Остановившись, прислушалась – погони за нами не было. Поэтому я, словно мешок с картошкой, упала на землю, жадно глотая воздух.

Вот и делай добро…

Мяуса рядом не было, видимо, когда дело касалось его собственной шкуры, у него включалась гиперскорость. Мохнатый засранец, вот кто он. Когда меня от волка надо было спасти, он, видите ли, не смог прибежать вовремя, а тут, пожалуйста.

Кстати, а где зверюга? Вроде он с нами шёл, на отдалении правда, но всё же. Или он такой же, как кошак – когда запахло жареным, сразу в кусты? Повезло мне с защитниками, ничего не скажешь. И ковёр куда-то запропастился, хотя я видела, что и он следом за мной петлял между деревьями.

Послышался треск и я подскочила. Ну, как подскочила, на колени поднялась, на большее меня просто не хватило.

– Явился, не запылился, – проворчала, уткнувшись носом в кошачью морду.

– Ну, чего ты лежишь? – к белобрысому вернулась уверенность и привычное ворчание. – Домой пошли.

Но меня так просто больше не проведёшь:

– Сначала ты мне скажи, что это было вообще? Кто мужички эти бравые, и что за зверюга летала над лесом?

Мяус сник и недовольно проворчал:

– Не знаю я.

– То есть, как не знаешь? – не поверила я, что он правду мне говорит, умудрялся же до этого умалчивать о важном. Что ему сейчас помешает провернуть такой фокус ещё раз?

– А вот так, – мохнатый недовольно дёрнул хвостом и отвернулся, хмурым взглядом смотря вдаль.

– Подожди-подожди, – я с кряхтением поднялась, но ноги так дрожали, что мне пришлось сесть прямо на дорожку. Опять юбка будет вся грязная, что ж мне так не везёт-то? – Ты хочешь сказать, что о чём-то не заешь? Так?

Не то, чтобы я верила в кошачье всемогущество, но…

– Не знаю, – Мяус повысил голос и тут же осёкся, начал тише бормотать себе под нос: – И мальчишка этот странный, пахнет как-то… – он задумался на мгновение, подбирая нужное слово, – иначе.

Пахнет. Иначе. Угу. Понятнее не стало.

– Слушай, а может, ты врёшь? – прищурилась, не собираясь сдаваться.

– Ведьма, не наглей, ладно? – огрызнулся белобрысый, но вяло так, без огонька.

М-да… И тут меня осенило.

– А ты в деревне той сам-то давно был? – мысль оказалась правильной, потому что кошак скривился и нехотя признался.

– Давно. Твоя бабка приносила всё из своего мира, нам в деревню нужды не было ходить, так что…

Замечательно. Просто чудесно.

– Разберёмся, – сдалась я, и с кряхтением всё же поднялась. – Пошли домой.

Мне было о чём подумать, но мысли почему-то в стройную картинку не складывались. То, что я была обязана отработать повинность перед лесом, уяснила, только почему вернуться в свой мир не могла, как бабушка Фина, до меня так и не дошло. Источник, который я должна была подпитывать, боялся, что не вернусь? Может быть. Это вполне логично, если взять в расчёт мою неосведомлённость и отсутствие желания потратить лучшие годы в эдакой глуши.

Но как в эту стройную картину вписывалось моё изменившееся, совсем не стройное тело, я уже понимала слабо. Наказание? Или своеобразная награда? Мне бабуля всегда говорила, что хорошего человека должно быть много, я же имела телосложение тщедушное, кожа да кости. И силёнок с гулькин нос. Ну, это опять же со слов бабушки.

Деревня теперь эта мифическая, мужики в одинаковых костюмах и тень от неизвестного чудища. Мне вообще хоть можно туда соваться, а то может, сожгут меня на костре и все дела. Но и жить на сушёных травах, ягодах да грибочках – так себе удовольствие.

Рано я обрадовалась, ох, рано.

– Мяус, а расскажи об этом мире? – спросила, лишь бы немного отвлечься, потому что голова уже кипела от мыслей.

Кот, идущий впереди, бросил на меня недовольный взгляд и дёрнул хвостом. Сейчас-то что не так?

– Ну-у, – начал он, немного помолчав. – Мир, как мир. С магией, нечестью и прочими прелестями.

– И всё? – уточнила, когда продолжения так и не последовала.

– Что ты хочешь от меня? – белобрысый вновь дёрнул хвостом. – Я знаю точно, что ты нужна лесу, что ты должна подпитывать источник, чтобы нечисть не буйствовала, а остальное не моя забота.

– А деревня?

– Деревня, как деревня. Была. Раньше.

Понятно, что ничего не понятно.

– И как ты предлагаешь мне тут выживать? – задала самый животрепещущий вопрос.

– Обычно, – беспечно отмахнулся Мяус. – Сходим на разведку в деревушку, если что, удрать сумеем.

– А дальше-то что?

– А ничего, проблемы нужно решать по мере их поступления.

Ар-р-р! Невозможный засранец.

Деревья расступились, пропуская нас к дому. На полянке перед избушкой ничего не изменилось, тишь да гладь. Разве что солнце начинало заваливаться за верхушки деревьев.

– Тебе говорили, что ты невозможный? – недовольно поинтересовалась у мохнатого.

Он смешливо фыркнул и гордо задрал хвост:

– Ты первая!

Ага, конечно, так я ему и поверила.

Ладно, как бы ни прискорбно было это признавать, в чём-то он прав – проблемы нужно решать по мере их поступления. Вот только кушать хочется уже сейчас, а я ни на миллиметр не приблизилась к решению проблемы. И стоило мне только подумать об этом, как из кустов выскочил волк. Его морда была перепачкана кровью, а в пасти, безжизненно свесив голову, была какая-то живность.

– Смотри-ка, и от этой скотины есть толк, – пренебрежительно бросил Мяус и, в последний раз дёрнув хвостом, пошёл в дом.

Волк от такой «похвалы» зарычал, на что белобрысый не обратил ровным счётом никакого внимания. А потом зверь сделал пару шагов в мою сторону. Замер, сканируя внимательным взглядом. Не встретив с моей стороны ни возмущённых возгласов, ни желания грохнуться в обморок от вида крови, зашагал смелее. Остановился в метре от меня и раскрыл рот. На траву с глухим стуком упало то, что он держал.

Живностью оказалась утка. Жирненькая такая, упитанная. Мне бы ужаснуться от вида хладного трупика, но я неожиданно вспомнила вкус жареного мяса и для ужаса в моих мыслях места уже не осталось. Рот наполнился слюной.

– Это ты мне? – всё же уточнила, а то мало ли. На это волк иронично фыркнул, если волки вообще способны иронично фырчать, и развернулся, всем видом давая понять, что за лечение он расплатился, и мы теперь в расчёте.

– Спасибо! – только и успела крикнуть, прежде чем зверь скрылся в зарослях.

Что я там говорила о проблеме? Вот, кажется, она только что решилась самым неожиданным образом.

Крови я с детства не боялась, как и мышей, змей, и пауков. Вот такая я неправильная. Поэтому спокойно приподняла за красную лапу мёртвую птицу и понесла её к дому. Глядя на болтающуюся тушку, уже мечтала о том, как, наконец-то, смогу нормально поесть, но внезапная мысль заставила остановиться.

А как я её от перьев очищу? До этого мне доводилось мясо только на рынке покупать, а там вся живность была уже ощипанной, опалённой и выпотрошенной.

Хм… Ещё и кот масла в огонь подлил. Встретив меня на пороге, он язвительно уточнил:

– И что ты с ней делать будешь?

– Есть? – почему-то прозвучало как вопрос.

– Прямо так? – принялся ёрничать мохнатый.

– Ну, нет, я…

Мяус тяжело вздохнул и закатил глаза:

– Вот и откуда ты взялась на мою голову такая бестолковая?

– И ничего я не бестолковая, – прошептала с возмущением, но к концу фразы возмущение сдулось, потому что белобрысый требовательно произнёс:

– В ведро вон её кидай, сейчас всё сделаю.

Послушно выполнила его указание, здраво рассудив, что спорить сейчас вообще не в моих интересах.

И тут закипела работа. Кошак заставил метлу принести кипятка, мне велел натаскать каких-нибудь веток, чтобы костёр разжечь можно было, и работа закипела.

Окунув несколько раз тушку в горячую воду, Мяус принялся выдёргивать из неё перья. Они летели в разные стороны, превращая чистую полянку перед домом в поле боя. Потом выпустив внушительные когти, аккуратно вскрыл беднягу и выпотрошил.

На будущее, я сделала себе пометку, что с ним нужно быть аккуратнее, а то мало ли… Однажды он уже пытался вцепиться мне в лицо, хорошо, ковёр спас, впредь доводить его до бешенства не стоит.