Да, моя мама стала несгибаемой женщиной. Не знаю, было ли ее чувство желанием мести, но знаю, что все закончилось тем, что каким-то образом ей заплатили сотни продюсеров, исполнительных директоров, импресарио всевозможных шоу, в которых я принимала участие.

Иногда я задаю себе вопрос, какой была бы моя жизнь, будь жив мой отец. Я тешу себя мыслью, что он поддержал бы меня в моем решении стать артисткой, потому что несмотря на то, что он был требователен и суров по отношению к моей маме, я уверена, что в последнее время он сожалел о том, каким он был. В самом конце своей жизни он осознал свои ошибки, он вдруг увидел свою жизнь со стороны, как фильм, и на самом деле раскаялся.

Я убеждена в том, что это жизненные обстоятельства подвели меня к тому, чтобы стать артисткой, но как бы я ни любила свою профессию, я никогда не чувствовала себя в ней, как рыба в воде. Я всегда чувствовала себя неспокойно в мире зрелищ, главным образом потому, что мне не нравится хвастаться своими успехами, а также не нравится слишком много говорить о себе. Мама до сих пор говорит мне, что я должна научиться «верить в себя», потому что часто я поступаю так, будто не верю в собственный успех. Но, я думаю, что самой судьбой мне было предначертано становиться частью закулисного мира, и неважно верю ли я в себя или нет… Я не знаю, достигну ли этого в своей жизни, потому что в этой профессии все еще есть слишком много вещей, которые мне трудно переносить. Например, постоянные гастроли, пребывание вдали от семьи, вечная работа, реклама, полная самоотдача — и все это всегда с улыбкой на лице, не показывая усталости. Нет, конечно же, эта работа многое дает тебе, но и взамен требует не меньше; думаю, именно это люди зачастую и не понимают. Но, как бы то ни было, а в глубине души я на самом деле обожаю петь, писать песни, проводить часы в студии звукозаписи с музыкантами, создавать звуки и новые музыкальные проекты, творить в эти моменты чудеса — подбирать гармоничный тон и звучание, которые будут существовать вечно. Меня захватывает мысль о том, что мои песни смогут сопровождать кого-то в этом мире в самые важные моменты его жизни — на свадьбе, в день пятнадцатилетия, в его страданиях, достижениях, любви. Для меня очень трогательно и волнительно — стоять на сцене, живьем чувствовать людей, их запах, касаться их, петь хором вместе с тысячами голосов присутствующих на концерте людей те песни, что когда-то были простой задумкой; поддерживать отношения с разными группами поклонников на разных частях света, узнавать друг друга лично, разговаривать, общаться. И, кроме того, это грандиозная возможность перевоплотиться, исполнить роль, потрясшую тебя до самой глубины души.

Для меня это чудо, волшебство моей профессии… это жизнь… когда я кричу каждой клеточкой своего тела: «Я жива… я здесь… я вся целиком… и это — Я!»

Искусство меня завораживает своим творением, своим самовыражением. Когда эта чарующая часть моей профессии оказывается замутненной разного рода слухами и извращенными домыслами, которые распускают об артистах некоторые люди, мне бывает очень сложно понять, что их беспокоит. У меня стоит комок в горле, потому что я не могу выносить это, и комок этот невозможно проглотить. Я никогда не мечтала об этой оборотной стороне своей работы. И тем не менее, я продвигалась вперед, плывя против течения, устраняя со своего пути водоросли, сети и ловушки, в которые меня хотели затащить, чтобы «убрать» с выбранной мною дороги. Но, на самом деле никто не может убрать свет, даже если многим мешает его сияние. Как-то один из моих фанов сказал мне: «Королева моя, если им мешает твой свет, пусть нацепят солнцезащитные очки!»

С тех пор как по всему миру в интернете набрали силу социальные сети, я благодарю Бога за то, что могу напрямую общаться с моими фанами и видеть их реакцию в режиме реального времени. Я могу говорить с ними обо всем, начиная с пожелания спокойной ночи и заканчивая рассказами о том, что происходит в моей жизни, что я изучаю, что читаю, о чем мечтаю. Мне нравится подобное положение дел, поскольку интернет позволил мне стать пресс-атташе себя самой.

Я должна пояснить, что ни одна социальная сеть, ни множество экспертов, которых я посетила в поисках ответов, вовсе не несут ответственность за мое душевное спокойствие. Принять себя такими, какие мы есть, — вот ключ к достижению спокойствия. Мы проводим свою жизнь, желая измениться или стать другим человеком, который, как мы думаем, гораздо лучше нас. Мы хотим иметь то, что имеет другой — славу, дом, мужа, семью или работу. Вот так, в погоне за другими, мы и живем, не понимая, что же в действительности для нас лучше. Мы не имеем ясного представления о том, что можем дать на самом деле, о том, какие мы, и как мы можем улучшить или изменить свое поведение и свои мысли, как можем извлечь из себя все самое лучшее и приумножить. В тот самый миг, когда я поняла все это, мне стало лучше. Я перестала видеть все поверхностно, как бы снаружи, я начала видеть себя изнутри, узнавать себя, принимать свои ограничения. Я поняла, что в жизни есть такие моменты, когда на вершине окажусь я, но есть и такие, когда придет черед других достичь этих самых высот. И тогда ты осознаешь цену свободы, чтобы сказать: «нет».

Я прочитала одну книгу, которую посоветовала мне моя подруга, «Драма одаренного ребенка» Алис Миллер и открыла, что многое из того, что мучило меня на протяжении моей артистической карьеры и всей моей жизни, было непонимание того, почему мне удалось стать знаменитой. Оно порождало во мне необычное смятение, странную, неосознанную тревогу. Я постоянно пребывала в скрытом от всех безысходном отчаянии.

Тот факт, что я хотела быть хорошей со всеми, кроме себя самой, привел к тому, что на протяжении своей артистической карьеры я не просматривала предлагаемые мне проекты, а немедленно, не раздумывая, соглашалась, чтобы угодить продюсеру, импресарио или менеджеру, которым, хоть это и невероятно, была моя мама.

В документальном фильме, который мы снимаем для диска «Primera fila» есть момент, когда человек, берущий у меня интервью, вывел меня на уровень раскрытия самого личного, того, что глубоко внутри меня, и я призналась ему, что единственное, что мне хотелось бы, это спеть так, как я пела, когда была девочкой. Мне было необходимо снова встретиться с этой девочкой и посмотреть ей в глаза. Так возникла идея этой книги, некий способ путешествия из прошлого в настоящее, чтобы выпустить на свободу ту самую девочку-женщину и иметь прочное будущее.

Талия-девочка, она должна вернуться ко мне.

Наконец пришло время новой встречи с той самой не разговаривающей девочкой-молчуньей, которая думала, что ее папа умер по ее вине, из-за ее последнего поцелуя. Все изменилось. Я обняла ее, выпустила на волю, попросила у нее прощения. Я сказала ей от всей души: «Я люблю тебя… у тебя будет все… не бойся будущего, я здесь… все будет хорошо».

Я обняла себя… я освободила себя… я простила себя.

Потому что принимать себя в себе самом — это больше, чем прощать себе множество вещей… Я была сурова к себе самой, была безжалостной судьей своих собственных деяний. Самые худшие судьи, которых может иметь человек — это мы сами, и самые суровые наказания, обычно, исходят от нас самих. А если мы — Девы, то все еще хуже![21]

За это время я научилась смиряться с тем, что не способна меняться.

Я научилась принимать то, что не могу измениться.

Я научилась переставать желать управлять неуправляемым.

Я научилась говорить смерти: «Плакальщица… я не боюсь тебя».

Дорогая Слава, слово из пяти букв, которое движет миллионами душ, которое намечает «прекрасный» путь, с широкой улыбкой приглашая всех тех, кому каким-либо образом удается пересечься с тобой. Кто устоит пред тобой, сраженный твоими утонченными, чудесными побуждениями, разворачивающими перед мысленным взором картину, полную света, богатства, успеха и величия?