И мой план сработал. Он поднял на меня испуганный взгляд, в котором смешались стыд, отчаяние и боль. Но ещё, как мне показалось, я увидел там раскаяние.

— Всё правильно, — просипел он, продолжая пристально на меня смотреть. — Нельзя такому, как я. Никак нельзя. Опять напьюсь и принесу горе кому-нибудь, — тут он обратился взглядом к бывшей жене. — Прости меня, Алина. И Соне скажи, что папа прощения просит. Но я, правда, не помню. Знаю только, что зол на всех был. А теперь… теперь мне так стыдно. Я раскаиваюсь во всём. И то, что на вас, лорд, замахнулся, тоже.

Алина закрыла лицо ладонями, но не заплакала, сдержалась. Молодец, сильная.

— Степан, скажи, а ты можешь не пить? — спросил я, прикидывая, смогу ли я положиться на слова этого человека. — Вообще.

— Ни капли? — с явным сожалением проговорил тот.

— На сухую, — ответил я.

— Изгнание-то — верная смерть, — пробормотал Бугаев, снова уперев глаза в землю. — А не пить… Ну, выбор-то невелик.

— Год ты не будешь пить, — проговорил я, а народ так и не понял, что я уже оглашаю приговор. — Ни капли. К бывшей жене и дочери ты не подходишь в течение года, если они сами того не захотят. Учти, за ними будет приглядывать охрана, как и за тобой. Любое нарушение одного из этих двух правил, и ты не жилец. Ясно?

— Да, — кивнул Степан, который, кажется, до сих пор не осознавал, что я его помиловал. — Так мне уходить?

— Иди, собирай свои вещи, — сказал я, глядя на него в упор. — А потом отсыпайся в палатке, которую тебе укажут боевые маги. Всё ясно?

— А… то есть… вы меня не изгоняете?

— Нет, — я покачал головой. — Но стоит тебе нарушить мои предписания…

— Спасибо!.. Простите!.. — кажется, я впервые видел слёзы на глазах здоровенного мужика.

Ему, судя по всему, тоже было непривычно, потому что смахивал он их неумело, то и дело попадая пальцем в глаз.

После суда я пошёл перекусить под умилённым взглядом Дарьи Андреевны. По всему лагерю уже пронёсся слух, что лорд никого не изгнал, и мне теперь улыбались все встречные и поперечные. Ну и то ладно.

После еды я пошёл помогать с камнями. Хватило меня всего на несколько булыжников, которые я перетащил и уложил под землю, как полагается. А потом мой взгляд упал на Алексея Богатырёва, который тащил сразу три огромных валуна. Мышцы на его руках вздулись, но он, казалось, не замечал этого. Наоборот, довольно улыбался.

— Послушай, Алексей, — подошёл я к нему, когда он сложил всё в нужном месте. — Ты тренируешься, да? Чтобы такую силу иметь. Или это магическая предрасположенность?

— Нет, какое там, — старшина боевых магов был явно доволен и улыбаться стал ещё шире. — Я в детстве щуплый был, как Сквозняков, а магия моя в другом — в защите. Так что я лет с пятнадцати и начал заниматься, чтобы сила была не только на защиту, но и на добрый тумак врагу.

— Что ж, похвально, — проговорил я, затем задрал рукав и попробовал напрячь бицепс, на фоне руки Богатырёва это выглядело жалко. — А у меня вот, кажется, тоже с этим проблемы.

Алексей расхохотался, но даже не стал подносить свою руку к моей для сравнения, потому что и так всё было видно.

— Вы серьёзно хотите тренироваться, ваша светлость? — спросил он, поборов смех. — Это не так-то просто. Нужно заниматься регулярно, если хотите, чтобы были результаты.

— Можем начать хоть сегодня, — ответил я.

Подразумевал, что после того, как уложим камни. Но Богатырёв не так понял.

— Нет, — Богатырёв покачал головой. — При всём моём уважении, сегодня моя сила нужна ещё тут. Впрочем, если прикажете, то я, конечно…

И правильно, нечего растрачивать силу впустую, когда здесь нужна помощь с камнями.

— Всё в порядке, — ответил я. — Давай завтра.

В этот момент к нам подбежал запыхавшийся часовой Кирилл.

— Ваша светлость, лорд, там изгой… Лука, — боевой маг говорил отрывисто, потому что пытался восстановить дыхание. — Он очень хочет с вами поговорить.

— Зачем? — я приподнял бровь и прислушался к себе.

Ничего критичного вроде бы эта встреча не несла. По крайней мере, моя интуиция на этот счёт молчала.

— У него к вам какое-то супервыгодное предложение, — развёл руками Кирилл, который наверняка не знал подробностей. — Говорит, у него есть что-то такое, чего в забытых землях не достать. Что прикажете? Привести?

— Ни в коем случае, — ответил я самым резким своим тоном. — Ноги его больше не будет на территории лагеря! Я сам подойду!

На выходе из шатра боевых магов меня поймал Тимофей. Выглядел он достаточно спокойно, из чего я заключил, что ничего сверхсрочного не произошло.

— Там Горитрубов вас просит подойти, — сказал он, кивая Богатырёву, выходящему за мной. — Сходите, ваша светлость? — ему явно неудобно было просить, но почему-то иного варианта не предполагалось.

— А чего он сам не подойдёт? — поинтересовался я, приподняв бровь, чем выражал лёгкое недовольство.

— Говорит, не может, у него там процесс безостановочный, и надо постоянно быть на месте, — развёл руками мой помощник.

— А чего ему хоть надо-то? — спросил я на ходу, двигаясь в сторону тропинки, которая вела через вал прямо в лес. — Не сказал?

— Никак нет, ваша светлость, но говорит, это по вашему указанию, — Тимофей развёл руками, показывая, что ничего больше поделать не может. — Сходите?

— Да, только сначала с изгоем поговорю, — ответил я, ища глазами вышеозначенного человека глазами. — Кстати, пошли со мной, поможешь.

Так мы и вышли к Луке Ведрову втроём. Изгой выглядел не лучшим образом. Он весь был в ссадинах и порезах, на открытых местах проглядывали синяки. Одежда ещё не превратилась в лохмотья, но уже была грязной и окаменевшей в некоторых местах.

— Чего хотел? — спросил я не грубо, но подчёркивая, что мне некогда с ним общаться, и вообще, я не собираюсь на побегушках у изгоев суетиться.

— Сделку, — проговорил тот и облизнул губы.

Я сразу подумал, что ни за что не пущу его обратно в лагерь. Пусть он хоть на коленях у меня прощения вымаливает, нет! Даже, если у него сейчас в кармане прощение от императора, которого у него, конечно, быть не может. Пусть сам знает, и служит уроком для всех остальных.

— Говори, — сказал я, возвышаясь над Лукой и глядя на него сверху вниз.

— У меня есть одна вещь, которая вам пригодится, — сказал он, поминутно облизывая губы, из чего я сделал вывод, что у него есть определённые проблемы со здоровьем. — Вот, — он достал небольшой артефакт, больше похожий на техническое оборудование одного из внедорожников, но лично мне вид этой вещицы ни о чём не говорил. А вот Тимофей с Алексеем ахнули. — Приём-передатчик, — закончил Лука.

Я обернулся к Тимофею с вопросом, запечатлённом на всём моём лице.

— Эта штука необходима для установления связи на территории лагеря, — быстро ответил мне помощник. — У некоторых людей сохранились телефоны, и вот в том числе с этой штукой можно будет наладить связь друг с другом и не бегать сломя голову по всей поляне.

— И откуда ты её взял? — обратился я вновь к изгою, прекрасно зная ответ на этот вопрос, но мне хотелось, чтобы он ответил сам.

— Я… мне отдал один из тех, кто ушёл со мной, — попытался он выкрутиться, но ложь выглядела крайне неубедительно. — Случайно прихватил.

Богатырёв что-то прорычал, но я не разобрал ни слова. Судя по всему, он сетовал, что нельзя тотчас же придушить вора, стоявшего перед нами.

— И что ты за неё хочешь? — нет, мне уже было крайне интересен ответ на этот вопрос: что может желать человек в обмен на похищенную им же вещь?

Глаза Луки бегали от старшины боевых магов к Тимофею, периодически задерживаясь на мне. При этом он постоянно облизывал губы. Мне казалось, что он перебирает пункты списка в уме. По отсутствию у меня воодушевления он понял, что многое выторговать не удастся, но при этом он всё-таки не хотел продешевить.

— Самогонку, — наконец, сказал он. — Десять литров.