Именно поэтому Итачи никогда не сомневался в отце. Одно его присутствие меняло картину боя.

— Орочимару, — с застывшим на лице звериным оскалом произнес Кисаме. — Вот так встреча.

Фигура в белом кимоно парила в воздухе чуть в стороне от Итачи. Черные волосы едва заметно трепал ветер, руки сложены за спиной и вся поза была расслабленной. Горящие алым глаза не сводили взора с пары нукенинов.

— Не смотри ему в глаза! — через силу предупредил Кисаме Шисуи.

Итачи видел, как ожил рисунок в его глазах. Мангекьё Шаринган встретился с Кецурьюганом. Волосы на затылке зашевелились. На этот раз не из-за сакки отца, а из-за столкнувшихся додзюцу. Красные капли слились в кровавые дорожки, стекающие по щекам Шисуи. Незримая борьба продлилась целую секунду, пока напряжение не спало, а Итачи не почувствовал, что вновь может двигаться.

— Неплохо, — кивнул облегченно выдохнувшему Шисуи Орочимару.

— Уходим! — резко приказал своему напарнику беглый Учиха.

— Получится ли? — спросил его Орочимару, подняв руку.

С тонким, на грани слышимости, звоном невидимое лезвие сорвалось с ладони отца. Узкая линия разреза проявилась на размытой улице, оборвавшись перед нукенинами и утонув в отвердевшей чакре, излившейся льдистыми торосами из клинков Кисаме. Пришедший мигом позже треск грома сотряс все тело, легкие задрожали от звука. Кристаллизованная чакра брызнула в стороны, но остановила Хекиреки отца. Черно-красные молнии ветвистыми разрядами вспыхнули среди взметнувшихся в воздух осколков чакры из Хирамекарей.

Ощущение чакры нукенинов пропало.

— Пространственно-временное дзюцу. Как же богат Мангекьё Шаринган на них, — покачав головой, негромко заметил Орочимару.

Давление духовной энергии спало, Итачи удивленно моргнул, перестав ощущать опасность. И мир перед глазами внезапно утратил четкость и яркость. Он словно посерел, утратил детали — стал обычным. Шаринган в глазах погас. На тело тут же накатила волна усталости, а сознание на миг помутилось. Пришлось собрать волю в кулак, чтобы не завалиться на бок. Этому помогла появившаяся рядом Нами. Мать постаралась скорее вызволить из оков земли своих дочерей и сына подруги. Хината подозрительно шмыгала носом и раскраснелась, неловко пытаясь выдернуть ноги из засосавших их влажных песков. Хибакари что-то довольно и возбужденно тараторила, заставляя невольно улыбнуться свою приемную мать.

Итачи, выбравшись из земляного капкана, почти в тот же миг упал на влажный песок, уже не обращая внимания на грязь. Он и так был в ней едва ли не весь. Влажный песок комьями сползал с обуви и налип на штаны, постепенно высыхая в лучах восходящего солнца. В мышцах чувствовалась дрожь. Чтобы ее скрыть, пришлось сцепить руки в замок. Это был короткий бой, но опасный. Сила Мангекьё… Она за гранью понимания. И меч, Хирамекарей, что бы ни говорила Нами, но это не просто железяка. В ней скрыта прорва чакры. Шисуи и Кисаме были опасными противниками. Немногим старше Итачи, но сила не сравнима.

Повезло остаться в живых. Опять. И это просто восхитительно.

— Моя ошибка, Дайкаге-сама, — донесся до ушей Итачи мрачный мужской голос.

— Разберемся, что к чему, а там уж и о степени вины каждого рассуждать будем, — спокойно ответил Орочимару. — Сейчас займитесь своей работой. Проверьте сигнальные барьеры и сенсорные техники. Акацуки, похоже, сменили тактику и могут работать не только парами. Суна была атакована большой группой, и к этому Песок готов не был. Не повторяйте чужих ошибок.

— Понял, Дайкаге-сама!

Оглянувшись, Итачи увидел группы шиноби. Патрули и охрана селения. Подоспели все же.

Взгляды Орочимару и Итачи пересеклись. В глазах отца больше не горел алый огонь. Желтая радужка и вертикальный черный зрачок. Обычные глаза. Насколько они вообще могли быть обычными у Белого Змея.

— Молодцы, вы неплохо справились, — одобрительно сказал Орочимару, подойдя ближе.

— Можно было лучше, — пожав плечами, ответил Итачи.

— О, мы могли бы им такое показать! — уверенно заявила Хибакари, потрясая кулаком, с которого уже сошла костяная броня.

Хината скромно промолчала, покраснев от стеснения.

Отец внимательно посмотрел на сына, задержав взгляд на его черных глазах.

— Можно было лучше, говоришь? Значит, не удовлетворен своими способностями и хочешь большего, — с легкой улыбкой заметил он. — Знаешь, вспомнилась мне притча. О доме на песке и камне. Смысл ее совершенно в другом, но для вас ее тоже можно подстроить. Дом можно строить на песке или на камне. Строй на песке из дерева и веток — он будет высок, но дождь смоет его основание и разрушит стены. Построй на камне и из камня — и ничто не разрушит его. У вас есть крепкая основа, которую заложила школа. Набирайтесь опыта — и станете сильны, просто на это уйдет побольше времени. Правду говорю, Нами?

— Как она есть, сенсей, — с готовностью ответила Хьюга.

— Ладно, отдохните немного и готовьтесь — сейчас вами займется полиция. Нужно все-таки понять, что здесь нужно было Акацуки.

18 марта 60 года от начала Эпохи Какурезато

Прислушавшись к пришедшим с востока ощущениям и образам, я опустил руки. Все шесть. И успокоил чакру в кейракукей, стараясь скорее перевести дух. Пламя Шичи Тенкохо быстро пропало. Последние янтарные всполохи оторвались от кожи, растворяясь в воздухе и оставляя после себя только чувство усталости и легкий зуд в мышцах и костях. Появившиеся в Конохе Акацуки заставили меня в Омушимару торопиться, разбираясь с Шингой. Я потратил на него слишком много сил. Даже чересчур много. Если Акацуки все-таки организовали двойной рейд на Коноху и Суну, то есть шанс, что мне придется переместить в Лист и Омушимару. Сейчас этот клон еще не совсем бесполезен, но активные боевые действия заставят прибегнуть к расходу резервов и уничтожению клона.

А это неприятно. В клонов вложено много ресурсов и потеря Охеми показала, насколько сложно их восстанавливать. Кроме генетической основы, в них все-таки были сформированы разные полезные качества в процессе онтогенеза. Рост эмбрионов и насыщение их активными веществами для лучшего развития кейракукей, тренировки, ангиогенез при практике Шичи Тенкохо, развитие сети меридиан, адаптация биохимических и физиологических процессов митридатизмом и прочими химическими мутациями, укрепление опорно-двигательного аппарата, рост синапсов, формирование нейронных связей, потом оптимизация нейронной сети, заполнение моторной памяти — все это требовало времени и труда. И это еще не самое худшее. Для воссоздания оригинального тела, например, у меня просто нет ресурсов. Оно было серьезно изменено физической энергией Манды и чакрой Хакуджа Сеннина, а во время сражения с Исшики и вовсе претерпело серьезные метаморфозы, в результате накопленных сил и чакры получив уникальное додзюцу и некоторые шансы для победы над Ооцуцуки. Второй раз добиться такого результата у меня, скорее всего, уже не получится в ближайшее время. И даже в длительной перспективе, я не знаю, как повторить успехи в оригинальном теле.

Если Хакуджа Сеннина можно попытаться заменить, поглотив Гамамару, то где достать второй Кусанаги, я решительно не понимаю.

В общем, оригинальное тело мне еще нужно как-то вытащить с того на этот свет, на случай, если начнутся проблемы с очередными Ооцуцуки. А пока неплохо было бы не терять клонов. И союзников тоже терять нежелательно.

Еще раз проверив отправленную из Конохи информацию и убедившись, что срочного вмешательства остальных клонов пока не требуется, я более внимательно оценил последствия налета Акацуки на Суну.

И здесь все было печально.

Вздохнув и почти в тот же миг сипло выдохнув, я поторопился упрочить покров Футона, фильтрующий газы. Недалеко от меня в земле была глубокая воронка в груде поваленных каменных блоков, от которой веяло удушливым смрадом хлора, фтора и их соединений. Песчаник оплавился от высокой температуры, представляя из себя черную стеклянную массу с белым налетом фторида кремния и еще кучей всяких побочных соединений после применения Касайрью. Ничего живого после себя эта техника не оставляла. Более того, если все это оставить без внимания, то ничего живого в округе не будет еще долго, поэтому лучше остаточную чакру изъять, максимально разложив получившиеся опасные соединения. А что убрать не получится — разбавить до безопасных концентраций Футоном или захоронить Дотоном. Все-таки ожог после этой техники оставлять в населенном пункте совсем уж не по-человечески будет.