— А? — переваривая дополненную и подтвержденную информацию, я отвлекся на построение дополненной картины мира и формирование новых прогнозов. Из-за чего не сразу понял суть вопроса Хамуры. — А... Нет. Исшики был практически местный. Да не суть, он уже не доставит проблем.

— Ооцуцуки имеют техники бессмертия.

— Я в курсе. Поэтому Исшики мертв.

В лазурно сияющих глазах Хамуры сверкнула тень уважения, смешанного с удивлением.

— Ты... добился многого.

— Да, но для меня Ооцуцуки все же серьезная проблема.

— Я понимаю, — медленно кивнул Хамура. — Из-за них мне потребовалось обречь своих потомков на изоляцию. На отречение от своих желаний и чувств, ради сохранения чистоты крови. Чтобы быть признанным Ооцуцуки, нужно быть хоть немного Ооцуцуки.

— Да, я догадывался, что разделение на ветви у лунных Ооцуцуки и Хьюга произошло неслучайно. Как и бескомпромиссное желание Бьякугана, невзирая на кровосмешение, имело скрытые мотивы. Неплохая система в итоге получилась.

— Мой сын и его дети получили мое тело Ин. Моя дочь и ее потомки — чистый Бьякуган. Глаза, которые подобны солнцу. Ей нужно было место под ним, чтобы однажды сила глаз могла сравниться с той, которой владела мать.

— Место под солнцем... Хьюга! — взволнованно воскликнул Хиаши, со всем вниманием прислушивающийся к разговору.

— Да, все верно. Именно поэтому вы — Хьюга, живущие под солнцем, — подтвердил догадку Хиаши Хамура. — Однажды чистый Бьякуган должен был соединиться с телом Ин, чтобы был шанс вновь остановить Ооцуцуки. Таков был мой зарок потомкам.

— М-да. Как же вы не похожи с Хагоромо, — немного удивленный словами Хамуры, сказал я. — Тот аж на камне вытесал, чтобы те ни в коем случае не думали ничего аналогичного сотворить.

— Хагоромо жил своей жизнью, у него были свои заботы и свой груз, который он должен был вынести.

— Несоизмеримые какие-то задачи у вас были, — немного отвлеченно заметил я.

В этот момент мое сознание ухватилось за свою часть, которая находилась в другом теле. И там происходило что-то очень неприятное.

— Вот же гадство! — поспешно разрывая гендзюцу, я нырнул в рокочущую стихию Тенсо.

11 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато

— Нашел что-то интересное?

Котоширо, как раз успевший смести песок со странного темного камня, обернулся в сторону задавшего вопрос. К Узумаки, оказывается, успел подойти молодой парень с такими же, как у самого Котоширо, красными волосами. Короткая простая стрижка, округлое лицо с мягкими чертами, темно-серое кимоно и хакама — он весь был, на первый взгляд, невыразительным и посредственным. Единственное, что сразу выдавало в Дайки его уникальность — это глаза. Оранжевого цвета радужка была подобна тлеющим углям. Однако, так как Котоширо был еще и сенсором, кроме внешности он всегда обращал внимание на чакру. И чакра в сыне Орочимару была необычной, под стать его глазам. Темная, но горячая, плотная и зыбкая, текущая подобно лавовому потоку — она несла на себе отпечаток загробного мира. Худшей его части, не Чистого Мира и не Сада Рюджина.

— Да, — отвернувшись от Рюсея Дайки, Котоширо указал на едва читающиеся на камне отпечатки спиралей панцирей морских моллюсков. — Не думал, что здесь можно встретить что-то подобное.

— Пока все разглядывают землю с недоступного никому ракурса, ты смотришь под ноги. Странный ты человек, — с улыбкой заметил Дайки.

— Уж какой есть, — пожал плечами Котоширо. — На Земле мне отсюда все равно ничего не видно, а вот Луну так близко я никогда не видел.

— И то верно, — согласился Дайки. — Хотя смотреть здесь не на что. Луна была слеплена из кусков земной поверхности, когда Рикудо Сеннин и его брат запечатывали свою мать, ставшую Десятихвостым. Ничего странного, что техника прихватила немного известняка из морских отложений. Гм... Может, здесь есть кости динозавров?.. Я быстро.

Тлеющие угли в глазах Дайки разгорелись, окрашивая радужку в багрянец Кецурьюгана. Парень внезапно с большим интересом начал присматриваться к лунной поверхности и пропал в алой вспышке Хирайшина, заставив Котоширо улыбнуться. Дайки хоть и вырос в далекой Стране Демонов на попечении Мироку, чей род был в дальнем родстве с Узумаки, но Рюсей оставался Рюсеем — иногда его схожесть с отцом просто поражала. Котоширо хорошо знал Орочимару, ему часто приходилось наблюдать за тем, кто считался богом не только среди шиноби, но и среди прочих сословий. Узумаки видел, насколько Рюджин на самом деле бывает человечным. И насколько бывает непостижимым тоже, кем-то, кого уже невозможно назвать просто человеком.

Подняв голову к небу, Котоширо увидел только бездонную тьму, неполный диск Земли и слепящее солнце на горизонте. На Луне не видно звезд, но отсюда видна вся Земля, весь континент от медленно погружающегося в вечерние сумерки полуострова Молнии до встречающего утро западного побережья Страны Песка. Отсюда он казался маленьким, но Котоширо отлично понимал его масштабы. Ему приходилось едва ли не каждый день пересекать эти бескрайние пространства с помощью Хирайшина. Масштабы Унии и Страны Песка колоссальны. Их сложно осмыслить. Шиноби, пока они были просто частью какурезато, так и не смогли этого сделать.

Сознание шиноби эпохи Сенгоку Джидай или Какурезато Джидай просто не способно осознать, что пространство в тысячи километров с севера на юг и с юга на север — это все их территория. Это их тыл. Это бесконечная сеть дорог, по которым текут ресурсы, подобно чакре по меридианам. Это единое пространство с единым командованием, которое способно так же, как шиноби ручными печатями направляет чакру и формирует ниндзюцу, направить армии и их снабжение, чтобы сформировать наступательную операцию на четверть континента.

Никому бы из шиноби прошлого даже в голову бы не пришла сама возможность того, что войны могут вестись так, как проходил конфликт двух Листов. Когда целые полки перебрасываются через полстраны, когда позиции обороны простираются на сотни и тысячи квадратных километров, а по итогам сражений одна страна поглощает другую. Как сказал бы Орочимару — это иной культурный гештальт. Для самого Котоширо все было проще. Просто пришла Эпоха Дракона.

Встревоженные переговоры позади заставили Котоширо отвлечься от разглядывания темных небес. Шиноби, которые занимались наладкой принесенного оборудования, о чем-то оживленно спорили, начав выбегать из-под поднятого Дотоном земляного козырька. Котоширо прикрыл глаза, сосредоточившись на внутренних ощущениях. Кагура Шинган — сенсорная техника его клана охватила километры пространства вокруг. А через миг Луна пнула Узумаки в пятки, подбросив вверх. Грохот расколотого камня обрушился на ниндзя вместе с поднятой пылью и щебнем.

Хирайшин!

Чакра алой вспышкой пронеслась по телу. Голова слегка закружилась, когда небо поменялось местами с землей, а инерция полета пропала. Котоширо мягко опустился на ноги и подобрался, готовый к немедленному рывку. Пальцы едва коснулись лунной поверхности, чакра хлынула в камень, заставляя его пойти волнами.

Дотон: Йоми Нума!

Техника Адской Трясины обратила камень в вязкую жидкость, которая хлынула вверх и поглотила с головой шиноби Унии. И ухватила за ноги того, кто на них напал, стремительно расползаясь по белым хакама серой массой. Котоширо чувствовал, как шевелятся волосы на голове и как они же встают дыбом по всему телу. Он ощущал чакру этого существа. Она была чудовищно и непостижимо сильной! Это заставляло пальцы шевелиться быстрее. Ладони с хлопком сложились в печати Змеи.

Дотон: Дайчидокаку!

Поверхность луны перед Котоширо ухнула вниз, вместе с трясиной, которую он только создал. Ровный квадратный котлован был глубиной метров в триста. По вискам Узумаки потекли капельки пота, бешеный поток чакры рвался наружу, обуздать и направить его было нелегко. Контроль стихийной чакры не был сильной стороной Котоширо. Создавая несколько дотондзюцу сразу, он действовал на пределе своих сил. И все же он смог.