Я осёкся, и мы с дедом хором закричали мысленно:

«Умбрийский сом, панцирный!»

«При этом, Юра, нам не нужны рекордные экземпляры, нам хватит макров из небольших, метра по полтора-два. Там спящего заклинания телекинетического захвата не будет, конечно, но стихийная предрасположенность должна быть».

«Да, и усилие не слишком большое нужно, это можно считать, наш момент вращения будет зависеть, стартовый и в установившемся режиме».

«Нужны эксперименты!»

«А до этого — научиться прошивать макры и выяснить, можно ли сделать этот камешек съёмным в том двигателе».

Не откладывая дело на потом и не стараясь искать сложных путей — зашёл в нашу библиотеку при академии и попросил книгу с описанием этого самого преобразователя и устройств на его основе. Завтра дома почитаю.

Вечер субботы и утро понедельника потратил на семью. Пусть и было в ней пока всего два человека, но сам факт, что я больше не один, что нас двое, это чувство… Тем, кто понимает — объяснять не надо, а тем, кто не прочувствовал — вряд ли объяснишь. Побыв какое-то время последним в роду я, как мне кажется, до конца дней своих буду дорожить самой возможностью понимать, что больше не один. И проводить время с семьёй, откладывая всё остальное, что только можно отложить. И с Машей поговорить, пусть с моей стороны это сводилось по большей части к «послушать» и сопровождалось пометками на бумаге на счёт того, с кем она за неделю пересекалась и к какому результату это привело, или должно привести. Разговор о фильтрации новостей опять малодушно отложил — на завтра. Слишком устал за неделю, ругаться или даже спорить вообще не хотелось. Кроме того, боялся, что если разойдусь, то остановиться вовремя не сумею, вся накопленная за неделю усталость и всё раздражение вырвутся наружу, и это будет даже не «ой», а «Ой-ой-ёй!» как минимум. Я даже вытерпел четвёртый за время после возвращения с каникул разговор о варианте отделки и оформления детской. Думаю, не надо объяснять, что он радикально отличался от трёх предыдущих и, я полагаю, мало похож на то, что получится в результате? Так что, да — перетерпел, и даже поучаствовал в обсуждении, задав пару раз наводящие вопросы, в местах возникновения взаимоисключающих идей, на тему того, как это вообще получается?

В воскресенье, после всех утренних процедур, как обязательных, так и приятных (потискать отпихивающую меня со словами «у меня изо рта воняет!» Машу, например), засел за уроки, а заодно — за материалы по двигателю Огарёва[1]. Шестнадцать связок одного вида, три — другого, всего тридцать шесть штук семи типов, да управляющий контур… На своём нынешнем уровне я всё это учить застрелюсь, не то, что прошивать. Проблема ещё и в том, что в полученной книге было приведено очень уж общее описание конструкции, но даже из него становилось понятно — необходим плотный контакт макра с рунической «обвязкой». В теории можно было поместить макры в золотые стаканы или каркасы с разными внутренними полостями, но одинаковым «посадочным местом», но на практике — нужно было смотреть, получится ли. Но даже и так просматривалось несколько довольно очевидных проблем. Короче говоря, пришлось брать ещё несколько разных книг, и даже ездить к речникам, но об этом — позже. Всего на изучение вопроса ушло две недели, но, если сделать выжимку…

Выяснилось, что мотор Огарёва довольно широко используется в технике — там, где нужна длительная работа на постоянных оборотах. Такие двигатели, например, вращали привод жерновов на промышленных мельницах и крупорушках, приводили в действие воздуходувы на металлургических и кирпичных заводах — там порой сутками нужно было обеспечивать равномерный, строго определённый, поток воздуха, и артефакты в таких случаях имели массу преимуществ перед прямым воздействием или резидентным заклинанием. Преобразователи Огарёва, через редуктор, вращали барабаны цементных печей и движители судов, в первую очередь — морских. Но в первом случае ставили мотор с сравнительно высокими оборотами и понижающий редуктор, чтобы получить выигрыш в мощности, а вот во втором бывало всякое. На малых и средних судах ставили низко оборотистый и не особо мощный движок, оборотов на триста шестьдесят — шестьсот в минуту, который во время стоянки в порту крутил всякого рода вспомогательные механизмы. А к нему в связке — мультипликатор Марлина, с ударением на «и», но многие произносили с ударением на «а» и считали связку Огарёва-Марлина полностью отечественной разработкой. И в чём-то даже были правы, в очень отдалённом смысле.

Марлин был по одной версии — сыном английского адмирала, лорда и так далее, младшего брата одного из герцогов, по другой — чудаковатым комендантом отдалённой прибрежной крепости. Забегая вперёд, скажу, что, судя по количеству (и стоимости) произведённых экспериментов, вариант с сыном адмирала выглядит намного правдоподобнее, что не исключает его дальнейшей судьбы в роли коменданта отдалённой и вообще никому, включая врагов, не нужной крепости. Он захотел ускорить процедуру перезарядки оружия, по одной версии — арбалета, по другой — пушки, и для этого задался целью сделать устройство, артефакт, который будет повторять движение солдата, но в несколько раз быстрее. Как не трудно догадаться, артефакт он сделал, но результата не достиг. Устройство, помимо магической компоненты, состояло из двух подвижных частей — инициатора и эффектора, связанных между собой посредством установления соответствия ключевых точек. Эффектор повторял движение инициатора заданное количество раз и во столько же раз быстрее. Скажем, на один взмах меча — производил три, каждый втрое быстрее оригинального. Как несчастный Карл Марлин ни бился — его мультипликатор хоть и повторял, но только одно слитное движение, цепочка действий ему не давалась, хоть ты тресни. Попытка поставить каскад мультипликаторов, помимо того, что оказалась дорогим удовольствием — тоже провалилась.

Тогда он решил сделать абордажного или охранного голема, который будет очень быстро орудовать оружием, повторяя удары и блоки за образцом, выкашивая толпы врагов. Но и тут всё пошло наперекосяк. Оказалось, что фехтовальные движения — мягко говоря, не очень простые. А для того, чтобы дающиеся голему самые примитивные удар, блок и отбив могли быть эффективными против хоть сколько-то обученного врага, хотя бы чуть-чуть более опытного в рубке, чем бунтующие крестьяне, действия «мастера», играющего роль инициатора, требовалось ускорять примерно в пять-шесть раз. Так, по крайней мере, определили тогдашние специалисты. И тут начинались проблемы масштабирования и систем с положительной обратной связью. У болвана, размахивающего достаточно прочным (читай — тяжёлым) для того, чтобы выдержать ускорения и удары на восьмикратной скорости, дрыном уже на коэффициенте ускорения пять начинали разрушаться шарниры. Усиление конструкции приводило к увеличению массы и размеров. Увеличение размеров же… При тех же угловых скоростях линейная скорость, скажем, кончика увеличенного меча росла, что приводило к необходимости его укрепления, и — понеслась коза по кочкам. Плюс, чтобы противник не смог увернуться от здоровенного болвана, коэффициент ускорения (читай — угловые скорости) требовалось увеличивать ещё сильнее, с пяти-шести до хотя бы восьми со вполне предсказуемыми последствиями.

Надо отдать должное гению и, одновременно, упоротости Карла Марлина — он, собрав каскадный мультипликатор, соорудил механизм, способный работать щитом и булавой — меч таких размера и прочности получался отдельным произведением искусства — и выполнять не столь примитивные связки, за счёт чего был эффективен уже на коэффициенте ускорения три или четыре. И тут его ждал удар с тыла, от родного отца, который, похоже, отбил желание к дальнейшим исследованиям, во всяком случае, никаких других изобретений после Магического Мультипликатора Марлина за Карлом не значилось. Удар заключался в реплике:

— Годовой найм сотни мечников из Кордобы, среди которых десяток одарённых, кроме того — три боевых мага, не считая командира отряда, причём всё, вообще всё, от жалования до доставки в оговорённые сроки оговорённого количества шлюх, и от ремонта снаряжения до выплат погибшим, стоит в восемь раз дешевле, чем постройка одного такого болвана, не считая расходов на эксперименты. А пользы от них в восемьдесят раз больше! И зачем оно мне по такой цене⁈