— Позвольте представиться, я Монтрейс, градоуправитель этого захудалого места. Не вы ли будете Оррик-чужестранец?
Оррик мрачно подумал про себя, что скоро уже будет рефлекторно выхватывать оружие в ответ на такой вопрос, но вслух ответил вежливо:
— Ну, положим, я. Позвольте поинтересоваться, а что нужно господину градоуправителю от скромного чужестранца?
— О, моя должность и достаток едва ли тянут на господские. Но тем не менее, я бы хотел предложить вам моё скромное гостеприимство. Видите ли, уже всё королевство знает, как вы досадили властителю Ранвена. Не побоюсь сказать, о ваших делах говорят теперь по всему королевству, даже о Брадденской резне все словно забыли. Так что владетель Вальдийский, владения которого так близки к нашему Еловому Пределу, без сомнения оценит любезность, оказанную врагу его врага.
— Вот оно как, — Оррик ещё раз смерил Монтрейса взглядом. Сказанное не противоречило поверхностным знаниям Оррика о местной политике. Монтрейс явно был тем, кем представился. От его заискивающей манеры и вежливых слов тянуло страхом, и, в общем, он не казался человеком, способным на попытку заманить и убить опасного дваждырождённого. — Что ж, буду рад ваше гостеприимство принять.
********************
Ужин в доме Монтрейса оказался вкусным, а постель мягкой. Подававшая ужин служанка столь усердно строила Оррику глазки, что не приходилось сомневаться — в этой постели он легко мог бы оказаться не один. Однако после нескольких дней торопливой скачки, перемежающейся драками, Оррику больше всего хотелось спокойно выспаться. Ну, насколько это вообще было возможно среди чужих.
Так или иначе, ночь прошла безо всяких треволнений, так что проснулся он довольно поздно и хорошо отдохнувшим. Монтрейс уже успел куда-то уйти по своим градоуправительским делам, передав, что Оррик может не дожидаться его, если хочет позавтракать и отправляться в путь пораньше.
Оррик так и собирался сделать. Но не успел он доесть тушёного в горшке цыплёнка, как Монтрейс вернулся — а точнее будет сказать, вбежал в свою гостиную с таким видом, словно за ним черти гнались.
— Что такое? — поинтересовался Оррик. — Владетель Ранвенский явился сюда сам со всей дружиной? Лесная нечисть отбросила боязнь солнца? Река потекла вспять? На вас лица нет.
— Хуже, — Монтрейс вытер пот со лба и перевёл дыхание, прежде чем объяснить. — Явился к нам гость, какого не ждали. Сам Брадденский Людоед проехал прям на постоялый двор. Чурбаны у ворот его узнали, понятное дело, да обгадились при мысли не пускать. И то сказать — в Браддене выборная стража и прочие добрые люди, кто успел собраться, попытались его остановить. А головы уберегли только те, кто собраться не успел. Это точно он, такого не спутаешь — светловолосый, татуировки Безымянного. И какая-то старуха с ним, как вести и говорили.
— Хм, — Оррик снова сунул вилку в горшок в поисках кусочка повкуснее. — Имея уши, я кое-что слышал про Брадден, но количество убитых росло с каждым рассказчиком.
— Восемьдесят три покойника! Людоед устроил бойню в квартале с дурной репутацией, потом вырезал семью одного из самых известных людей в городе до последнего младенца, добил всех раненых стражников! Он человек конченный, родня убитых, прочие Безымянные, почтенный министр левого крыла, сам король будут его преследовать до края света. Кто знает, что такому может ударить в голову?
— Край света куда дальше, чем вы думаете. Куда, куда дальше. Восемь свидетели, в погоне до него обе стороны рискуют умереть от старости. Но, так или иначе, причём тут я?
Отчаяние на лице Монтрейса было столь картинным, что Оррик не выдержал и уже через миг добавил, не дожидаясь, пока градоуправитель бухнется перед ним на колени:
— Шучу, шучу. За гостеприимство полагается отплатить, да и не настолько уж я бессердечен. Пойду, посмотрю на этого вашего Людоеда и на то, вправду ли он так могуч и кровожаден.
Крысиный тигр, часть 2
Видно новости уже разошлись по городку — людей с улиц как ветром сдуло. Хотя Оррик чувствовал на себе их взгляды из-за прикрытых окон и через щели в заборах, когда шёл по довольно широкой улице к двухэтажному фахверковому зданию постоялого двора. Любопытство у многих пересиливало страх. В конце концов, встреча двух уже прославившихся на всю страну бойцов — такое событие, о котором потом можно будет рассказывать до конца жизни. Но на виду из всех горожан оставался только хозяин постоялого двора, бледность на лице которого была заметна, несмотря на загар — так и застрял за своей стойкой, не решаясь сбежать от страшных гостей.
Упомянутая Монтрейсом старуха, конечно, не могла так напугать хозяина. Хотя и она выглядела страшной костлявой ведьмой с уродливым, истощённым лицом и седеющими светлыми волосами, но… По тому, как старуха обернулась на звук его шагов, глядя мимо двери, Оррик понял, что она слепа, да и ноги её под столом были странно искривлены, указывая на неправильно зажившие переломы. А, как известно, настоящие ведьмы отличались непоколебимым здоровьем и крепостью тела, как бы их ни уродовал возраст — народное поверье, близкое к истине, так как настоящие ведьмы, были, конечно, дваждырождёнными, если вообще были людьми.
А вот сам Людоед… да, в присутствии этого типа обычные люди должны были ощущать слабость в коленях, и когда он был лишь Безымянным слугой министра левого крыла. Чёрные татуировки, превращавшие его лицо в подобие устрашающей тигриной морды, ему, в некотором роде шли. Сочетание большого роста, пропорционального сложения и мягкой поступи в этом человеке вызвало бы у Оррика ассоциации с большой кошкой даже безо всяких татуировок. Уродливый, но уже почти заживший, порез на лбу была делом недавним, а вот отсутствие куска правой ноздри говорило о старой и жуткой ране, с которой даже исцеляющие зелья и заклинания не справились полностью. Грозный вид заставил бы менее остроглазого наблюдателя навесить ему лишних лет, но Оррик видел, что он ещё молод, скорее всего немногим более двадцати.
При виде Оррика Людоед не мешкая оторвался от своего завтрака и поднялся с табуретки. Выглядел он так, словно у него правая рука сама собой тянулась к рукояти одного из двух мечей, которые он носил за спиной и сдерживать её движение приходилось усилием воли. И то сказать, увидь Оррик кого-то вроде себя, будучи при этом вне закона, он бы, может, сразу выхватил шпагу.
— Кто там? — спросила старуха.
— Человек, которому лучше бы развернуться и идти своей дорогой, — ответил бывший Безымянный.
— А если моя дорога ведёт меня на постоялый двор? — поинтересовался Оррик. Картина в его голове сложилась практически с первого взгляда, но кое-что ещё надо было подтвердить. — Если ты готов указывать мне куда идти, лучше бы нам обоим прогуляться на улицу, чтобы не доставлять лишних трудов и убытков хозяину. Не волнуйся, я тут один.
Людоед смерил Оррика взглядом — зрачки его глаз были нечеловечески расширены в полутёмной зале — и кивнул. Но перед тем как двинуться к двери, он подошёл к хозяину, чтобы чего-то прошипеть тому на ухо — Оррик снаружи не расслышал — а затем сунуть в руки кошелёк.
Вышел наружу он уже с обнажённым мечом. Оррик, видавший пару бойцов, которые отправились на тот свет, один раз с его личной помощью, потому что пытались выпендриться, выхватывая клинок, когда уже пора было наносить удар, одобрительно хмыкнул. Сам он, само собой, стоял со шпагой наготове.
— Лучше бы ты всё-таки ушёл. Пока не поздно, — мрачно заметил молодой человек. — Хоть знаешь, кто я такой?
— Главное знаю. Разве только твоего имени никто не сказал.
— Имя Безымянного остаётся за стенами… — последовал рефлекторный ответ.
— Ладно, понял. Ну, боюсь теперь ты для всех Брадденский Людоед. Так или иначе, ты что, думаешь отболтаться от человека, который пришёл сюда хоть за наградой, хоть за славой убийцы опасного зверя?
В качестве ответа на вопрос Людоед бросился вперёд. Даже с точки зрения Оррика он был довольно быстр. А те, кто сейчас глазел на драку, напрасно надеясь не выдать своего присутствия бойцам, вообще могли разглядеть что-то из его движений только за счёт перспективы, даваемой расстоянием.