Поскольку во время этой заварухи один миномёт вообще прекратил огонь, а два других снизили темп до минимального и палили наугад, после перераспределения уцелевших бойцов по расчётам и мобилизации напуганных добровольных грузчиков в подносчики снарядов (по двое на ящик) и наблюдателей — зону огневого поражения пришлось переносить ближе к позициям сразу на пол километра.
И буквально через десять минут после прорыва крыс прибыло подкрепление, которое могло пресечь эту угрозу в зародыше: на своём щегольском серебристом автомобиле неожиданно приехал граф Соснович. И не один — Евгений Борисович привёз с собой четырёх магов из своей дружины. Связка из «воздушника», «огневика» и «водника», соединённых через менталиста в единую группу наглухо перекрыла правый фланг. Менталист обнаруживал тварей и в лесу, и в поле на серьёзном расстоянии, а три его товарища наносили удар, распределяясь в зависимости от характера цели и расстояния. Сам граф, будучи «природником», стабилизировал, как мог, раненых и отправился превращать заросли вдоль опушки в настоящую живую изгородь, поскольку в прямом бою от него всё равно, по его словам, толку не было.
Второй досадный эпизод произошёл уже под конец боя. Пара крысолюдов-шаманов, из числа полуразумных, отожрались макрами из павших тварей до границы третьего ранга, но, к счастью, на него не перешли, иначе было бы хуже. Но и так они смогли скрытно провести стаю своих соплеменников, рыл в сто двадцать, почти вплотную к одному из рейдовых грузовиков. Их обнаружили в тот момент, когда рухнул плетень, а один из шаманов запустил в середину броневика огненный шар. По счастью, броню он не пробил, хотя взрывом пластину и выгнуло внутрь. Помогло ли то, что внутри был один из трёх наших одарённых, считавший эту стенку своей бронёй, или просто не хватило сил — не важно. Но пламя, хлынувшее в амбразуры, здорово обожгло троих дружинников — двух стрелков, кроме огневика, и второго номера расчёта крепостного ружья. Первый номер, которого события застали сразу после выстрела по другой цели, то есть — безоружным, немыслимым образом выпрыгнул наружу и по кабине, как по горке зимой, скатился вниз.
Один из броневиков оказался полностью выведен из строя, прекратив огонь, и это могло бы грозить прорывом фланга, но — нет. Во-первых, Иван Антонович направил туда свой резерв из пяти бойцов. Во-вторых, наш главный артиллерист приказал установить максимальное возвышение ствола и, лично встав к прицелу, уложил серию из четырёх мин на расстоянии порядка ста метров от линии броневиков, некоторые осколки долетели до своих и попятнали борта автомобилей, а также стену избы. К счастью, сквозных пробитий не случилось. В-третьих, выскочивший наружу стрелок, отойдя от шока, вспомнил про оружие последнего шанса и, запрыгнув в кабину, активировал разом все три накладных заряда, прилепленных под откинутым ещё в начале боя фальшбортом. Дед называл их «пародии на МОНки», и мы испытывали, подрывая по одной. Однако одновременная инициация всех трёх добавила обожжённым бойцам внутри ещё и лёгкую контузию — но вымела из огорода всё и всех до самого плетня. Колдуна снёс сноп картечи из второго крепостного ружья. Выпустившая пару кассет вдоль фронта армейская картечница стала вишенкой на торте. Резервные бойцы сменили обожжённых, «крепостник» вернулся на место и бой продолжился, а буквально через пятнадцать минут потери тварей достигли критической величины, и Волна распалась. Выжившие твари начали разбегаться, хоть часть из них и продолжила нападать на бойцов, но уже вразнобой и без особого энтузиазма.
Маша по дороге к штабу наткнулась на вторую попытку отобрать грузовики. На сей раз это был какой-то штатский чиновник, оравший, что реквизирует «не используемый» транспорт для эвакуации «важных документов». Супруга моя не поверила, что таковые могут храниться в узлах с явно домашним скарбом, а потому голосивший получил по морде — сперва простым кулаком, а затем и воздушным. Два охранника типа, увидев три револьверных ствола и дворянский перстень на руке столь суровой дамы, явно готовящей очередное заклинание, очень убедительно притворились декоративными элементами ограды, на чём эпизод и закончился.
В штабе доклады приняли с радостью, но и с лёгким недоверием, а Машу, помурыжив минут десять вопросами, на большую часть которых она не смогла ответить, попросили помочь с перевозкой подкреплений, и она успела сделать три рейса, перебрасывая бойцов в линию пикетов по южному краю леса. Но, когда канонада прекратилась — она рванула в Чернову, смотреть, что там случилось. К счастью — ничего страшного и она, позвонив мне, повезла раненых в больницу.
Ну, а дальше уже я и сам всё видел. Главное — справились. Будем жить дальше.
