Больно резанув по сердцу осколком памяти, вспомнилось, как мы с Димой обещали друг другу: «Теперь я всегда буду с тобой». Глупые. В жизни не может быть никаких определенностей, никакого «всегда» и «навечно». Есть только настоящее, миг, который ты проживаешь сейчас. Да и вообще, не врала, видно, народная мудрость, вещавшая о том, что клятвы, данные в бурю, забываются в тихую погоду.

Скоро Новый год, и я вынуждена буду встречать его без Димы. Я всё думала: вот если бы всё было проще? Что, если бы мы просто встретились, а потом разбежались… Такая банальная история. Тысячи таких начинаются и заканчиваются каждый день.

Но ничего подобного с нами уже никогда не случится – и думать не о чем.

***

Автобус тащился медленно, будто в час пик, тормозя у каждого поворота и собирая все красные сигналы светофора на своем пути.

– Кошмар какой-то! Пока одну остановку проедешь, можно было бы уже две пешком пройти! – высказала свое недовольство крепкая женщина в годах, с выкрашенными в ярко-морковный цвет волосами. У неё в руках была увесистая сумка, которую она крепко прижимала к себе. Однако, несмотря на возмущение, выходить из автобуса женщина не спешила, деловито оглядывая пассажиров, в том числе и меня.

Мне было неприятно пристальное внимание со стороны незнакомых людей, поэтому я посильнее вжала голову в плечи, надеясь спрятаться за воротником, и отвернулась к окну. Зимнее солнце пыталось пробиться сквозь облака. День был пасмурный и холодный.

Я не знала толком, куда еду. Просто хотела сбежать от себя. Но не получалось. В мерно покачивающемся автобусе думалось ещё лучше, чем в пустой квартире, и жалость к самой себе накатила огромным снежным шаром.

В глубине души я надеялась и ждала, что Дима хоть как-то даст о себе знать. Позвонит, устроит «случайную» встречу… Не верилось, что мы можем вот так расстаться.

Где-то я услышала интересную мысль: «Когда заканчивается потрясающий фильм, можно посидеть в зале под красивую музыку в титрах. Но не получится целый день смотреть на черный экран. Придется принять как данность – кино закончилось». Принять всё как данность оказалось сложнее, чем я думала. Я хорошо помнила, как ещё совсем недавно умоляла судьбу вернуть Диму живым, и не важно, со мной ли он будет или с другой девушкой – главное, чтобы с ним всё было в порядке. Судьба вняла моим просьбам и даже подарила целый месяц безоблачного счастья, а я, неблагодарная, ропщу на нее и жалуюсь на безысходность. Но, если подумать, у меня всё в порядке: Новый год через две недели, отношения с новыми одноклассниками наладились, а ещё воздушный шарик запутался в проводах у моего окна, и я каждое утро проверяю, на месте ли он. И, главное, я нужна себе и другим, и не имею права забывать об этом.

Я вышла на остановке «Городской парк», и ноги сами понесли меня к знакомому месту. Коснувшись рукой дерева, подаренного Димой на мой день рождения, я грустно улыбнулась. Почему его нет рядом? Он бы обнял меня, и я бы крепко прижалась к нему. Я почти чувствовала, как его губы касаются моей щеки, тихо нашептывают мне слова о любви…

Но сейчас я была одна и ёжилась от холода.

Пожалуй, теперь я готова была отдать (только кто бы взял?) несколько лет жизни, чтобы ещё раз взглянуть на серьезное и спокойное Димино лицо, на его удаляющуюся спину. Но этот шанс я упустила. Из гордости? Для красоты прощания?

Немного погрустив, словно отдав дань памяти нашей любви, я вернулась на остановку и поехала к Лике. Я знала, что к подруге можно заявиться и без приглашения, но на всякий случай позвонила из автобуса, сообщая о своем намерении встретиться. Как и ожидалось, Лика восприняла мою идею положительно и сообщила, что уже спешит ставить чайник. А я подумала о том, что в моей жизни всё не так уж плохо. Пусть у меня нет парня, зато есть настоящая подруга, с которой я могу поделиться своей болью. Потому что я чувствовала, что если не сделаю этого, то боль разорвет меня на кусочки.

Не дожидаясь, пока Лика разольет чай по кружкам и начнет выспрашивать сама, я выдала:

– Знаешь, я влюбилась в парня, которому не нужна. И что делать?

Она обернулась, пристально вглядываясь в мои глаза. Поставила передо мной чашку крепкого чая и заявила:

– Послать на фиг. Я серьезно. Иногда это единственный выход. Если ты, конечно, уверена, что всё именно так.

– Это я уже сделала, – вздохнула я, делая робкий глоток горячего напитка.

– Тогда успокойся.

– Легко сказать.

– Ну ты же уже сделала это. Знаешь японскую мудрость? Боишься – не делай, делаешь – не бойся, а сделал – не сожалей.

Я вздохнула, опустив голову и крепко зажмурившись, чтобы не дать вылиться набежавшим на глаза слезинкам. Лика права, тысячу раз права! Но как заставить себя поверить в эту правду?

– Прости за банальность, но ты же понимаешь, что какие бы слова тебе не говорили, ты всё равно их не воспримешь. Нет универсального лекарства от сердечной боли. Его вообще нет, никакого. Есть только время, которое сможет притупить чувства, как волна точит камни, делая их более гладкими и округлыми. И есть твой самонастрой. Если будешь твердить себе, что счастлива, так оно и будет.

Я кивнула, безмолвно выражая слова благодарности. Именно это я, пожалуй, и хотела услышать.

Дни сменялись один за другим, будни – выходными, а за выходными снова следовали будни. Время неумолимо мчалось навстречу Новому году, и моя надежда на то, что Дима вернется таяла с каждым днем.

Я старалась не думать об этом парне, понимая, что войну со стебачами, родной город и Диму придется оставить в прошлом. Всё вместе, иначе никак. Но мысли разума шли вразрез с зовом сердца, и я металась от одного к другому, не находя спасения ни в чем.

Каждый раз я списывала свое плохое настроение на фазы луны или ненастную погоду и, словно получив разрешение на отчаяние, забивалась в угол и плакала столько, сколько требовалось, чтобы очень сильно устать и перестать быть способной думать о чем-либо в принципе. Потом ложилась спать, засыпала, просыпалась, завтракала и шла на учебу, занималась уроками, внешностью, чтением душеполезной литературы и просмотром фантастических фильмов. В общем, доказывала самой себе собственную успешность и независимость. Правда, всё это казалось немного ненастоящим, пропитанным фальшью, но до нового «полнолуния» действовало вполне сносно.

Нельзя сказать, что я всё время рыдала и думала только о Диме и о том, как несчастна одна. Я окружала себя людьми и работой по дому, усиленно занималась алгеброй, хотя вспоминать о том, что этого учебника касались Димины руки было мучительно. И всё равно думала о нем семьдесят процентов своего времени. Я смирилась с тем, что это время нужно просто перетерпеть. Сжать зубы и плыть вперед против течения. А ещё – загадать желание на Новый год и вступить в него со светлыми мыслями, чтобы начать по-настоящему Новый год!

Но только одна случайная встреча перевернула весь мой мир, который я старательно отстраивала внутри себя день за днем, смешала все мои мысли, которые я внушала себе по несколько раз в сутки.

Я увидела Диму на улице, возвращаясь из школы. Он шел мне навстречу, в своей любимой шапке, над которой я так любила потешаться.

Я видела, что он заметил меня, но скользнула в толпу прежде, чем он успел подойти, скрывшись в одном из переулков Заморска. Мы жили в одном городе, не таком уж большом, чтобы в нем можно было скрыться друг от друга и никогда не встречаться. Именно этой встречи я ждала. Именно этого и боялась, поэтому и сбежала.

Вот так легко все попытки забыть его, заставить исчезнуть из памяти рухнули в один момент. Всего две секунды, в которые он успел лишь взглянуть на меня, вернули всё обратно. Мне было плохо, я была истощена морально.

Никогда ещё дорога домой не казалась мне такой длинной. Хотелось поскорее очутиться дома в родных четырех стенах и ни о чем не думать.

Видимо, притупить на время сердечную боль удалось, а вот удалить Диму из сердца насовсем никак не получалось.