Скалли впилась в его руку когтями и вонзила в плоть свои жвала. Я буквально слышал хруст, который тут же заглушил крик боли. Михаил тряс рукой, пытаясь стряхнуть мою дорогую сколопендру, но у него ничего не выходило. Тёмная мохнатая многоножка держалась всем, чем только могла.

Яда в ней накопилось достаточно, чтобы вырубить взрослого мужчину. Не убить, а только вырубить. Хотя, если вовремя не применить противоядие…

У Михаила потемнело в глазах, и он рухнул, словно куль с гнилой картошкой, на пол, разметав руки и ноги. Изо рта вытекла струйка красноватой слюны.

Борис наконец-то пришёл в себя и кинулся к двери с криками:

— Охрана! Охрана!

Но тут произошло то, что даже я не успел отследить глазом. Буквально чёрной молнией Скалли метнулась с поверженного брата на ещё целого и приземлилась у него на плече, мгновенно приникнув к шее.

— Что, господин? — спросил выкативший глаза мордоворот с коротким мечом наготове.

Но Борис уже замер с невероятно расширяющимися глазами. Скалли сидела у него на плече, но не кусала, ждала моей команды.

Оставшийся на ногах Замятин махнул рукой, давая отбой охране, а сам по сантиметру стал поворачиваться ко мне. В его глазах плескался такой ужас, что мне даже стало тепло от этого.

Я же делал вид, что больше всего на этом свете меня занимает состояние собственных ногтей. И с сожалением обнаружил выемку, которую, по всей видимости, оставил какой-то из булыжников в основании нашего плато.

— Сними, — едва слышно прошептал Борис дрожащим голосом.

Я едва подавил в себе желание сказать: «Повтори, я не расслышал». Но это было бы ненужной рисовкой, а я сюда не за этим пришёл.

— У тебя ещё есть шанс спастись, — сказал я, встав из-за стола. — Скажу тебе больше, даже у твоего брата есть шанс спастись, — я хмыкнул и улыбнулся. — И это несмотря на то, что вы нам такого шанса не дали, — я ударил кулаком по столу, и в моём голосе прорезалась сталь. — У тебя есть три часа. Меняю противоядие на сто килограммов мяса, сто килограммов других продуктов, и десять голов скота.

С этими словами я подошёл к нему и погладил Скалли по восхитительной шерсти.

— Ах, да, — добавил я, забирая питомицу к себе на руки. — Ещё приведите одного мага земли. Желательно без семьи. Мои требования ясны?

— Ты труп, — скрежеща зубами, процедил Борис.

Я подошёл к нему почти вплотную и заглянул в испуганные и разгневанные глаза.

— Нет, это твой брат станет трупом. Если противоядия не найдёте. А оно есть только у меня, — с этими словами я положил ему руку на плечо, то самое, где только что сидела моя питомица и добавил: — А если я по каким-то причинам не вернусь в лагерь, то мои люди просто уничтожат противоядие. Понимаешь, да? Тебе выгоднее сделать так, чтобы я добрался до своих, и ни единый волосок, — с этими словами я поднёс к его глазам Скалли, — не упал ни с моей головы, ни с головы моих друзей.

Борис отшатнулся и нервно сглотнул. Всё-таки есть своя прелесть в нестандартных питомцах!

По поводу уничтожения противоядия я, конечно, блефовал. Не оставлял я никаких распоряжений. Да разве ж это так важно? Главное, что он поверил. Это я прекрасно видел по его покрасневшей и опухшей роже.

И ещё я увидел в его глазах то, что он от меня теперь не отстанет. Это очень мелочный, злобный и мстительный человек. Что ж, пусть так. В следующий раз я уже буду готов к нашей встрече.

Пройдя мимо Бориса, я раскрыл дверь и вышел наружу. Мордовороты стояли напротив моих людей. А один находился рядом с дверью, видимо, раздумывая, пора вламываться, или нет. Да, с таким уровнем интеллекта надо не телохранителем работать, а сторожем туалета.

Я сбежал с крыльца, даже не глянув на него. Пусть только попробует что-нибудь предпринять, я его в скульптуру превращу, и возле этого терема закопаю, чтобы по пояс торчал. Ну и без приказа своего начальника он вряд ли что-то предпримет. А я надеялся, что глава поселения сделает правильный выбор.

— Идём домой, — коротко сказал я своим, и они сразу же подошли к охранникам и забрали своё оружие, после чего присоединились ко мне.

Когда мы отошли уже на приличное расстояние, Богатырёв поравнялся со мной и спросил:

— А чего вы Луку-то в живых оставили? — причём ни грамма кровожадности в тоне Алексея не было, лишь суровый прагматизм. — Он же нам ещё гадить станет.

— А зачем? — спросил я в ответ. — Он же не сам это придумал, а вон те два кренделя. С которыми, как с зачинщиками безобразия я уже разобрался.

— Как? — чуть ли не в один голос спросили боевые маги.

— Скоро увидите, — хмыкнул я, вспомнив глаза Бориса.

Я был уверен, что он выберет жизнь брата, несмотря на их постоянную борьбу за власть. Это их стиль жизни. Один без другого уже не сможет, словно они симбионты. Я буквально чувствовал это. Как и довольное урчание Скалли, которую я похвалил за работу и пообещал вкусняшек.

А в городе нас ждали очередные новости. Я потихоньку уже стал привыкать, что всё хорошо быть не может, и всегда будет что-нибудь случаться.

— Лорд! Ваша светлость, — Тимофей заламывал руки. — Два внедорожника с людьми вернулись, всё в порядке, все выжили. Но третий… третий пропал.

Честно говоря, я не ожидал, что внедорожники вернутся так быстро. А, если говорить откровенно, то предполагал, что они и вовсе могут потеряться. Поэтому даже прибытие двух из трёх — уже было удачей.

Но я же обещал, что я сохраню каждого в моей общине! Лорд сказал, лорд сделал! Я приложу все усилия, чтобы отыскать третий внедорожник. Если он, конечно, не прибудет за то время, пока я тут вожусь с рутиной.

— Где прибывшие? — спросил я настолько строго, что Тимофей даже остолбенел, но я тут же смягчился. — Не обращай внимания, я ещё от общения с некоторыми негодяями не отошёл.

— А! — понятливо кивнул помощник, и тут же спохватился: — Вон там они у кормы.

Я сначала усмехнулся, а затем понял, что раньше мы жили в лагере, и вокруг него просто был вал, а теперь все принялись думать, будто это корабль. Интересное получается, конечно.

Направившись к «корме», я не забыл заскочить к Дарье Андреевне и взять вкусняшек для Скалли. Та с удовольствием приняла от меня сладкий пирожок и снова довольно заурчала. А я ей опять шёпотом рассказал, какая она молодец, и как всё правильно сделала. Я надеялся, что когда-нибудь мы научимся понимать друг друга примерно, как люди.

Все, кого привезли внедорожники, были с отколовшегося куска земли. Они выглядели измученными и даже с видимыми царапинами.

— Как вы? — спросил я у мужчины, который как раз командовал выгрузкой людей и тех вещей, что удалось спасти. — Помощь нужна?

— Да, нормально, ваша светлость, — ответил мужчина, отводя взгляд. — Вещи почти все спасли, да и живы остались. Чего ещё желать-то?

— Нет, так дело не пойдёт, — ответил я, показывая сопровождающим меня боевым магам, чтобы помогли людям. — Вы же там наверняка сильно пострадали. Откололись на ходу. Дайте глянуть, есть травмы?

Тогда ко мне подошла девочка-подросток лет тринадцати-четырнадцати и показала ногу, где кожа казалась просто стёсанной.

— Неудачно приземлилась, — всплеснув руками почти по-детски, проговорила она.

— Есть ещё пострадавшие? — громко спросил я.

Оказалось, что в той или иной мере повреждения были у большинства. Многие потеряли свои палатки, а одна семья вообще все вещи. Когда кусок откололся, его перевернуло и тех, кто на нём остался, протащило по земле. Затем, правда, перевернуло вновь, иначе всё могло бы закончиться гораздо печальней из-за нашего каменного плато.

И в довершение всей картины, люди были голодны.

— Прошу минутку внимания! — попросил я. — Сейчас охрана расставит все ваши палатки, у кого нет, дадим новые, не переживайте. А вы в это время идёте к целителю и к Дарье Андреевне. Предлагаю разделиться, у кого раны серьёзные, сразу к Сергею Васильевичу, остальные потом. Всё ясно?