В вечер похищения Тити собиралась в очередной раз посмотреть спектакль с участием Лауры. В тот раз показывали пьесу Федерико Гарсиа Лорки «Дом Бернарды Альбы». Тити всегда была сестрой, готовой поддержать других, но в этот вечер у нее не было желания идти в театр. Было воскресенье, и к тому же у нее побаливало бедро, так что он была уже наполовину в постели. Одна из ее дочерей просила несколько билетов, чтобы пойти в театр посмотреть на Лауру вместе со своим женихом и его родителями, но в последний момент они передумали и решили пойти куда-то еще. Словом, на руках были билеты, которые пропадали почем зря, когда Тити позвонила ее кума[58] Ана, изъявившая желание пойти в театр со своим мужем, и сестра согласилась составить компанию супругам. Она встала с постели, привела себя в порядок и стала ждать, когда за ней зайдут кумовья.

Короче говоря, они пошли в театр. По окончании спектакля они зашли в гримерку Лауры поздороваться и поздравить ее. Растроганная Лаура воодушевила всех пойти в находящееся неподалеку от театра кафе выпить кофе.

К огромному сожалению, они так и не добрались до вышеупомянутого кафе. Лаура с Эрнестиной ехали в кафе в одной машине. Какой-то таинственный мусоровоз загадочным образом встал поперек дороги, перекрыв движение на проспекте и оставив свободным пространство для проезда только одной машины. Когда сестры свернули к этой лазейке, их там уже поджидали. Этот момент был началом долгого кошмара.

То, что случилось с нашей семьей, ужасно, но то же самое произошло с тысячами людей и в Мексике, и во всем мире. Раны, которые оставляют случаи похищения, глубоки и зачастую бездонны. Моя сестра Тити, будучи писательницей, написала книгу под названием «Спасите нас от зла». Книга была своего рода очищением для того, чтобы исцелить душу. В ней описывалось все, что довелось пережить именно Тити, поскольку одно и то же событие каждый член семьи переживает по-своему. Все люди разные, и у каждого свой собственный, глубоко личный, способ осознать произошедшее и противостоять пережитому. Лаура написала пьесу «Пленницы» и поставила ее на сцене театра. В пьесе она тоже нашла свой способ очищения и излечения души. И книга, и пьеса в равной мере разделяют боль и бессилие, которые чувствует человек от неясности своего будущего, зная, что его судьба и жизнь находятся в руках неизвестного человека. И, тем не менее, обе вещи отличаются тем, что на примере личного опыта каждая из моих сестер показывает произошедшее с высот собственной прожитой жизни, базируясь на своем восприятии происходящего и своих личных, пережитых в тот момент, чувствах. Несмотря на то, что чувства Лауры и Тити были очень похожи по накалу страстей, каждая из них справлялась с ними сообразно личной сути.

В доме, где сестры проводили время в заточении после их похищения, находились только они одни, и пока одна из них дрожала от страха, другая ее утешала, а когда плакала другая, ее успокаивала первая. У них имелся ряд четких правил, которые они должны были неукоснительно выполнять. К примеру, когда они стучали в дверь, чтобы им передали тарелки с едой, то должны были закрывать лицо и, главным образом, глаза, потому что так они не могли увидеть лица своих похитителей. Сестры находились вдвоем в малюсенькой комнатке с крошечной ванной.

А тем временем, каждый из нас, находившихся вне стен того дома, по-своему переживал этот кошмар. Мама мучилась от приступов страха и тахикардии. Как-то раз, она приехала в больницу и, сидя в машине, отвечала на вопросы окруживших ее в поисках новостей журналистов. В другом случае, бабушка увидела по телевизору какой-то драматический спектакль и впала в приступ панической атаки. Страх заставил ее бегать по всему дому и кричать, пока она не упала на пол, очень сильно ударившись при этом. Когда новость о похищении узнала старшая дочь Тити, она совсем пала духом, и каждый раз, едва придя в себя, снова впадала в уныние. Она просто не могла понять того, что происходило, не могла выдержать удар. Среди прочих семейных событий, шли своим курсом и переговоры с похитителями, но совершенно очевидно, что переговоры — дело трудное и требующее времени. В одних случаях на переговоры уходят годы, в других — месяцы, в третьих — недели. К несчастью, в таких делах нет ни стандартов, ни схем, как все должно происходить, и сколько времени это займет. Все зависит от посторонних людей, как от родственников похитителей, так и от самих похитителей.

При всей кажущейся парадоксальности ситуации похитители не только постоянно угрожали моим сестрам, но также и заботились о них. Все время, что мои сестры провели, находясь в заложницах, похитители старались сломить силу их духа, подталкивая к ужасу незнания, что будет с их жизнью дальше. Каждый день Лаура и Тити задавали себе вопрос, не был ли этот рассвет последним. На протяжении всего времени их заточения телевидение и радио каждый день в полный голос трубили об этом, пока бандиты среди этой шумихи и громких слов держали моих сестер на мушке, приводя их в ужас и лишая душевного равновесия шаткостью положения.

Поскольку за шестнадцать дней обе стороны не пришли к согласию в денежной стороне вопроса, похитители предоставили моим сестрам выбор, кто из них выйдет первой. Их стратегия была такова: вышедшая на свободу расскажет всем о пережитом за эти дни кошмаре, чтобы мы поторопились вытащить из плена вторую, заплатив назначенный выкуп.

Лаура вышла, а Тити осталась. Тити, которая в то воскресенье сидела в своем доме в пижаме, которая составила компанию своим кумовьям только для того, чтобы те не пошли в театр одни, и которая тем вечером вообще не должна была быть там. Похитители уже знали Лауру в лицо, следили за ней и знали, когда она приходит домой, и когда выходит из дома и идет в театр и, наоборот, из театра домой. Они охотились только за ней, а заполучили двоих. Возможно, по воле самогó провидения тем вечером Тити была с Лаурой, и не будь ее с ней, Лаура, возможно не вышла бы живой из этой переделки, и тогда наша боль была бы еще сильнее… Мы никогда не узнаем того, что было бы; единственное, что я знаю, — нам повезло, и мы еще легко отделались.

С той самой минуты как Лауру выпустили, она вышла с твердым намерением любым способом вытащить Тити из плена. Едва оказавшись на свободе, Лаура немедленно рассказала о положении Тити, и о том, что собирались сделать с ней похитители, если мы не поспешим выполнить их требования. С этой секунды мы как можно быстрее предпринимали все возможное, чтобы немедленно вытащить Тити.

Последние шестнадцать дней, которые Тити провела в заточении одна, были самыми ужасными. Похитители стали терять терпение из-за того, что процесс получения денег задерживался сам по себе, не считая прессы, которая сильно мешала своими заявлениями. Возникла угроза того, что бандиты могут покалечить мою сестру, присылая нам части ее тела. Но один из основных главарей шайки спас сестре палец… потому что без памяти влюбился в нее. Заведомо это была не любовь, а то, что в психологии известно как «стокгольмский синдром», только наоборот. «Стокгольмский синдром» — это психическая реакция организма, при которой у жертвы похищения или человека, находящегося в заточении против воли, развивается особого рода сопричастность к своему похитителю. В данном случае влюбленным оказался похититель, каким-то образом воспылавший страстью к моей сестре.

После этого мучительного и болезненного переживания мы с Тити часто разговаривали о случившемся. В один из наших разговоров она сказала мне, что в тот период в ее голове постоянно кружилась одна и та же мысль: «Я должна снова увидеть своих дочерей, свою родню. Вразуми меня, Господи, чтобы я могла владеть собой, придай мне стойкости, пошли так необходимое мне спокойствие, чтобы я не сошла с ума».

— Поэтому сейчас я здесь, сестренка, сижу перед тобой, держу тебя за руку, говорю с тобой.

В тот момент я сказала ей: