Со своими мечтами и цветущими семнадцатью годами за плечами я приехала в Голливуд в сопровождении моей неразлучной сообщницы-мамы. Как поется в моей песне: «Пляж, солнце и пальмы»[33]. Я здесь, Калифорния! Я сняла квартиру в Вествуде, районе Лос-Анджелеса, вблизи которого находились кинотеатры, рестораны, магазины, кафе… словом, молодежная среда, идеальная для меня еще и потому, что Калифорнийский Университет Лос-Анджелеса находился совсем рядом. Какое место! Этот университет один из самых больших и значимых университетов калифорнийского штата. А гулять по его ухоженным, замечательным паркам, любоваться зданиями совершенно разных архитектурных стилей, наблюдать за молодежными компаниями, бродящими туда-сюда по дорожкам, было для меня бесподобным событием в жизни. В Университете я брала уроки английского, но также мне хотелось овладеть игрой на музыкальном инструменте, и я ездила в район Мерлоуз брать уроки игры на бас-гитаре. Я моталась по всему городу, поскольку помимо вышеперечисленного посещала еще танцевальную студию в Санта-Монике и брала уроки пения в Сан-Фернандо Вэлли. Целый день я разъезжала с урока на урок во взятом напрокат красном автомобильчике, слушая заведенные на полную мощь кассеты «Аэросмит», Джанет Джексон, Мадонны, «Дорс» и «Джорни».
Мама сопровождала меня всегда и повсюду, она словно была моей тенью, не отпуская от себя ни на шаг. Она видела, слышала, чувствовала то же, что и я. Она даже ждала меня в университетском кафе до тех пор, пока я не выходила из класса. Было немного странно в окружении молодежи видеть сеньору в возрасте, которая каждый день по три часа просиживала в кафе, поджидая меня. Для меня это была довольно тяжелая ситуация, потому что в своем стремлении заботиться обо мне и опекать она ограничила мою возможность свободно раскрыть себя как девушке и как женщине… Но всему своя причина и, если бы все было не так, я, возможно, не прожила бы все то, что прожила. Она поступала так потому, что как мать чувствовала, что должна была защищать меня, и за это я всегда буду ей благодарна.
Это приключение в Лос-Анджелесе длилось почти год. В этот период я отключилась от всего и ото всех, полностью посвятив себя артистической подготовке. Когда я оставила «Тимбириче», сеньор Аскáррага[34] посчитал, что было очень важным дать мне возможность раскрыть себя, самореализоваться в музыке, так сказать, огранить неотшлифованный алмаз, превратив его в бриллиант. В конечном счете, он был моим Пигмалионом. Частью его программы была идея послать меня учиться в столицу шоу-бизнеса, в Лос-Анджелес штата Калифорния.
Сеньор Мильмо Аскаррага, прозванный «тигром», был одним из наиболее влиятельных людей не только в стране, но и за рубежом. Он был сыном Эмилио Аскаррага Видауретта, который основал «Телевису». Он был владельцем телекомпании «Унивисьон» и президентом кабельного канала «Галависьон», вещающего на испанском языке.
«Тигр» был тем, кто организовал всю структуру того, чему я должна была научиться и что должна была довести до совершенства в своей карьере. Основным пунктом моей поездки было составить цельное представление о моем первом сольном диске. Я должна была понять тональность своего голоса, музыкальный стиль, представить в общих чертах то, что хотела показать людям в новой форме со своими идеями и музыкальными предпочтениями продюсера Альфредо Диаса Ордаса, который отвечал за музыкальную составляющую компании «Телевиса». Альфредо был мечтателем и фантазером, человеком с необычайно эксцентричным характером. Как только мы с ним познакомились, мы стали родственными душами. Нам удалось создать то, что впоследствии превратится в классику восьмидесятых. Шлягеры «Слюна», «Пот», «Кровь» и «Пакт между нами двумя»[35] знаменовали собой ту эпоху, а в наши дни они считаются классикой мексиканской поп-музыки. Судьба свела нас вместе, и мы создали чистой воды динамит.
В то время говорить со сцены вещи типа «меня одурманивает твоя слюна» или «посмотри, как мне это нравится, идем потеть», или о теме садомазохизма, появляющейся в «Пакте между нами двумя», было очень и очень спорно, дерзко и вызывающе. Кроме того, к этому нужно добавить мое упрямое желание выйти в модной одежде «Флауэр Пауэр», символе молодежной свободы шестидесятых годов. В те годы я всем своим существом была готова порвать с традициями; мне хотелось выразить себя по-своему и найти свой собственный голос. Возможно, неосознанно, я также хотела порвать со своими невидимыми цепями, которые надела на меня любовь моей матери, равно как и с карьерой, в которой остались мое детство и часть юности, которые ратовали за свою свободу, во всеуслышанье крича о ней.
Но, будучи одна, я не смогла бы порвать с традициями, я была еще так молода и, несмотря на то, что чувствовала все это своим нутром, мне был необходим кто-то, кто направил бы меня в нужное русло. Мне нужен был единомышленник, «поводырь», который думал бы как я. Такого вот сообщника я нашла в своем продюсере, который немедленно превратился в моего союзника, поскольку с юности был бунтарем с «высокими идеалами». Немудрено, что за всю прожитую нами жизнь наши дороги пересекались много раз, и кто бы мог подумать, что наши отцы познакомились на том самом интервью 18 ноября 1970 года. Отец Альфредо был президентом Мексики, а мой отец брал у него интервью. И кто мог себе представить, что на празднике в доме президента, куда были приглашены мои родители, мы с Альфредо находились совсем близко друг от друга. Моя мама была беременна мной, а Альфредо в то время был ужасно непоседливым мальчишкой, стоящим на пороге отрочества. Он безостановочно носился туда-сюда, став центром внимания на празднике своих родителей. И уж тем более кто бы мог предположить, что теперь отзвуки мыслей каждого из нас, наконец-то, воплотятся в ритмичную музыку, которой мы добились в песне «Пакт между нами двумя»… договор между ним и мной.
Я все еще находилась в Лос-Анджелесе и дала себе задание — найти все необходимое для моего сценического образа. Все, что хотела, я нашла в неприметном магазинчике, спрятавшемся на втором этаже одного здания в Мерлоуза. Весь магазинчик был в духе «Флауэр Пауэр» — хипповость в самом ярком его проявлении… Это сразу околдовало меня, потому что в точности соответствовало моим тогдашним взглядам на внешний вид. Это была дверь, которая открыла мое увлечение постоянными поисками имиджа, одежды, новшеств. Я проделывала разные эксцентричные вещи, например, могла прийти на вручение премии в белом пальто, отделанном плюшевыми мишками, или прогуляться в весьма необычном бюстгальтере из хромированного металла с двумя краниками с водой спереди, сделанном для моего клипа «Мулат», равно как и в бюстгальтере, изрыгающем огонь для клипа «Спасибо Богу». Эти сценические костюмы включали в себя разные этапы творческого пути: цветочная девочка, роковая женщина. Была и целая серия нарядов, изготовленных под запись компакт-дисков и клипов к ним, отражающая разные образы: ацтекская девушка, японка, египтянка, и в довершение ко всем сумасбродным нарядам — бюстгальтер с маленькими гитарами и мини-юбка в виде колоритного мексиканского сомбреро. Для своего времени те образы были уникальны, и сейчас мы видим различные их модификации у таких знаменитых исполнителей как, например, Леди Гага. Кто бы мог сказать, что этот маленький магазинчик представлял собой шкатулку Пандоры. Там я накупила себе несметное количество брюк, расклешенных от бедра, бюстгальтеров и крошечных топиков с цветами, туфли на платформе, характерной для 70-х годов, и еще много чего.
Когда пришло время возвращаться в Мексику, я чувствовала себя полностью готовой и уверенной в себе самой. Я была необычайно горда достигнутыми результатами. Я многому научилась на уроках музыки и хореографии и чувствовала, что все могу. Никогда прежде я не испытывала такой свободы, как теперь. Я чувствовала, что находилась на предназначенном мне месте, в назначенное время, и делала то, что мне предназначалось… но какой же жестокий сюрприз получила я на самом деле. Сменив свой прежний имидж на тот, который заставлял меня чувствовать уверенность в себе и удовлетворенность, я полностью разрушила образ нежной, ласковой и хрупкой пятнадцатилетней девчушки с двумя хвостиками на голове, челкой, спадающей на лоб и мягким взглядом, которую я сыграла в «Пятнадцатилетней». Думаю, что люди по привычке ждали от меня того же, поэтому, когда я вернулась из Лос-Анджелеса со своим первым сольным диском и в совершенно ином качестве сильной и чувственной девушки, меня очень жестко раскритиковали. Я получила то, к чему не была готова.
