— Что желаете, леди? — согнулся в поклоне появившийся спустя пару мгновений, словно из ниоткуда, кастелян.

— Отец у себя? — поинтересовалась она, подивившись про себя столь скорому прибытию.

— Его сиятельство с сестрой уехал в соседний город.

— Вот как? И почему же?

— Бургомистр прислал сообщение, что в округе пропадают люди, ваша светлость.

— Что случилось? Бандиты? Или какое-то зверьё?

— В сообщении об этом не говорилось, леди, — мужчина снова поклонился.

— Ладно, — вздохнула девушка, — принеси мне крепкий чай и чего-нибудь вкусного. И кстати, — остановила она собравшегося уходить кастеляна, — мама-то моя в замке?

— Леди Орианна находится в своих покоях.

— Хорошо, узнай у неё, не желает ли она сходить со мной на прогулку.

Проводив взглядом коменданта, Эриния с силой потёрла виски. Лайсов Чол заставил за собой побегать. При мысли о том, как она заполошно металась по всему городу, кулаки сжимались сами собой. И ведь поначалу-то всё шло по плану. Торговцы моментально разнесли нужный слух по всему городу. Лавка выбранного для дела алхимика была удачно расположена и взята под наблюдение сразу с трёх сторон. Стража устроила засады выше и ниже по улице и ещё на парочке соседних. В общем, казалось, что дел всего на пять минут.

Однако, время шло и никто не торопился являться. Посты наблюдения, к которым она периодически посылала гонцов, докладывали, что ни одного чешуйчатого зверёныша и близко нет не то что к лавке, а даже и вокруг. Просидев почти до самого заката, она решила запереть лавку, чтобы не вызывать подозрений.

Приказав сменить отстоявших смену стражников, Эриния решила подождать, хотя её и отговаривали. Но в то, что ящерицы не придут, она не верила. А вот в неисчерпаемую силу тугодумия — очень даже. Вполне возможно, они просто не решили, что делать. Мысли о том, что они ничего и не поняли, она старалась гнать от себя.

Когда в четыре утра прибежал запыхавшийся гонец, она не даже не сразу поняла, что засада наконец сработала. Прибыв к лавке во главе группы наёмников, она увидела зрелище, которое, наверное, не забудет никогда. Данные ей под командование стражники раз за разом, безуспешно пытались штурмовать магазин алхимика. Забаррикадировавшиеся же внутри кобольды держали оборону. В окна летели тупые болты, призванные оглушить, а не убить, а обратно вылетали различные зелья. Вот прямо на её глазах мелькнувший на мгновение в глубине здания ящер упал, получив снаряд в голову, а секундой спустя из соседнего окна вылетела склянка, и, разбившись об землю, выдала густое облако. Попавшая под него пара стражников с воплями принялись сдирать с себя доспехи и яростно чесаться. В воздухе висели мат и шипение.

— Какого лайса здесь происходит, лейтенант? — найдя взглядом державшегося поодаль офицера, она направилась прямо к нему.