Пальцы моих сведенных в печати рук вспыхнули недобрым пурпурным пламенем. И ветвь дерева под моими ногами словно вспыхнула фиолетовым огнем. Тусклые язычки колыхались в неподвижном воздухе и были отчетливо видны в опускающихся на землю сумерках. Всполохи побежали по коре и затрепетали на листьях, перекидываясь все дальше, охватывая не опаляющим пожаром всю местность вокруг. Дейдара не стал рисковать, сбежав от незнакомой техники. Но через миг понял, что опоздал, когда потянулся рукой к своим сумкам с глиной, а меж пальцев мелькнули искры электричества. Руки нукенина тоже были охвачены сиреневым пламенем, которое было особенно четко видимо над кончиками ногтей.

В воздухе отчетливо запахло грозой. Тонкий аромат озона грозил обернуться нестерпимой удушающей вонью, поэтому я разомкнул руки, обрывая технику Райтон: Хакай Ходен. Всполохи коронных разрядов прекратились, но моя райчакра все еще была распределена повсюду.

— Ну что же, покажи мне, кто ты без своей Кибаку Нендо, Дейдара, — сложив руки на груди, потребовал я от нукенина.

— Да ты ж самоуверенный засранец! — гневно воскликнул Дейдара. — А ну, если крутой такой, то какого хрена тебе нужно от меня?!

Я чувствовал, как мысли мечутся в голове этого подрывника-любителя. Нельзя исключать, что он может снова активировать глину. Да и наверняка у Дейдары были еще техники в запасе, для которых не нужна была взрывная глина. Но он пока не прибегал к ним, решив воспользоваться данной ему передышкой, чтобы найти выход из ситуации. После короткого боя он уже истратил порядком сил. Все-таки слишком молод этот парень, и у него не лучший контроль чакры. Но он умен, да и я не то чтобы свеж после утреннего боя и последующего дневного марафона, так что бдительности, несмотря на внешнюю самоуверенность, я старался не терять.

— Кровная месть. Ты пролил кровь Рюджина-сама, — озвучил я вину Дейдары. — В Сунагакуре принято платить кровью за кровь.

— Ага, как же! Хм-м! Да когда я этого твоего Рюджина-то задел?!

— Смерть внуков Орочимару-сама. Пусть Сора-сама и приемная дочь, но ты пролил кровь рода Рюсей, значит, задел самого Рюджина-сама. Ты умрешь.

— Так чего я еще жив-то, раз ты так уверен в победе? Хм!

— Когда-то Рюджин-сама сражался с противником куда более искусным, чем ты. И ему он дал шанс измениться и искупить свою вину. Тот противник шансом воспользовался. Ты тоже можешь так. Оставь свою одержимость взрывами и пойми ценность забранных тобою жизней. Тогда ты сможешь остаться в живых.

— Одержимость?! — зло заорал Дейдара. — Да что ты понимаешь в искусстве?! Ты, больной ублюдок, хватит смотреть на меня свысока!!!

— Как еще мне смотреть на ребенка, который еще не наигрался с глиняными игрушками и не расстался с детским стремлением все сломать? — снисходительно поинтересовался я, внимательно следя за потоками чакры в кейракукей Дейдары.

Этот парень мне чем-то напоминал меня самого в молодости. Одержимостью одной идеей, целеустремленностью. Моя одержимость в итоге привела меня в этот мир. Его же была больше опасна для окружающих, он не знал ограничений. Слишком молод. Четырнадцать лет. Он ведь и сам немногим старше моих внуков. Я не горел желанием лишать его жизни. Но он мог мне быть полезным. Даже если выберет не лучший для себя вариант.

Янтарное пламя Шичи Тенкохо вспыхнуло вокруг моего тела, легкий, но чувствительный порыв ветра пронесся в стороны коротким шквалом. Природная энергия начала насыщать тело, преображая ткани. Топнув ногой по земле, я вновь заставил почву подо мной пойти волнами. Давление Корью заставило ноги Дейдары подкоситься, неловко парень рухнул задницу, успев упереться руками, чтобы не распластаться по земле полностью.

— Ты проиграл, как только решился вступить со мной в бой, малец, — заявил я уверенно. — Решай. Какую судьбу ты себе выберешь?

Мои слова по большей части были бравадой. Чтобы произвести впечатление на нукенина, я встал на самую грань Третьей Активации. Еще немного и мне просто конец. Но Дейдаре об этом знать не обязательно.

Он об этом и не знал. Он закрыл лицо рукой, прожигая меня взглядом неприкрытого челкой глаза. Этот взгляд сначала напоминал взгляд испуганного ребенка, но секундное замешательство минуло. Мой противник не оставил в себе места для сомнений.

— Хе-хе-хе… Глиняные игрушки… Хм-м!!! — безумно рассмеявшись, гневно произнес Дейдара. — На кой тебе эти глаза, этот Бьякуган, если ты видишь его, но не замечаешь. Искусство!!! Игрушки… Я не потерплю такого неуважения к шедеврам!!! Думаешь, что повелеваешь стихиями?! Я покажу тебе стихию!!!

Ткань одежды с треском разошлась по швам, когда Дейдара сдернул с себя плащ Акацуки вместе с рубахой. Под ним была знакомая картина: зашитая огромная пасть на левой половине груди. Одна из вариаций киндзюцу Ивагакуре. Способность смешивать чакру с материей, в первую очередь — с глиной. Когда-то это искусство создавалось для сотворения искусственной жизни, големов. Вообще, странно, откуда бы у шиноби Страны Земли появились такие идеи, так как в мире шиноби нет мифов о сотворении человека или кого-либо вообще. Люди, по местным верованиям — потомки богов, появившиеся естественным путем или из каких-то их частей. Однако же на таком культурном фоне в Иве все-таки появилась идея сотворения жизни из глины. Может, идея пришла с очередными переселенцами из других измерений?

— Я покажу тебе мой абсолютный шедевр! — заверил меня тем временем Дейдара.

Так или иначе, я уверен, что с помощью очередной вариации киндзюцу, которое использует Дейдара, когда-нибудь в Камне и в самом деле могут появиться искусственные люди. Но пока техника использовалась для другого. Большой кусок белой жирной глины стремительно поглощался широкой пастью на груди Дейдары. Чавкающий звук и тьма за зубами рта вызывали отвращение. Любили все же ниндзя поиздеваться над своей природой. Не превратив в тряпичную куклу по использованной Какузу методике, но наделив себя инфернальными пастями в неположенных местах. Жутковато это.

Хотя мне ли, живущему в нескольких не самых нормальных телах, об этом судить?

— Смерть ради искусства! Это будет невиданный взрыв, следы которого навечно останутся на лике земли! И наконец-то мое искусство будут уважать!

Несмотря на отвлеченные мысли, я с вежливым интересом прислушивался к выкрикиваемому Дейдарой монологу. Черные линии поверх вен на его теле начали проступать на коже подобно трещинам на высыхающей глине. Бьякуган позволял оценить, как безумствует чакра в кейракукей нукенина. Киндзюцу в его теле начало захватывать весь организм, превращая саму плоть в чакру и технику. Процесс чем-то напоминает Эдо Тенсей. Но тут киндзюцу напоминало паразита, чье тело покоилось в сердце, во Вратах Смерти системы меридиан, и распускало свои отростки по всей сети кейракукей. И пасть на груди Дейдары — это пасть паразита, которого он поселил в себя. И который теперь поглощал его тело, отчего оно постепенно истаивало, становясь прозрачным, распадаясь. Любопытно.

— Это будет моя победа! Ты непременно сдохнешь! Взрывная волна разойдется на десять километров!!! Тебе не уйти!!! Хм-м-м!!! А теперь ужасайся! Бейся в отчаянии! Кричи!

От Дейдары уже не осталось ничего, кроме черного шара из чакры с длинной пастью и парой белых дыр, напоминающих глаза. Сеть сосудов и меридиан, словно корни от ствола, расходились в стороны от шара, как будто цепляясь за воздух, но они с каждым мигом все быстрее втягивались в сферу, собирая в ней всю накопленную чакру. И звук голоса обезумевшего парнишки продолжал звучать до последнего.

— Потому что искусство — это…

Тенсо!

Поток райчакры смёл мое превратившееся в дымное облако тело с места, за мгновения унося его километров на пять в сторону. Десять километров взрывная волна — это звучит, конечно, угрожающе, но скорость с расстоянием падает значительно. И урон от взрыва становится не так велик, особенно если закрыться Футон но Йорой и Гэмбу.