Перехватили его прямо у моего дома, когда вечером он провожал меня в последний раз. Вроде как проверка документов, а поскольку их с собой у Саши не оказалось, увезли в участок. Нагородили всякой ерунды, в сумке якобы обнаружили наркотические вещества и сказали: «Ну, давай взятку, тогда мы дело замнем». Естественно, он отказался. Не было у него такой суммы, да и виновным себя он не чувствовал. Думал сперва на Алёну и её дружков — но с ней он в последний раз виделся пару недель назад. Значит, подкинули. Но кому это нужно? Разве что сами полицейские, только зачем?

О том, что он перешел дорогу моим родителям с их огромными планами на мою жизнь, Саша не думал. Вернее, тогда не подумал, потом уже понял.

Ему предложили ещё один вариант — службу по контракту. Мол, это поможет искупить вину, там его быстро исправят. Конечно, он не поверил, отнекивался. А потом понял, что всё серьёзно, и подписал бумаги, тщательно их прочитав — чтобы это были всё же не обвинительные документы и не чистосердечное признание в том, чего не совершал.

Так уже через сутки он оказался в пути вместе с парочкой других ребят. Одного его не отпустили даже домой, всюду сопровождали, словно преступника. Мать была в шоке. Он показал ей, где деньги, настойчиво попросив не срываться «на дурь». Разрешили даже наведаться к деду. А после — в машину и на другой конец страны. На три года.

Саша не углублялся в подробности. Ясно было лишь, что сначала всё оказалось ой как непросто, но постепенно авторитет был завоеван, положение стало лучше, да и зарплата хорошая. Даже доучиться заочно смог. И когда приезжал на экзамены, первым делом пошел не в вуз и даже не к себе домой, а ко мне. Удивительно, что мать вообще пустила его на порог, а не сказала охраннику на проходной развернуть его и гнать в три шеи. Наверное, хотела «добить» окончательно, чтобы больше он не искал встреч.

— Явился, значит? — смерив холодным взглядом с головы до ног, хмыкнула, скрестив руки.

— Мне нужна Вера.

— Нужна Вера? — повторила с издёвкой. — А Вера замуж выходит.

— Что?

— Вы так молоды, а уже плохо слышите?

— Но я люблю Веру.

Он не поверил. Не мог воспринять эту новость о свадьбе, ведь лишь полгода назад мы были парой, а тут… Хотя всякое в жизни бывает, конечно. Исчез безо всяких объяснений, родители наверняка наплели чушь какую-нибудь — вот и решила выскочить замуж. Может, даже назло. За Глеба, например, который всё время крутился рядом. Так думал Саша и лишь укреплялся в мысли о том, что надо хотя бы поговорить, а там будь что будет. Но прорваться через препону в виде моей настойчивой матери, которая твердо знала, что для Веры — то есть меня — успех и счастье, было непросто.

— Любите? — хмыкнула мать. — А что вы знаете о любви? Подарить три ромашки и кольцо-безделушку — это любовь? Стихи читать под луной, за ручку полночи шататься? А когда вам есть будет нечего, что вы скажете? Тоже стихи читать будете?

— С чего вы взяли, что я не смогу сделать Веру счастливой?

Мать передернуло. Ишь, настырный попался. Она даже мигом на «ты» перешла.

— Ты не можешь дать ей то, что нужно девушке такого уровня. И удерживаешь ее от того, чтобы она обрела это с тем, кто сможет. Не дури ей мозги. Уходи.

Постояв ещё пару секунд, он ушел. Ясно было: здесь не прорваться. Да и стоит ли, если в планах и правда свадьба? Да и истина есть в этих грубых словах. Конечно, у него перспективная профессия, неплохой заработок, но ещё два с половиной года будет длиться контракт. Что, он сможет увезти с собой Веру? Вряд ли…

И он отступил. Даже почти смирился. Ты ведь практически неуязвим, когда надеваешь маску. Но из-за нее ты ничего не чувствуешь: ни счастья, ни боли, ни чувства привязанности — ни-че-го. Впрочем, ему и хотелось не чувствовать ничего.

О девушках даже не думал — только работа. Потом вернулся в Москву, контракт продлевать не стал. Устроился программистом в огромный холдинг, зарплата стабильная, перспективы карьерного роста, да и за время службы скопил немалую сумму. Сделал в квартире ремонт, купил машину. Только на личную жизнь времени не было. Да и желания.

Сомневаюсь, что в жизни Саши не было достойных кандидатур на его сердце, но он, как когда-то сказала Алена, «сложный организм», да еще и однолюб, видимо. От этого стало приятно.

Расстались мы только ближе к полуночи, когда в двери заскрипел ключ, а после пришла Сашина мама. Увидев меня, она немного растеряно нас оглядела, но ничего не сказала, лишь бросила буднично:

— Чайник поставлю.

— Ты поешь, а я Веру провожу и вернусь, — сказал Саша.

Его мама кивнула — вот и весь диалог. Саша отвез меня на машине. Подняться наверх отказался: уже поздно.

— Мы ведь увидимся? Завтра, — спросила с надеждой.

— Увидимся, — пообещал он, целуя меня на прощание.

— Ты изменился, — немного сощурившись, засмеялась я.

— В чем?

— Крутой такой: за рулем, уверенный — тебе очень идет.

— И ты изменилась: совсем не похожа на неженку и белоручку из богатой семьи, — но тебе это тоже идет.

Я толкнула его в плечо и напомнила:

— Ты мне всё ещё должен. Всю жизнь расплачиваться будешь.

— С превеликим удовольствием, моя королева, — шутливо раскланялся он, насколько позволяло пространство между рулем и сиденьем.

Уходить не хотелось. Внутри ещё жил страх: вот я уйду — и мы снова исчезнем из жизней друг друга.

— У меня же нет твоего телефона, — вдруг вспомнила я.

И мы прощались еще полчаса, оттягивая время разлуки, вспоминая о чем-то и подшучивая друг над другом.

Удивительно, что, несмотря на короткий сон в пять часов, я с азартом вскочила с утра по будильнику, и даже утренняя пробка не раздражала — я включила радио и подпевала попсовым хитам, попутно улыбаясь своему отражению в зеркале и отмечая озорной блеск в глазах.

Как здорово, что я решилась вчера сделать шаг. Как удивительно может измениться жизнь всего за сутки! И вроде мир тот же, работа, сотни машин вокруг — все спешат по делам, а ты видишь всё так, как настроен твой компас. Нервничать и переживать? Или любить всё вокруг и наслаждаться? Конечно, не всегда стрелка внутри нас направлена лишь в одно, позитивное направление. Но то, что было сейчас, дарило огромное счастье. Больше, кажется, и быть не может.

Телефон негромко пиликнул, и я взглянула на экран. Саша желал хорошего дня и предлагал встретиться вечером в центре, поужинать вместе.

И всё-таки может. Счастья может быть ещё больше.

«Я сижу на шезлонге и любуюсь морем. Волны то приближаются к берегу, то убегают. Солнце уже не припекает так сильно, как днем, но я всё равно взяла с собой шляпу с широкими полями — купила её здесь в первый день нашего отдыха и ношу каждый день — так она мне понравилась. Мне совсем не хочется покидать это место, где всё пропитано счастьем и безмятежностью.

Хорошо, что мы поехали к морю не в самый сезон — народу поменьше, а с погодой нам повезло: местные говорят, так тепло в октябре давно не было. В следующим году мы вряд ли позволим себе такую роскошь, но, может быть, выберемся куда-нибудь летом: в сентябре Олеся отправится в школу. Первый класс — волнительно не столько для детей, сколько для их родителей, которые имеют уже некоторые представления о том, что такое школьные годы. Одиннадцать лет! Но сейчас Олеся об этом не думает. У неё ещё детство — звонко плескается в воде вместе с Мирой недалеко от берега под присмотром любимого папы. Да, он у нас эталон и главный авторитет в семье, я даже ревную иногда. Девчонки души в нем не чают. И как мама могла подумать, что Саша не сможет меня обеспечить? Он обеспечил меня таким счастьем, что до сих пор кажется, будто у нас с ним медовый месяц.

Ну, ладно, буду честна, не всегда я так думаю — это море и местный климат влияют. Бывает, и ссоримся, но тут же миримся. Саша мог бы ещё день-два походить нахмуренным, но я отхожу быстрее и первой иду мириться. Иногда с добрым словом, иногда с вкусным блюдом, порой с обнимашками и поцелуями. Не могу долго быть в состоянии ссор и обид. Спустили пар и живем дальше.