Впереди четыре околдованных раба Ботан-Махена несли бездвижное тело Кебехсенуфхотепа. Хирургического костюма со смешной шапкой на нём больше не было: видимо, кто-то снял это форменное безобразие с фараона, оставив на нём прежнее традиционное одеяние.

— Куда… — тихо простонала Нофтенунах.

— Я узнаю это место, — подала голос Меритшуптах, — кажется, мы недалеко от деканата…

— Именем великого Ра, приказываю немедленно меня отпустить! — зашипел вдруг очнувшийся Кебехсенуфхотеп и, ловко вывернувшись из державших его рук, вскочил на ноги.

Студентки, воспользовавшись секундным замешательством, превозмогая слабость, начали лягаться и пинаться локтями.

— Пустите их! — вскричал фараон.

Марионетки ректора, не готовые к такому повороту, растерянно замерли, бессмысленно озираясь вокруг, словно ища поддержки.

— Ах вы бесполезные пустоголовые куклы! — завизжала Фиолетта, сопровождавшая процессию, и ринулась в сторону пленников, сметая на своём пути опешивших старшекурсников.

— Прочь от меня, ужасная ведьма, мерзостное порождение зла! — крикнул Кебехсенуфхотеп, сжимая кулаки.

Но та лишь залилась отвратительным смехом и, взмахнув рукой, метнула фиолетовый огненный шар чуть выше головы фараона.

— Я бы с радостью испепелила тебя дотла, — со злорадным торжеством произнесла Фиолетта, — но ты ещё нам послужишь… Когда я заберу часть твоей души, ты станешь очень послушным…

— Не смей! — завопила Анатрехет, изо всех сил вырываясь из цепкой хватки старшекурсников.

— О, а ты, — змеёй зашипела ведьма, подходя к ней, — а тебе вовсе не обязательно оставаться в живых…

Она схватила мечущуюся студентку за горло, медленно впиваясь в кожу острыми чёрными когтями, так что та не могла дышать, и только скалилась с ужасным хрипом, неотрывно уставясь полным ненависти взглядом прямо в глаза своей мучительнице.

Внезапно откуда ни возьмись налетел чудовищный порыв ветра. Прислужники ректора, едва держась на ногах, разом выпустили студенток. Разжав пальцы, Фиолетта пригнулась к полу.

Из дальнего конца коридора стремглав неслись четыре светящихся существа, похожие на разноцветных морских коньков с лошадиными головами, развевающимися гривами и перепончатыми крыльями. В воцарившейся суматохе они плавно опустились прямо к фараону и его спутницам, и все четверо, не раздумывая, оседлали диковинных летунов.

— Ловите их! Держите их! — закричала ведьма с растрепавшимися от ветра фиолетовыми волосами, но наши герои взмыли к потолку и были таковы.

***

А в это время на кафедре нордической физиологии творились, возможно, ещё более чудны́е дела.

Как было известно всем студентам и преподавателям, при входе на эту кафедру следовало в обязательном порядке закрывать за собой стеклянную дверь, отделяющую её от остальных коридоров. Там даже висела специальная табличка, гласящая, что в противном случае на кафедру могут пробраться кошки. А карандашом было подписано: «Убийцы».

Это однажды дописали расшалившиеся Меритшуптах и Анатрехет — ради невинной шутки, не более, — но кто бы знал, как они оказались правы…

В кабинете заведующего на столе сидела чёрная кошка, облачённая в серый плащ с глубоким капюшоном, надвинутым на пушистую морду, скрытую под маской. На лапах её сверкали длинные серебряные когти, острые, как бритвы.

— Братья и сёстры! — сказала она, оглядывая столпившихся в комнате многочисленных сородичей всех возможных расцветок, одетых в такие же плащи. — Пришёл день отмщения! День, когда враги поплатятся за гибель наших детей и умоются собственной кровью!

Даже суровому Северному Мяснику — единственному человеку, присутствовавшему на кошачьем собрании — стало слегка не по себе от подобной жестокости.

— Никакой пощады! Никаких сожалений! — яростно воскликнула главная кошка. — Мы долго таились, долго тренировались, долго готовились к этому дню. И вот он настал. Так пусть же карающая длань судьбы настигнет кошмарную Фиолетту! Мы больше не беззащитные котята, мы — свирепые львы, готовые растерзать любого, кто встанет у нас на пути. Вперед же, мои доблестные воины! Веди нас, храбрый викинг!

Северный Мясник ухмыльнулся и, выхватив топор, с яростным боевым кличем ринулся в коридор.

Кошки-убийцы бросились следом.

***

— За Асгард! За Одина! — ревел викинг, сотрясая громким топотом стены N-ского университета. Толпа кошек мчалась за ним в сторону деканата.

Вдруг из бокового коридора вылетели люди в белых халатах, чуть не сбившие Мясника с ног.

Тот замахнулся топором, но оружие так и застыло в его руках.

— Морена!.. — ахнул викинг.

Добрая волшебница показалась из-за широких спин друзей-астрофизиков.

— Северный Мясник! — радостно воскликнула она, выйдя вперёд, и бросилась в объятия опешившего воина.

Викинг и Морена были друзьями ещё со студенческой скамьи, которую усердно протирали во времена молодости бывшего ректора-короля Архибезалабериуса.

Последнее время их пути редко пересекались, ведь добрая волшебница большую часть времени проводила в деканате, выдавая допуски и тем самым спасая студентов от неминуемой гибели в лапах кровожадной Фиолетты, а викинг был занят приёмом отработок и зачётов у двоечников.

— В недоброе время мы встретились, — покачала головой Морена с печальной улыбкой.

— Да, ведь ректор хочет учинить Рагнарёк! — взревел викинг. — И мы должны остановить его… или пасть, сражаясь с врагами!

— Но их целая тьма! — вскричал один из астрофизиков. — Даже в мифическом институте я прежде не видел ничего подобного!

Тут Морена поведала ужасную историю: когда она с коллегами выходила с кафедры естественных наук, чтобы проводить их обратно в мифический институт, путь им преградила толпа чудовищных существ, ведомых местным аспирантом, молодым специалистом по инновационным разработкам, одним из преданных прислужников ректора — тем самым, от которого сбежали одногруппники Анатрехет. С презрением глянув на астрофизиков, аспирант потребовал, чтобы они немедленно убрались с дороги, ибо эти существа — сплошь закованные в сверкающий чёрный металл, с горящими из-под шлема красными глазами — были солдатами армии Тьмы, созданной по приказу ректора для учинения Апокалипсиса.

— Они являли собой жалкое зрелище, когда приползли от профессора Валасала, но я усовершенствовал их с помощью собственной инновационной методики! — самодовольно ухмыльнулся аспирант. — Космическая лазерно-хирургическая коррекция! Когнитивная компьютеризация! Новейшее…

Он не успел договорить: столп огня вдруг объял молодого учёного и испепелил дотла. Тут же на его месте выросла облачённая в пурпурную мантию чудовищная фигура с белым черепом вместо лица. Пустые глазницы светились холодным огнём, а гнилые зубы застыли в злобном оскале.

— О да, как приятно снова обрести плоть! — жуткий голос страшилища был подобен раскату грома. — Жалкие людишки, вы, неужто, не узнаёте меня?

Морена содрогнулась от ужаса: в искажённых отвратительной чёрной магией чертах высившегося перед ней воплощённого ужаса с трудом угадывался облик некроманта с ненавистной кафедры противоестественных наук.

— Профессор Валасал?! — вскричала она.

— И да, и нет, — раскатисто рассмеялся гнилозубый череп, — я тот, кто познал смерть и огонь! Я тот, кто повелевает и тем, и другим! Теперь я — Огненный Лич! Ректор хотел учинить Апокалипсис с помощью оживлённой древнеегипетской мумии, но теперь это ни к чему, ведь я сам поведу свою армию в бой… и сам стану ректором!

Астрофизики с воплем кинулись прочь, и Морена вместе с заведующим поспешила за ними, а Огненный Лич всё смеялся им вслед и приговаривал:

— Бегите, глупцы! Бегите, пока можете!