Я уже повернулся к выходу, когда царапавшее меня какое-то несоответствие наконец-то выразилось сформулированной мыслью. Одарённые, десятники… Вот оно!
— Иван Антонович! Вы говорили, что в дружине только трое одарённых, все — огневики, да?
— Да, всё верно.
— А вы считали вместе с гарнизоном Викентьевки? Там и командир — Клим Беляков — одарённый стихии огня, и два шофёра, из тех, что в дружине под его командой числятся — там, если не ошибаюсь, воздух и лёд, слабенькие, но для питания грузовика их возможностей хватает.
Командир дружины посмотрел на меня удивлённо и растерянно.
— А ведь вы правы. Я как-то привык не воспринимать тот гарнизон… Не то, чтобы я не принимал их всерьёз, нет, хотя шоферов настоящими дружинниками не считаю, это да. Для меня они просто вооружённые экспедиторы, а вот командира дружины… Теряю хватку, что ли⁈
— Ну, надеюсь, до старческого слабоумия нам с вами ещё очень далеко. Но, как говаривал мой дед: тот не хозяин, кто хозяйства своего не знает.
— Да, это моя ошибка, простите. Готов понести наказание.
— Ну, наказывать здесь пока не за что, последствий это никаких не имело. Да и дружина пока ещё в стадии становления, меньше месяца, как самостоятельно работать стали. Но делить дружинников на сорта исходя из места их жительства и службы — на мой взгляд, в корне неверно.
— Полностью и абсолютно согласен!
«Ну, ещё бы он не согласился — сам хлебнул такого отношения, как ко второму сорту, из-за своей службы в дальних гребенях».
«Справедливости ради, некоторые после такого, наоборот, гнобят тех, кто оказались в их положении с удвоенной силой, словно мстят за свою испорченную судьбу, но не тому, кто испортил — а тем, кто подвернулся».
«Бывает и так, но такого бы мы на службу, надеюсь, не взяли — проверяли же на сволочизм тоже».
До имения Шипунова ехать было по расстоянию в полтора, а по времени — в два с лишним раза меньше, чем до дома Клёнова, потому информацию о семействе Маша начала в меня заливать ещё за обедом. Жена у этого барона была одна — как, по сложившемуся стереотипу, и у настоящего лебедя. Зато детей у Андрея Андреевича — четверо, так что общее количество гостей получается такое же — с учётом, что старший сын, тоже Андрей, это традиция такая у них в семье, называть старшего сына этим именем, уже три года как женат. Затем по возрасту шла дочь Зинаида и близнецы Миша и Маша. Да уж, с фантазией у соседа небогато, похоже. Да, чуть не забыл, его жена — Лидия Францевна, урождённая Сливаненко, которую он нашёл аж в Наровле — как его туда, на Припять, занесло — точно никому не известно. Ну, и внуков у него, в отличие от Клёнова, пока нет, хоть Андрей-младший женат на своей Астре Георгиевне уже три года. Барон, кстати, часто именует свою невестку «Астра Георгиновна», на что та уже даже и не обижается. Либо не показывает обиду, что тоже возможно.
Восемь с половиной километров до имения барона Шипунова, с учётом петли по деревне, чтобы подъехать со стороны пруда и парадного крыльца, а не с хозяйственного двора, дружинник вёз нас почти полчаса, так что хватило времени пройтись по персоналиям и желаемым результатам поездки ещё раз. Торговать с этим соседом было, по большому счёту, нечем. Точнее, товара у него было много, и интересного — яблоневые сады около Шипуново занимали несколько квадратных километров, а идею «замутить кальвадосу» дед продвигает уже давно, хоть и не настолько активно, как сливовицу. Но беда в том, что весь урожай был не просто продан на корню, а законтрактован на несколько лет вперёд. Самое обидное, что ехали эти яблоки мимо меня и в переносном, и в прямом смысле — на консервную фабрику в Червень. Но вот вопросы аренды земли под трактир давно хотелось как-то решить по-другому.
Трактир в Шипуново был старым, даже очень, но долгосрочный договор, не говоря уж о выкупе земли, заключить не получалось, что удивляло, и сильно: в конце концов, в Алёшкино землю под бровар и вспомогательные помещения, плюс под корчму у того же самого барона Шипунова выкупили давным-давно, а вот здесь — приходилось заново заключать договор аренды каждые пять лет. Это раздражало неимоверно и сильно затрудняло ведение дел. Сами посудите: как решиться вложить крупную сумму в отделку или обновление заведения, если барон может через пару лет отказать в продлении аренды? Правильно — очень трудно, практически невозможно. Потому и оставался трактир самым захудалым из моих заведений. Хотелось бы заключить договор как минимум лет на двадцать пять-тридцать, лучше — на пятьдесят, а ещё лучше — выкупить.
Ну, и по площади участка имелись разногласия. Мы, Рысюхины, ещё с тех пор, как мой папа был моего нынешнего возраста, хотели увеличить арендную территорию, трактир требовал расширения — правда, у меня были несколько другие планы по использованию этой площади. И Шипуновы были не то, что против, скорее — наоборот. Если у трактира не ехать прямо, к Алёшкино, а свернуть направо, в сторону провиантских складов (и нескольких деревень по дороге к ним), то примерно в ста пятидесяти метрах от нашего забора начиналась болотина. Это такой низкий, заболоченный участок, заросший мусорным кустарником и отдельными деревьями того же качества, преимущественно — ольха, да немного осины и пара-тройка чахоточных берёз. Так вот, мы хотели прирезать себе метров пятьдесят-семьдесят, а барон, утверждая, что оставшийся клин будет трудно и неудобно обрабатывать и предлагал взять кусок до самой болотины, а потом ещё и в сторону алёшкинской дороги границу под другим углом провести. В таком случае площадь участка получалась, в разных вариантах, либо почти полтора, либо вообще два гектара. И куда нам столько⁈
Правда, я, от безысходности, набросал вариант освоения участка в сто тридцать пять соток, включающий двор для ночёвки караванов, подобно тому, который видел в Глухой Селибе. Со временем он превратится в стоянку для грузовиков — а вот гараж с оборудованием, включая смотровую яму и подъёмный кран, построить надо будет сразу. А если взять ещё и болотину, расчистить её, превратив в пруд с укреплённым берегом — то можно будет ещё и зону отдыха организовать или летнее кафе — с видом на этот самый пруд. Вот только — деньги, время, люди. И уж точно не под пятилетнюю аренду!
В общем, о чём поговорить с бароном помимо погоды и видов на урожай или, упасите боги, направлений в моде — найдётся.
Встречали нас всей семьёй и тоже на крыльце. Правда, крыльцо было совсем другое: из бутового камня здесь построили не только цокольный этаж, но и весь первый, над которым возвышалось ещё два этажа из красного кирпича, а само здание в плане походило на букву «П» с декоративными — а, может, и не только — башенками по углам. Первый этаж, как и полуподвал, был полностью отдан под хозяйственные нужды, от складов до кухни и от прачечной до помещения для варки сидра. Семья барона жила на втором этаже, комнаты слуг и гостевые спальни располагались на третьем, но, разумеется, в разных частях дома.
«Если в башенки поставить по пулемёту, а лучше — по два, или скорострелку калибра миллиметра так двадцать три и пулемёт — то можно держать под огневым контролем вообще все дороги на дистанцию действенного огня».
«Предлагаешь спросить, нет ли у них в башенках автоматических пушек? Дед, усмири паранойю — у барона дружина шесть человек ровно, три смены по два охранника, чисто для представительских нужд».
«Если бы не необходимость держать явную большую дружину для охраны портала, я бы и тебя убедил поступить так же: человек пять-шесть, отобранных по экстерьеру или по принципу кого не жалко объявить дружиной, а настоящих дружинников формально рассовать по разным службам — кого в егеря, кого в лесники, кого в мясники. И если враг нападёт — сюрприз будет».
«Дед, придержи фантазию. Возможно, когда строили дом, лет так сто пятьдесят назад — эти башенки и задумывались как сторожевые, но с тех пор ОЧЕНЬ много лет прошло, и они давно уже — декор».
Сказал так, а сам на всякий случай решил присмотреться к этим украшениям, да прикинуть возможные сектора обстрела. Но это так, по-дилетантски: обучать на командира взвода[1] нас начнут только в следующем, шестом семестре, и продолжат в седьмом. У деда есть специфический опыт и кое-какие военные знания, но именно что образования военного тоже нет. То есть — и он дилетант, только более эрудированный.
