А второе – облегчение.

Ведь портал привёл меня всего лишь в кабинет.

Я тут же шагнула к растопленному камину, подставляя озябшие ладони ближе к огню, и вздрогнула, когда услышала вкрадчивое над самым ухом:

– Ну, здравствуй, невеста.

Он провёл пальцем по моей шее, вызывая дрожь, подцепил завиток волос возле уха и слегка потянул.

– Кажется, раньше цвет волос был темнее. Но так тебе даже лучше, Лиззи. Или имя ты тоже сменила? Правда, взять девичью фамилию матери было не очень умно.

Зато действенно и относительно просто, когда у тебя нет денег и связей.

Я выдохнула и развернулась, практически уткнувшись носом ему в грудь, а затем упёрлась ладонями в тщетной попытке оттолкнуть.

– Для вас – Элизабет. И держите подобающую этикету дистанцию, эрм Рок. Я больше не ваша невеста, так что все перемены в моей жизни вас не касаются.

Всё это, правда, я сказала одной из начищенных до блеска пуговиц его камзола.

Он тихо усмехнулся.

– А теперь подними свою прелестную головку, Лиззи, и скажи всё это, глядя мне в глаза.

Я нервно сглотнула.

Делать это, находясь так близко да ещё наедине было не лучшей идеей. Даже учитывая наличие амулета.

– Боишься не устоять?

Он поддел пальцами мой подбородок, вынуждая поднять голову, и я трусливо закрыла глаза.

– Капитулируешь, дорогая невеста? Ненадолго же тебя хватило.

То, с каким превосходством он это сказал, вынудило меня всё же открыть глаза, встречаясь взглядом, но теперь уже с его зверем.

Вытянутый драконий зрачок и огненная радужка – гипнотическое сочетание.

Особенно если ты – истинная этого зверя.

Кожу в районе груди, где висел амулет, обожгло. И я и тихонько всхлипнула, выдохнув тихо:

– Это нечестно… вы же знаете.

Притяжение истинной пары.

Что могло быть хуже?

Особенно если быть это самой парой тебе не сильно хочется.

– И это говорит мне та, что сбежала, не сказав ни слова? – усмехнулся он.

– Я… – начало было оправдываться я и замерла, когда его ладонь легла мне на спину, под лопатку. Туда, где находилась эта проклятая метка. И притянула ближе, практически впечатывая в его грудь.

Пальцем другой он на удивление нежно скользнул по моей скуле, подбородку и вниз по шее, очертив скромный вырез декольте, а потом поддел тонкую серебряную цепочку и потянул.

– Ты ведь не думала всерьёз, что эта побрякушка поможет тебе скрыться?

Рывок.

Я тихонько вскрикнула и открыла глаза, глядя, как покачивается маленькое сердечко из граната. Мой амулет от действия метки.

Хотя, по-моему, во всей этой истинности любви уже давно нет места. Может быть, раньше, когда драконов было больше и такие союзы возникали только среди равных. Может быть, тогда в этом и было больше любви. Но точно не сейчас.

Или это просто мне так не повезло?

– Милая вещица, – протянул он с усмешкой.

В его руках амулет казался совсем мизерным.

Он закинул его в ладонь и… раздавил с лёгким хрустом. Так, наверное, было бы и с моим сердцем, влюбись я в него по-настоящему. Но хотя бы в этом мне повезло.

А потом он… отступил, убирая руку.

И меня качнуло следом. За что мне тут же захотелось даже себе пощёчину. Да посильнее.

Если бы только это помогло.

– Тинки!

Я вздрогнула, с интересом глядя, как в воздухе на уровне его плеч появился маленький прозрачный человечек, сотканный из огня. Элементаль. Первозданный дух стихии.

Он выглядел, словно старичок с грустными глазами, невольно вызывая жалость. Хотя, по сути своей, он был бесполым, но мог принимать любую форму: от человека или животного до камня. Да и безобидным точно не был. Как не может быть безобидной самая стихия огня.

Одно время в высшем свете на них даже была мода. Но быстро прошла, когда выяснилось, что никакие деньги не делала человека их настоящим хозяином. Они подчиняются лишь тому, кто сильнее. Кто способен победить и подчинить их себе.

А это под силу далеко не каждому.

– Это в мусор. – Дракон протянул руку и разжал кулак, скидывая остатки амулета в услужливо подставленную Тинки ладонь. – И принеси что-нибудь для леди на завтрак, а мне – кофе. Быстро!

– Я не хочу, – попыталась было возразить я, но была проигнорирована.

Есть, конечно, хотелось. Но только желательно где-нибудь подальше от него.

– Сядь, Элизабет, нам нужно серьёзно поговорить, – сказал он, опираясь на столешницу. – Тем более что выйти отсюда сама ты всё равно не сможешь.

“А вы умеете уговаривать, эрм Рок”, – подумала я, нехотя садясь в кресло и складывая руки на коленях, словно самая прилежная ученица.

– Сейчас я буду говорить с тобой, как проверяющий, и прошу отвечать честно. Потому что за ложь я накажу тебя также, как любую другую адептку, – сказав это, он достал из кармана небольшую прозрачную пирамидку и поставил на стол. – Ты ведь знаешь, что это?

Я кивнула, никак не реагируя на угрозу. Если бы я по-настоящему была его невестой или была влюблена, тогда бы это прозвучало обидно.

А так… Ерунда.

– Так что?

– Пирамида Истины.

Она показывала, если человек говорил ложь, и в спокойном состоянии была прозрачной. Я не знала значения всех оттенков, лишь, что красный – это ложь, а зелёный – правда.

– Итак, на стадионе вас было девять, – начал он допрос, складывая руки на груди. – Это всё или есть кто-то ещё?

– Есть.

Он смотрел пристально, явно ожидая продолжения. А я молчала. В конце концов, уговора рассказывать всё подробно не было.

– Сколько?

Тут уже было сложнее.

Я закусила губу и принялась перечислять:

– Точных цифр я не знаю. Но у нас есть целительский факультет, артефа…

– Сколько в вашей группе?

Его тон был обманчиво мягок, но я успела заметить, как во взгляде промелькнул огонёк раздражения.

Что ж, сам виноват. Я на этот допрос не просилась.