— Спокойно! — мне пришлось даже рыкнуть и выставить вперёд руки. — Спокойно, — повторил я. — Это друг.

— Точно? — всё ещё с огромным недоверием, косясь на голову существа, Богатырёв убрал нож обратно. — Выглядит… специфически.

— Зато урок громила наравне с нами, — ответил я. — За что и пострадала. Надо бы её к целителю отнести.

Но тут к нам подскочил Кирилл.

— Разрешите доложить, — он вытянулся в струнку, но смотрел сейчас исключительно на своего старшего.

— Говори, — кивнул Алексей.

— Рядом с лагерем мы обнаружили вот это, — он раскрыл ладонь, на которой лежало несколько ярко-синих ягод. — Во множестве разбросаны вокруг.

При этих словах я вспомнил, что сразу же увидел, пасти урок были вымазаны чем-то синим. Ещё тогда меня это натолкнуло на определённые мысли, однако оформиться им было некогда.

Тут я почувствовал движение на груди. Многоножка высунулась из-за пазухи и потянулась к ладони Кирилла. Тот ойкнул и буквально отскочил в сторону.

— Всё нормально, — ответил я. — Это друг. Ну-ка дай мне одну ягодку.

Боевой маг дал мне ягоду, и я поднёс её мохнатому существу. Синий плод моментально исчез в пасти моего нового друга, который тут же прижался ко мне и заурчал.

— Ага, — сказал на это Богатырёв.

— Что? — не понял Кирилл. — Что всё это значит.

— А значит это, что урок на нас натравили, — ответил я, немного опередив старшину.

— Но кто это мог сделать? — мгновенно оценив ситуацию, спросил боевой маг.

— А вот это нам и предстоит выяснить.

Следующей ночью практически никто не спал, несмотря на ужасную усталость. Весь лагерь был подсвечен яркими кострами, на которых сжигали казавшиеся бесчисленными туши монстров. Маги постарались и сделали так, что вся вонь уходила за пределы поляны, не затрагивая общины. Правда, иногда особо мерзкий порыв ветра всё-таки приносил этот отвратительный запах, и тогда люди морщились и поминали урок самыми нехорошими словами.

Вместе с тушами в костёр полетели и ягоды, которые мы смогли найти. Нет, несколько оставили для того, чтобы выяснить, какой именно компонент в этих плодах привлекает урок. Ну и я, конечно, взял несколько штук для своего нового подопечного.

Когда Стас передал мне горсть, у нас состоялся небольшой разговор.

— Что думаешь? — спросил я, рассматривая ярко-синие шарики ягод. — Как эти штуки оказались у нашего лагеря?

— В принципе, всё читаемо, — ответил следопыт, оглядываясь на темноту леса, — эти плоды тут не растут, да и подобные кустарники сюда движением земли не приносило, значит, их раскидали намеренно. Причём есть подозрение, что выращены эти ягодки специально. Слишком уж их много для диких кустарников.

— Сколько видов следов ты нашёл у мест, где разбросаны ягоды?

— Как ни странно, всего двое, — ответил Стас, и тут же добавил. — Оба в нашей обуви. Так что никаких эфемерных чужаков.

— То есть это сделал Лука с кем-то ещё из изгоев? — уточнил я, хотя в моей голове снова всё разошлось, и пазл, который уже хотел собраться в единое целое, вновь оказался разрозненными фактами. — Но тогда при чём тут выращивание ягод?

— Не могу сказать, — Стас развёл руками. — Но ягоды притащили двое изгоев. Но мы не нашли в чём. Так что вопросов на самом деле ещё больше.

Я ещё раз присмотрелся к плодам. Если их выращивали специально, то для какой-то цели, не так ли? Заключалась ли она в том, чтобы устроить нападение именно на нашу общину?

Однако мы тут всего несколько дней, поэтому, скорее всего, у разведения этих ягодок какая-то иная цель. Да и Лука сам не успел бы их вырастить, а мы уже выяснили, что это именно он их раскидал. Из-за мести?

Предельно ясно только одно — мы не единственные жители Забытых земель. Луке кто-то помог. А другого объяснения я просто не вижу.

— То есть Лука мог их где-то найти и стащить, — задумчиво проговорил я, обращаясь, скорее к своей логике. — А принести ягоды могли в своих рюкзаках, с которыми ушли, — продолжал я собственную мысль. — Если так, то тут, в принципе, всё понятно, мотивы у Ведрова есть. Но вот как быть с теми, кто выращивает ягоды?

— Это лишь предположение, — проговорил следопыт в ответ на мои размышления. — Просто в дикой природе их бы обязательно съели при такой тяге, как у тех урок, которых мы видели.

— Логично, — ответил я. — Но мне всё-таки надо над этим подумать. В любом случае магам воздуха надо будет поработать над отпугивающей атмосферой вокруг лагеря.

— Лишь бы не переборщили, — усмехнулся на это Стас.

— В смысле? — не совсем понял я, полагая, что безопасность превыше всего.

— Иначе для охоты придётся ходить очень далеко, — ответил он, чем заставил задуматься ещё больше. — А из дальних походов легко не вернуться.

И тут следопыт был прав. Вот как всё-таки тяжело, что не существует простых рецептов, чтобы сделать хорошую жизнь всем и сразу. Всегда находятся подводные камни, сталкивающие интересы людей. А порой интересы одного и того же человека. В данном случае столкнулись безопасность и питание.

— Я что-нибудь придумаю, — буркнул я, разворачиваясь, чтобы дойти, наконец, до Сергея Васильевича, но вспомнил, что хотел от боевых магов, поэтому обернулся и добавил: — Передай старшине, что я распорядился: на сегодня охрану усилить, следить за всей округой, найденные ягоды уничтожать. То, что нам было нужно, мы уже взяли.

— Слушаюсь, — Стас вытянулся в струнку, отдал мне воинское приветствие и исчез из поля зрения.

Я же медленно пошёл по лагерю, переваривая информацию. Мой путь пролегал как раз мимо костров, которые пылали с такой силой, что жар распространялся на десятки метров. Но многие сидели в его свете. Женщины по большей части латали разодранные палатки. Мужчины обрабатывали неглубокие раны. Дети, как всегда, беззаботно носились, совершенно забыв об ужасах, которые испытали сегодняшним днём.

Глядя на резвящихся детей, я подумал, что благодаря подобному отношению к жизни мы и выживаем. Мы умеем стряхивать с плеч ненужный груз пережитого, переплавляя его в огне своей души в невероятно ценный опыт.

По моему животу заскребли коготки, и мохнатая многоножка снова высунулась наружу. Видимо, тоже решила посмотреть на горящих противников. Я дал ей ягоду, и многоножка снова довольно заурчала. У меня возникло чувство невероятного единения с этой совершенно непохожей на нас животиной, и я погладил её странное мохнатое тело, словно это была кошка.

В медицинском шатре было достаточно тесно. Тяжело раненные лежали вповалку на матрасах, расстеленных прямо на брезентовом полу. Я насчитал девять человек. Ещё один лежал на операционном столе, и Сергей Васильевич колдовал над ним.

— Как дела? — спросил я, подходя к целителю. — Какие у нас потери?

— Убитых, хвала богам, нет, — ответил тот, ловко орудуя иголкой и зашивая страшную на вид рану. — Все, кто находится тут, выкарабкаются. Больше половины я отправлю домой уже завтра. А у вас что? Зацепили?

Я окинул взглядом руки и увидел, что несколько царапин урки на них всё-таки оставили. И эти раны выглядели не очень хорошо.

— Кажется, немного, — ответил я, понимая теперь, что вовсе и не чувствовал дискомфорта из-за этих царапин. — Но ничего страшного. Я по другому поводу.

— Сейчас я вам дам специальный настой, протрёте всё тело, утром даже не вспомните! — он сделал последний стежок, и края раны сошлись так плотно, что её почти не стало видно. — Подождите секунду.

Я ждал. А попутно придумывал слова, с которыми можно было бы представить нашего нового союзника. Просто по реакции предыдущих людей, которые видели многоножку, я заключил, что большинство народу она своим видом отталкивает. Не знаю уж чем, ведь на мой взгляд она была довольно милой.

Так вот просто взять, вытащить её и сказать: «помощь нужна не мне, а моему другу» — будет, наверно, неправильным ходом. Поэтому я и хотел найти нужные фразы.

Тем временем Сергей Васильевич уже сходил к одному из многочисленных шкафчиков и принёс мне настой.