Кислицын закончил курить и повёл всех в класс подготовки.

— А ты Сань иди на КДП в штаб. Енотаев сказал, что тебя тоже там ждут. Наверняка спросят, что ты видел, — шепнул мне Сергей Владимирович.

Взяв с собой Кешу, направился в штаб. Предполагаю, сейчас командование потребует детально описать, что именно мы с Петровым видели.

Вполне возможно начнутся вопросы из серии «а много ли было…», «а как вы поняли…», «а вы уверены или не уверены…». И главное — нужно Иннокентия подготовить к встрече с большими начальниками.

— Кеша, сейчас нам будут вопросы задавать.

— Я им сейчас всё доложу. У меня записано…

— Им всё равно, что у тебя записано. Хотя, покажи мне, — перебил я Петрова.

Кеша протянул мне наколенный планшет, в котором были сделаны записи. Оказывается, мой лётчик-оператор успел примерно сосчитать поголовье скота, определил координаты и возможные направления движения духов со стороны Пакистана. Но главное, он и время посчитал их подхода к высоте 799.

— Ты когда успел? — спросил я.

— Ну я вижу и тут же всё считаю. Это ж просто.

Так вот и хочется проверить его эрудицию и математические способности.

— Ладно, извлеки мне квадратный корень из 6084? — спросил я.

— Так это ж просто — 78.

— А теперь сложи 17 и 17.

Тут Кеша уже не был таким быстрым. Только с третьего раза дал правильный ответ. Делаю вывод, что Петров «спящий гений», которого пробуждают либо сложные задачи, либо экстремальная ситуация.

На входе в штаб нам сказали, куда пройти. Перед кабинетом командира полка Кеша притормозил. Я посмотрел на него и заметил, насколько он нервничал. Лоб взмок, а сам он быстро дышал.

— Ты чего? — спросил я.

— Сань, тут… иди сам. Я сейчас накосячу опять.

— Сдурел? Быстро пошли. Панику отставить, — подтолкнул я его к двери, но Кеша застопорился опять.

— Командир, там же замкомандующего, Баев, командир бригады разведчиков и, что хуже всего, Енотаев!

— Да хоть сам Иосиф Виссарионович! Если сейчас мы не убедим командование действовать, наших товарищей из спецназа закатают на той самой высоте, где мы их оставили. Простишь себе такое?

Кеша отрицательно покачал головой, а я одобрительно похлопал его по плечу.

— Командир, а если у нас…

— Стоп! Вот то, что ты хотел сказать, быстро забудь. Понял?

— Так точно.

Постучавшись в дверь, нам разрешили войти. В кабинете шёл разговор на повышенных тонах. Заместителя командующего здесь не было. Зато шла активная перепалка между Баевым и Енотаевым.

Свидетелем этих дебатов был командир 727го полка и полковник Кувалдин. Вот только командир дивизии висел сразу на двух телефонах, не успевая принимать доклады и давать указания.

— Уже идут к вам! Сколько? Этого мало! Держаться, — бросил он трубку одного из телефонов. — Товарищ командующий, направление их движения известно, но они идут тремя группами. Пространство для манёвра у духов есть. Нет, мы не знаем пока, где будет переход границы. Есть!

Кувалдин склонился над картой и подозвал к себе командира вертолётного полка в Джелалабаде. Что-то начали обсуждать, но за перепалкой Енотаева и Баева ничего не слышно.

— Как был дерьмом, так и остался! — громко сказал Ефим Петрович начбезу.

— Ты мне поговори ещё! Скажи спасибо, что я всё сделал так, чтобы на вас не упала тень развязывания международного конфликта из-за незаконного пересечения границы. Командующий ВВС армии рвал и метал, когда ему из МИДа начали звонить.

— Они бы так быстро лучше переговоры вели с иранцами и пакистанцами. Теперь со всех сторон нас в этих горах обложили!

— Это международный скандал, Ефим Петрович! Не нашего уровня дела.

— Конечно! Только когда наверху ни черта не делают, мы с тобой всю эту кровавую кашу и начинаем расхлёбывать. И пацаны наши тоже…

Баев промолчал. Под каждым словом комэска готов подписаться. К сожалению, когда люди в пиджаках не договариваются, начинаем работать мы — военные.

— Никто не пересекал «ленточку», Кузьма Иванович. Почему мы верим россказням Пакистана, а не нашим лётчикам? — вступил в разговор командир местного 727го вертолётного полка.

— А вам бы я посоветовал тоже повременить с разговорами. Вы без приказа взлетели на авиационную поддержку войск. Нарушение всех мыслимых и немыслимых указаний! Вы хоть понимаете, что срываете своим самоуправством замысел операции? — продолжал возмущаться Баев.

— Я могу вам устроить такой приказ, товарищ подполковник. Если мои ребята требуют поддержки, значит, они её получают, — поднялся во весь рост Кувалдин.

Возникла секундная пауза. С комдивом, у которого размер кулака как моя голова, спорить Баев не стоит. В это время Кузьма Иванович повернулся к нам.

— Пришли. Что, Клюковкин смотришь⁈ Разбудил «пакистанского» зверя?

— Не понимаю вас, товарищ подполковник, — ответил я.

— Поймёшь. Когда тебя под суд отдам, сразу всё поймёшь.

— При чём здесь он, Иваныч⁈ Никто не пересекал границу. В Пакистане лагерь духов, замаскированный под лагерь беженцев. И сейчас они идут к высоте 799…

— Фима… То есть, Петрович, ты так ничего и не понял! — разрывался Баев.

В этом моменте мне даже было несколько жаль Кузьму Ивановича. Он действует согласно плану операции и не даёт остальным его менять. Вот только что-то мне подсказывает, эта сама операция уже идёт не так, как задумали.

Дверь в кабинет открылась и вошёл генерал-лейтенант Целевой Рэм Иванович. Следом за ним вошёл командир бригады специального назначения Тростин Борис Матвеевич.

— Команды не подавать. Жду доклад от ваших лётчиков, товарищ подполковник, — быстро проговорил генерал, снял фуражку и сел за стол.

— Товарищ замкомандующего, время теряем. Духи втянулись в долину. Мои ребята их сдерживают, но силы не равны… — начал говорить Тростин.

— Мой приказ — держаться. Это неосновные силы, — перебил его заместитель командующего.

Перед Целевым командир спецназа и Ефим Петрович тут же разложили карту. Сразу Тростин начал указывать на карте позицию группы Сопина. А с ней и места расположения пакистанских лагерей. Оказывается, их вблизи 799й высоты, не один и не два.

— Со стороны реки несколько отрядов. Общая численность 100–120 человек. И со стороны Пакистана аналогичное количество…

— Я тебя понял, Борис Матвеевич, но это неосновные силы. Агентура доложила, что их должно быть больше 600та, — ответил Тростину Целевой и повернулся ко мне. — Лейтенант, я вас слушаю и побыстрее, — потребовал генерал, надев очки для чтения.

Я подошёл к карте и показал места лагерей. Также район, где могут пройти духи с Пакистана и начать атаковать высоту.

— Полковник Кувалдин, что докладывают ваши люди на другой стороне от реки Кабул? — показал генерал на карте отметки 1208 и 1209.

— Ведут бой. Стоят уверенно. Точное количество духов подсчитать сложно. Ориентировочно не больше сотни, — ответил Кувалдин.

— А что у 77й бригады?

— Аналогичная ситуация. На подступах к Асадабаду разрозненные группы общее количество не более сотни.

Целевой задумался. Для меня вырисовывается простейшая ситуация. Три направления перехода у духов. Два отвлекающих, которые обречены на провал. И одно основное. Что-то мне подсказывает, оно именно в направлении высоты 799.

— Мне объясните, зачем этот манёвр в районе Хайберского прохода? Что пакистанцы забыли на территории Афганистана? — ударил кулаком по столу Целевой.

— Рэм Иванович, я вам уже говорил свои соображения. С территории соседнего государства навстречу уходящим отрядам вышли подразделения духов из якобы лагеря беженцев. Высота 799 у них основная преграда. С неё простреливается и дорога, и подступы к Хайберскому проходу. Духи обойти её не смогут. Но если сейчас не встретим наступающих с сопредельной территории, то…

— Не встретим. Даже не вздумай мне это предлагать. И всем запрещаю. Работать по духам только на территории Афганистана. Всё! Это приказ, — ещё раз хлопнул по столу Целевой.