Вот что теперь делать? На часах едва за одиннадцать, к тестю ехать в три, то есть, почти через четыре часа. И даже в лабораторию к «дядям» не заедешь — воскресенье, как никак. А настроение такое, что, то ли поругаться с кем-то хочется, то ли в лоб дать, то ли хотя бы дрова сходить порубить. Но дрова у нас особые, в колке не нуждаются, а дорожки чистить от снега — соседи не поймут, категорически, от слова «совсем», да и не надо их чистить, дворник у нас на редкость ответственно и качественно работает. Дед от него вообще в благоговейном восторге, и постоянно напоминает, что надо бы премировать человека. И я, в принципе, согласен — но сначала стоит поговорить с соседями, узнать, на каких условиях тот работает и как лучше отблагодарить за старательность.

И тут я совершил глупейшую ошибку — пришёл со своим вопросом о том, что делать в свободное время к жене. Никогда, вообще никогда так ен делайте! Потому что после слов «ой, мне как раз в магазин надо заскочить, кое-что купить по хозяйству, а оно тяжёлое» мы поехали «заскочить ненадолго в один магазинчик», и в результате опоздали в гости минут на пятнадцать. Чтобы я, да ещё когда-нибудь, хоть под каким-то предлогом! Я лучше буду стены красить и смотреть, как сохнет краска! Мог бы и газеты почитать — их, нечитанных, за месяц экзаменов и каникул немало накопилось.

[1] Реальных рецептов взрывчатых веществ НЕ БУДЕТ. А если что и будет — то с намеренно внесёнными грубыми ошибками, не позволяющими реализовать процесс на практике. Потому как в противном случае — это уголовное дело, работающие рецепты давать. Но пикринка на самом деле дрянь редкостная.

Поездка в гости к Мурлыкиным имела свою особенность: у нас с Ириской внезапно оказалось много общих тем, посвящённых прошедшей сессии и обсуждению разницы в преподавании одних и тех же предметов в училище и академии. Другим, правда, было не интересно, разве что Маша «немного поностальгировала» по её же выражению. Тем не менее, остальные не скучали — тёща общалась с женой на свои, женские, темы, Вася грела ушки и там, и тут, а тесть, кажется, наслаждался редкой возможностью просто посидеть и помолчать с рюмкой настойки в руке. Которую держал не столько для питья, сколько для уюта, время от времени делая микроскопически глотки. Что приятно — настойка была моего производства, но не «Клюквенная», а «Голубика с апельсином».

Кстати, с Васей что-то, кажется, происходит — вчера, например, привезла к нам Мявекулу, передала кошку из рук в руки встретившей её горничной, помахала лапкой вышедшей в коридор Маше и убежала, уехав на том же извозчике, который привёз её к нам. Вот и сейчас, во время разговора периодически впадает в задумчивость, напрочь теряя нить разговора, но маскирует это, переключаясь на другую компанию. Влюбилась, что ли? В мае ей исполнится семнадцать, тот ещё возраст. Лет сто назад многие её ровесницы были уже замужем, а лет триста тому — могли иметь двоих-троих детей. Опасный, в общем, возраст. Но Екатерина Сергеевна эти перепады настроения отслеживает краем глаза, значит — держит ситуацию если не под контролем, то как минимум под присмотром. Ну, и я между ними лезть со своим мнением не буду.

Перед прощанием Ириска выпросила у меня пару моих учебников за первый курс с целью подтянуть теорию по части магии. Мне не жалко, читать она всегда любила, вдруг на пользу пойдёт? Вспоминая теорию моего руководителя практикума о росте потенциала с развитием понимания стихии и родства с ней — вдруг, да вытянет свой уровень на пару десятых? А если до тройки, что маловероятно — то сможет перейти из младшего медицинского персонала во врачи. Целителем ей в любом случае не стать — стихия чуть-чуть не та, но получить высшее медицинское образование — вполне.

Новый семестр кроме нового расписания больше ничем не отличался от старого. Военная подготовка теперь будет занимать один полный день, причём в буквальном смысле полный — с девяти утра до шести вечера. Будем учить штатные расписания взводов и рот разных родов войск, не только тех, куда можем попасть, а вообще всех, включая казаков и лейб-драгун. Только флот, водоплавающий и воздушный, трогать не будем, пройдёмся обзорно. Этот «волшебный» день будет у нас в четверг, не худший вариант. Как выучим штаты — начнём учить тактику, а потом и отрабатывать выученное на полигоне. Начиная с апреля все субботы мы там, а с середины мая — и половину четвергов тоже.

Я больше ждал, когда смогу прошивать макры, как это надо мне. Дед своей идеей «нормального взрывателя» заразил. Сейчас крошечный растительный макр кодируют просто на «двойной удар». При первом, в роли которого выступает перегрузка при выстреле или удар взводимой ручной гранатой обо что-то твёрдое[1] — он активируется, становится на боевой взвод, так сказать. А при втором — взрывается, инициируя основной заряд. Заданный дедом простой вопрос: «А что, если неопытный боец растеряется и стукнет гранатой два раза?» оставил сильное впечатление. Зато стало понятно, почему в армии ручные гранаты выдают только унтерам, да и то не всем без разбору.

Во вторник в лаборатории меня встретили как горячо любимого, но больно уж блудного внука. Если предельно упростить реакцию коллег и начальства, то она сочетала в себе и «ура, приехал, счастье-то какое» и «где тебя носило столько времени, скотина ты эдакая». Народ за первый месяц нового года, как обычно, оторвался по полной, гуляя кто неделю, кто декаду, а кто и по сей день. Ну, и работы подкинули, что полиции, что жандармерии, а следователи поспешили поделиться радостью с экспертами, всё как обычно.

Одна из экспертиз, помеченная как «срочное» и за подписью моего тестя пришла как раз во время работы и заставила познать новое, как в своём даре, так и вообще. Были предоставлены два образца топлёного жира «с неизвестными добавками» и требовалось определить происхождение жира и, по возможности, состав этих самых добавок.

С одной стороны — отличить говяжий жир от свиного или куриного, не говоря уж о бараньем, легко и по запаху, и по вкусу. С другой — отличить, к примеру, утиный от гусиного я бы не взялся. Ну, и самое главное — где найти дурака, который будет пробовать на вкус жир с неизвестными добавками? Если я правильно догадался, где Мурлыкин добыл образцы, то там может оказаться всё, что угодно, от наркотических веществ до отравы.

Так вот, оказалось, что мой дар, если правильно его настроить, вполне может определить происхождение органики, и это, вроде бы, хорошая новость. А плохая в том, что жир оказался человеческий. Теперь я знаю, какая на вкус человечина. Не тот опыт, который хотел бы приобрести, совсем не тот. Вспоминаю — и плохо становится, а тогда, в момент понимания… Наверное, только то, что на самом деле, физически, я ЭТО не пробовал и позволило героическими усилиями удержать в себе остатки обеда. В общем, зелёного цвета я был, а когда рассказал, в чём дело — лёгкими оттенками, не свойственными обычно человеку, обзавелись лица большинства присутствовавших.

С добавками получилось ещё сложнее. Во-первых, надо было заставить себя «пробовать» образцы, уже ЗНАЯ, из чего они сделаны, во-вторых — я мог определить химический состав, но сказать происхождение каждого конкретного вещества — увы. Минеральные добавки определились легко и быстро, пепел от сожжённых волос и ногтей (тоже тошнотворно) либо шерсти и когтей в чёрном куске (вероятно — от свечки) — тоже, а вот растительные добавки в зелёной… Кое-что определялось однозначно — тот же тетрагидроканнабиол или опий, но были и другие алкалоиды плюс куча иных веществ — не то загрязнений, не то специально внесённых.

По предложению Пескарского, я выписал все обнаруженные вещества с указанием их концентрации, а дальше наши Светы зарылись в справочники. Меня же начальник, знаю, как именно для меня проходит экспертиза, отправил домой. Только попросил задержаться минут на пятнадцать, пока составят предварительный отчёт, заверить его своей печатью. Думаю, самое главное для следователя там уже будет, детали же можно довести и позже. А самую выжимку я тестю сообщу лично, точнее — по мобилету, потому как ни прорываться в кабинет через очередь ожидающих, ни искать его по всему городу.