Иннокентий подошёл к вертолёту. Доложился о готовности к вылету и пошёл в кабину.
— Только нам нужно подождать. Сказали, что сейчас груз подвезут для Кислицына и тыловика, — добавил Кеша.
— Что за груз?
— В Баграме объяснили, что не тяжёлый. Мол, мы справимся.
Ну, раз надо. Сложности в этом никакой нет. Если тыловик, значит, консервы. А вот что нужно Кислицыну, понятия не имею. Но не могло всё так просто пройти.
К вертолёту подъехал ГАЗ-66 и на бетонку спрыгнули несколько солдат. Что было в тентованном кузове, я не видел, но забит он был полностью.
Из машины вышел плотного телосложения прапорщик. Форма одежды соответствует его постоянной занятости.
На голове белая панама. Куртка расстёгнута. Штаны закатаны, а на ногах надеты носки и шлёпки.
— Командир, вы на Баграм? — спросил он.
— Мы. Что случилось?
— Мне сказали вашему начальнику тыла передачку подвезти. Куда грузить?
— Тащи в вертолёт, — указал я на Ми-24.
— Грузите, мужики, — махнул прапорщик рукой солдатам, и те начали перегружать нам коробки.
— Что хоть грузим? — уточнил я.
— Тушёнка, килька, сухие пайки для спецназа. Немного фруктов.
— Понятно. А замполиту что?
Прапорщик вопросительно посмотрел на меня, а потом убежал в кабину.
Вернулся он с одной коробкой, подписанной «Для Кислицына». Она была весьма увесистая.
— И это всё?
— Ну, сам понимаешь, командир. У замполита потребности меньше, — улыбнулся прапорщик.
Много коробок! Я бы сказал — до хрена! У Валеры голова начала кружиться, пока мимо нас бегали солдаты, заполняя небольшое пространство грузовой кабины.
На глазах вертолёт заполнялся под самый потолок. Носов не выдержал и остановил эту вакханалию.
— Вы чего⁈ Это вам не самолёт! — громко сказал Валера, вынимая одну из коробок.
— Мужики, ну у меня тоже есть приказ — загрузить всё в Баграм…
— Всё⁈ — воскликнули я и Валера одновременно.
— Да. Тут чуть больше тонны.
Максимально Ми-24 возьмёт не более 1500 кг в грузовую кабину. Но нельзя забывать, что это в комфортных для взлёта условиях. А в Кабуле сейчас уже жара за 30°. Климат высокогорный также не позволит полностью использовать мощность двигателей.
— А что теперь грузим? — спросил я.
— Мне сказали, что это для «Ленинской комнаты». Газеты, журналы, плакаты…
— Не-а, хорош! — махнул я и дал команду Валере заканчивать погрузку.
— Командир, ну, возьми ещё 5 коробок. Я и вам отгружу немного, — подмигнул прапорщик.
— Нам хватает, — сказал я, но Валера Носов уже смотрел на меня вопросительно.
Я развёл руками, а бортовой техник залез в грузовую кабину.
— Командир, да есть немного места. Правда, надо бы узнать вес коробок. Тяжёлые или не тяжёлые.
Прапорщик почесал затылок и вновь сбегал в машину. В открытой коробке были аккуратно сложены печенья, мармелад и другие сладости.
— Из личных запасов. Девки всего Баграма будут ваши. Только ещё возьмите! Меня «закопают», если не передам вам ещё и личные вещи начтыла. Итого дополнительно 10 коробок…
— Это чего началось⁈ — возмутился Валера, услышавший о торговле со стороны прапорщика.
Сначала он про 5 коробок говорил. Теперь торги вышли на новый уровень в 10 штук.
Прапорщик снова побежал в машину и вернулся с… мешком фиников!
— Вчера из южных районов доставили самолётом…
Во заливает! В такую погоду, которая была вчера, только наш экипаж смог прилететь.
— В туман? Врать нехорошо.
— Ну, позавчера. Дни летят незаметно. Так что? На 15 коробках сойдёмся?
Продолжает парень поднимать ценник вверх. Но и мы же не просто так торгуемся. Я смотрю на Валеру, который показывает мне, что есть ещё возможность загружать кабину.
Остановились мы на 20 коробках и на ещё парочке презентов в нашу коллекцию. Ничего плохого нет в том, что за перевозку дополнительных вещей из разряда «очень надо тыловику», мы порадуем наших товарищей фруктами и сладостями. Тем более что их этот прапорщик отдаёт не из военных запасов. Сомневаюсь, что в рацион военных были включены киви и югославское печенье.
Погрузка закончилась, и мы начали запускаться. Валера, после контроля всей процедуры снаружи, с трудом нашёл себе место в грузовой кабине.
— Параметры норма. Выруливаем, — объявил я, предварительно получив разрешение от руководителя полётами.
— Командир, мне тут… неудобно, — жаловался Кеша, которому отдали в руки держать сетку с луком.
Её пришлось вытащить из грузовой кабины, поскольку она мешала поставить наш мешок с финиками.
— Кеша, если хочешь фиников, терпи, — сказал я, начав руление.
— Я их и не ел никогда.
— Вот можешь вообще не попробовать. Лететь недолго. Скажи спасибо, что мы тебе не рыбу дали.
Нам предложили взлететь с рулёжки, но я не стал так рисковать и запросил вырулить на полосу. С таким грузом надо хорошо разбежаться.
— Кабул, 302й, взлёт по самолётному рассчитываю, — запросил я, занимая место на полосе.
— Понял вас. Ветер встречный до 6 метров, — ответил руководитель полётами.
Не самая лёгкая у нас сейчас задача. Взлетать с предельным весом мне приходилось не раз, и не два. Посмотрим, как будет в этот раз.
— Отключаю пылезащитные устройства, — проговорил я.
Это даст нам дополнительную тягу двигателей. Противообледенительная система тоже выключена, как и система кондиционирования.
— Жарковато, — пожаловался Валера.
— Ты же хотел ещё ящик апельсинов взять? — посмеялся я, приготовившись отделить вертолёт от полосы.
— Теперь уже не уверен.
Я ещё раз проверил параметры двигателей и несущего винта. Всё в норме, так что можем взлетать. Для начала нужно выполнить контрольное висение.
Медленно поднимаю рычаг шаг-газа. Вертолёт завибрировал, но стоит на полосе как вкопанный. Ещё подтягиваю рычаг, но только совсем чуть-чуть оторвались от бетона.
Ми-24 висит, но очень тяжело. Выше никак не хочет карабкаться. На такой высоте в разгон не переведёшь вертолёт. Но я и не планировал.
— Маловато будет высоты, — расстроено объявил Кеша.
От полосы и правда отошли меньше чем в 50 сантиметров. Бывает, что и вертолёт висеть не может, но разгоняешь по полосе и всё хорошо. Так и сделаем! С некоторой поправкой.
— Кеша, тебе из-за мешка приборы видны? — уточнил я.
— Да, а что?
— Не смотри на них. Сейчас я тебе покажу, как взлетают в самых редких случаях.
Вновь зажал тормозную гашетку, чтобы вертолёт стоял устойчиво. Поднимаю рычаг шаг-газ, одновременно готовясь отклонить ручку управления от себя.
Сначала ничего не происходит. Вертолёт как стоял, так и стоит. Медленно поднимаю рычаг, и вот уже Ми-24 начал реагировать. Гашетку отпустил, и хвост начал постепенно приподниматься.
— Командир, у нас задница поднялась, — запереживал Кеша, когда на авиагоризонте тангаж стал 5°.
— Так задумано, — объяснил я.
Линия горизонта начала подниматься вверх. Перед глазами только серый бетон и белая осевая линия полосы. Тангаж увеличил до 8°. Вертолёт медленно разбегается, но скорость растёт не так быстро.
— Скорость 30… 40, — отсчитывал Кеша.
Всё же посмотрел на приборы! Не испугался. Глядишь, толк из него будет.
Хвост слегка начал опускаться, но я опять отклоняю ручку управления вперёд. Положение на носовом колесе нужно держать.
Усилия на ручке управления большие. Не так и просто держать подобное взлётное положение.
— Скорость 60… 70, — продолжал считать Кеша.
Чувствую, как вертолёт уже готов отделиться. Отклоняю ручку на себя, и мы начинаем отходить от полосы. Высоту набираем медленно, но уверенно.
— Фух! — выдохнул Кеша. — Возможно, надо было ещё ящик апельсинов взять?
— Обойдёшься, — ответил я, выполняя отворот в сторону Баграма.
Через 40 минут мы произвели посадку. Она вышла менее проблемной, чем взлёт. Пока заруливали, я заметил, что нас уже ожидает несколько автомобилей. Тут и начальник тыла, и его подчинённые для разгрузки продуктов.
