Мы с Сашей переглянулись, и он полез за бумажником.

— Сколько?

— Пятьсот рублей.

Он протянул ей купюру, а женщина мне — ярко-красное цветущее растение.

— Спасибо, — сказали мы трое почти синхронно и засмеялись.

Сделку успели заключить как раз до того, как загорелся зеленый.

— Удачи вам, ребята! Вы очень красивая пара! — прокричала нам вслед уличный продавец.

— Это что за цветок? — спросил Саша.

— Герань.

— Откуда ты знаешь?

— Мы когда были в Чехии, там их очень много: в горшках на окнах, на тротуарах, возле калиток... Они украшают город и придают ему особый шарм. Мне тогда тоже захотелось разводить цветы дома, и я скупила несколько разных сортов и видов, но моего энтузиазма хватило на пару месяцев, потом всё это завяло. Но за этой геранью я буду ухаживать, обещаю, — тут же поспешила заверить, бережно прижимая подарок к груди.

Саша улыбнулся и притянул меня ближе к себе.

— Не замёрзла?

— Не-а.

— Вот уж виден твой дом.

— Плохо.

— Почему?

— Я бы ещё с тобой побыла. А знаешь, что я загадала, когда мне было восемь лет?

— Трудно представить. Хотя бы потому, что сам я в восемь лет мечтал нахватать поменьше двоек и Чехию видел только на карте.

— Ну Саша! — притворившись обиженной, толкнула его в бок.

— Ну что?

— А ты когда-нибудь был за границей?

— Нет. Но благодаря интернету я знаю, как выглядят авиабилеты и иллюминатор, — продолжал прикалываться он.

— Ты хочешь, чтобы я почувствовала себя неловко?

— Ни в коем случае, — он тут же остановился, притянул меня к себе и мягко поцеловал в губы.

Так мы и стояли какое-то время, не тревожимые прохожими, коих поблизости в столь поздний час уже было мало, и не спеша расставаться. Я бы, наверное, осталась здесь до утра, но у Саши хватило силы воли сказать:

— Ты замерзнешь, пойдем.

— Нет, — слабо воспротивилась я и помотала головой, хотя, конечно, уже замерзла немножко — температура ночами опускалась ниже нуля.

— Если заболеешь, тогда мы вообще несколько дней не увидимся, — аргументировал он, и это возымело эффект.

Хоть и нехотя, но я вновь зашагала с ним к дому, до которого было рукой подать. Целоваться у забора мы, конечно, уже не стали. Но я обняла его на прощание.

— Я буду скучать.

— Я тоже, — прошептал он в ответ еле слышно.

Видно, такие слова давались ему очень трудно.

— До завтра? — спросила с надеждой.

— Да. И завтра у нас с тобой кое-какое мероприятие, — заинтриговал он.

— Какое? — тут же повелась я.

— Завтра, — повторил он, подмигнул и скрылся в темноте, оставив меня гадать, что же будет.

И даже через ночной обмен голосовыми сообщениями я ничего от него не добилась. А спать легла всё равно счастливая. Разве может что-то сравниться с чувством, когда ты любишь взаимно? Только если прибавить хорошие планы на завтра. А в том, что планы у Саши хорошие, я ни капли не сомневалась.

— Ну что, готова? — Саша встал передо мной и в предвкушении потёр руки.

У меня и самой уже любопытство пробивало границы.

Он так и не признался, какой сюрприз приготовил, и всю дорогу я гадала, но, судя по всему, так и не попала в правильный вариант.

Мы доехали до «Ленинского проспекта», прошли немного и оказались на месте.

— Ладно, пошли, — не стал больше тянуть интригу парень и снова взял меня за руку.

Мы прошли пару десятков шагов и оказались... у клуба.

— Сюда? — изумилась я.

Внутри было дико шумно, какие-то странные люди...

— Что здесь будет? — стараясь перекричать громкие звуки, я склонилась почти к самому уху Саши.

— Фолк-панк концерт. Группа... Знаешь их?

— Как? — не расслышала я.

Он повторил, но яснее не стало.

— Извини, я такое не слушаю.

— Может, тебе понравится.

— Может быть, — не стала отрицать я, чтобы не обидеть его, хотя, на самом деле точно знала, что это всё не моё.

А вот Саша, кажется, получал удовольствие и даже подпевал — это было милое зрелище.

Когда, спустя два часа, мы покинули здание, вывалившись на свежий морозный воздух вместе с толпой других зрителей, Саша выдохнул:

— Ну как тебе?

— Думаю, какие-то интересы у нас всё же должны быть разными, — дипломатично ответила я и засмеялась.

Он улыбнулся в ответ:

— Я и не ожидал, что тебе понравится.

— А я и не собиралась это доказывать.

— Ладно, тогда у нас есть ещё один вариант досуга. Только это на субботу, завтра у меня смена.

— У меня тоже, — напомнила я. — И что на этот раз за мероприятие?

— Не скажу.

— Опять сюрприз?

— Да. Надеюсь, получится. Раз уж первый блин комом.

— Не то чтобы комом... Мне понравилось, как ты пел, — засмеялась я, вспоминая это милое зрелище.

— Я не пел, я орал. Голоса и слуха у меня нет совсем.

— Там было не слышно, поэтому я буду считать, что ты пел. Зато ты хорошо рисуешь, — припомнила я.

— Хочешь, тебя нарисую? — вскинул бровь он.

— Хочу, — ответила, не раздумывая.

— Нам нужен лист и карандаш.

— Ты хочешь сейчас это сделать? — изумилась я.

— Да, в вагоне метро.

Такого приключения в моей жизни не было, и я едва дождалась, пока мы займем места в вагоне.

— А ты успеешь? — спросила с тревогой, потому что ехать нам было минут десять-двенадцать, а рисунок уж очень хотелось получить на память.

— Успею, — уверенно заявил он.

Мы повернулись друг к другу лицом, насколько могли, сидя рядом, я вырвала лист из учебного блокнота, дала ручку, потому что карандаша под рукой не было, после чего Саша закинул одну ногу перпендикулярно другой и стал штрихами набрасывать эскиз. Мне было видно, но я специально старалась не смотреть, чтобы сохранить интригу. Разглядывала людей. Пассажиров было немного: кто-то уткнулся в свой телефон, другие дремали, несколько человек, чтобы развеять скуку, с любопытством поглядывали на нас.

Голос в вагоне объявлял одну станцию за другой, и я всерьёз опасалась, что Саша не успеет закончить, но ровно перед тем, как мы должны были выйти, протянул мне готовую работу.

— Держи.

Я тут же перевела взгляд на рисунок. Похоже. Грубовато, штрихами, поскольку это походный вариант, но глаза... И пряди волос... Неужели он видит меня такой? Такой красивой...

— Ого, — только и смогла сказать я. — Здорово!

Мне никто никогда не дарил таких подарков... Жаль, что я не смогу повесить его в своей комнате прямо на стену рядом с кроватью, чтобы это было первым, что увижу, проснувшись, и последним, за что зацепится взгляд перед сном. Не хочу привлекать внимание родителей.

До эскалатора Саша вёл меня за руку, чтобы я не споткнулась, разглядывая мельчайшие элементы рисунка. Хотела бы я так же круто изображать людей!

— Ты очень талантливый, Саша, — заявила, замирая на ступеньке выше парня и глядя на него сверху вниз. Не сдержавшись, провела рукой по его волосам, немного взъерошив. — Станешь знаменитым художником, от поклонниц отбоя не будет, выбирай любую.

Его лицо вдруг сделалось строгим.

— Я однолюб, — произнёс он веско.

— Вот как? И что, есть у тебя любимая?

— Есть любимая, — сказал он, глядя в глаза.

Когда он произнес это слово — «любимая» — сердце у меня на миг замерло.

— Я её знаю? — продолжала я шуточный допрос с пристрастием.

— Сейчас доиграешься, — пригрозил он, но это развеселило меня ещё больше.

Я спрыгнула с эскалатора и, продолжая шагать рядом с ним, вновь атаковала вопросами:

— Нет, я правда хочу знать. Она крутая?

— Нет, не крутая. Я бы сказал, она скорее... Неотразимо прекрасна. А ещё милая и добрая...

— Ух ты, — выдохнула я, заливаясь краской. — Хорошо, что я с ней не знакома, а то бы рядом с ней у меня точно развился комплекс неполноценности.

— Если хочешь с ней познакомиться — посмотри в зеркало, — словно между дел бросил Саша, открывая передо мной тяжелую дверь и, кажется, тоже смущаясь, поскольку на меня в этот момент он старался не смотреть, и это старание было заметно.