— Петрович! — радостно приветствовали они меня, едва приподнимаясь.

— Не вставайте, — попросил я, и они облегченно расселись.

Джандар еле поднял голову.

— Алексей, прости, вообще нет сил…

— Ничего страшного, — улыбнулся я, присаживаясь рядом. — Пуся припахала вас?

— Есть немного, — последовал вялый ответ.

— Хотите, скажу ей, чтобы не перебарщивала?

Ребята выставили руки.

— Ни в коем случае, Алексей! Ни в коем случае!

— Что у вас здесь происходит? — я искренне не понимал.

— Пуся теперь здесь царь и бог, — пояснила Таня, а остальные закивали.

— Ну надо же. Я это и так вижу. Но что произошло?

— Вчера в полночь, — начал Сергеич, — на деревню напали. Огромные звери. Вся деревня в страхе заметалась. Тебя не было. Некому было руководить. Хотели броситься врассыпную, — Сергеич остановился, продолжил Иваныч.

— И тут в дело вступила Пуся. Она рявкнула громко и повелительно, что все застыли как вкопанные. Сразу устроила нас, как ты раньше: танков вперед, стрелков назад. Под её руководством мы вступили в бой.

— Что она творила, Алексей, это надо было видеть, — продолжила Таня с тенью безмерного уважения в глазах, — Пуся так сражалась, что и нас заразила своей доблестью. Через пять минут мы разогнали зверей.

— Пуся словно воинственная Афина сошла с небес, — подхватил Дайрон, — Огромные волки, поджав хвосты и жалобно скуля, пытались спасти свои шкуры от ярости Пуси.

— Хе-хе! — оживился Джандар, приподнимаясь на локте, — А помните её бой с пятиметровым медведем? — друзья рассмеялись в один голос, — Алексей, не прошло и пару мгновений, как медведь удирал в лес, подпрыгивая как сайгак. А Пуся следовала за ним, словно хищник за добычей. В её глазах пылала ярость… Она гнала его до самого леса.

Ребята содрогнулись, вспоминая те мгновения.

— А что её так разозлило? — удивился я, не в силах представить такое.

— Нападение отвлекло от стройки, — объяснил Сергеич, — Вот она и разозлилась.

— Судя потому, что я увидел сегодня, это меня уже не удивляет… — усмехнулся я, вспомнив недовольную мордочку белки, когда увидела чертежи.

— Так что теперь Пусю здесь очень уважают. За неё все готовы пойти хоть на смерть. О ней прослышали в округе, и жители соседних деревень идут сюда ей на поклон, — вставил Иваныч. — А вот и Калем, — кивнул он на отшельника, приближавшегося к нам. Усталый, по пояс раздетый, но счастливый.

— Калем! Дружище! — я поднялся, чтобы поздороваться с ним.

Тот обнял меня и устроился между Сергеичем и Иванычем.

— Я услышал про месть природы и пришёл на помощь. Мои звери тоже увеличились, и я не мог остаться в стороне. — Осмотрев строящееся поселение, он добавил: — Я долго думал над твоими словами о том, что нельзя стоять в стороне. Ты был прав; если Готар захватит мир, конец придёт и моему маленькому мирку. Так что теперь я с вами. Приказывай, что делать!

— Я рад, что ты теперь с нами. А приказ будет таков, — я окинул взглядом друзей, — Держитесь вместе! Всегда! И про неё не забывайте! — кивнул я на белку, продолжавшую там наверху трудиться во благо Эндора, а именно отвешивать подзатыльники инженерам и попивать коктейль, — Она стала строгой, но у неё большое и доброе сердце. За каждого из вас отдаст жизнь, как когда-то за меня.

— Это мы с радостью, Алексей Петрович! — сказал Сергеич, — Мы её любим и уважаем.

Другие согласно закивали.

— Пока оставайтесь здесь! — сказал я, — Время сейчас непростое. Не знаешь, куда ударит враг. Так что, ближайший месяц выжидаем. Копим силы. Затем ударим по Готару. Пока на севере всё спокойно. Устраивайтесь здесь. Вы мне нужны тут. А потом я сообщу, когда потребуется ваша помощь.

Тишину нарушил голос Клеопатры:

— Время вышло! Быстро за работу! Город сам себя не построит! А кто не согласен, проваливайте. Мне не нужны нахлебники и лентяи!

Ребята мигом вскочили на ноги.

— Хорошо, Петрович, как скажешь. А сейчас откланяемся, пора работать! — улыбаясь, сказал Иваныч, встав передо мной.

— А я полечу на восток.

— Добро! Береги себя!

Ребята попрощались, а я направился к белке, продолжавшей руководить и слушать работников.

— Пуся, денег хватает? — отвлёк я её.

— Всего хватает. Только времени мало. Надо быстро построить город для безопасности. А о деньгах не беспокойся. Я организовала отряд добытчиков руды и трав, назначила крафтеров и аукционистов. Бюджет растёт с каждым часом. На аукционе скупаю материалы и инструменты.

— Не забудь построить защитные башни с катапультами и баллистами. Они в обороне сильно помогают.

Белка понимающе кивнула.

— Не учи учёного! — усмехнулась она.

— И стены сделай широкими, чтобы разместить минимум три ряда лучников. С внешней стороны стены сделай выше, с зубцами для безопасности лучников. И ров широкий с разводными мостами. Смолы приготовьте много. Будем поджигать врага прямо под стенами.

— А это хорошо сказал! — задумалась белка, может останешься и поможешь? — она с улыбкой кивнула на работяг, — Ты крепкий, такие мне нужны.

— Ещё чего! — рассмеялся я, а затем, посерьёзнев, сказал, — Я на восток, за Балгаем. Мне кажется у него проблемы. Ты же помнишь, когда мы расставались, он обещал подтянуться на север на войну?

Белка кивнула.

— Балгай хороший мужик. Видимо, правда, с ним что-то случилось, иначе бы пришёл. Он человек слова и чести. Передавай привет. Метнула бы пару шишек по его бычьей голове, — захихикала Пуся.

— Ладно, занимайся.

— Хорошо, счастливого пути! И это… Обижать будут, не обижайся…

Мы в голос рассмеялись, и я стремительно взмыл в небеса.

Ну что же, Сахума, я иду… Посмотрим что ты из себя представляешь…

***

Я летел уже час, покоряя пространство неистовой скоростью. За это время я преодолел около трехсот километров. Время от времени я пересекал многочисленные горные хребты, озера и реки. Бескрайние просторы лугов империи сменились необъятными степями.

Мана подходила к завершению. И я решил спуститься, чтобы прогуляться пешочком.

Степи под закатом превращаются в океан золота и огня. Солнце, медленно опускаясь за горизонт, окрашивает небеса в багряные и янтарные тона. Легкий ветерок, словно невидимый художник, проводит свои кисти по высоким травам, и они колышутся в такт его тихой песне. В этом танце солнце отражается в каждой травинке, и кажется, будто сама степь пылает изнутри, сияя последним светом уходящего дня.

На фоне погружающегося в сумрак горизонта силуэты одиноких деревьев выглядят черными скульптурами против багрового неба. Тени от них растягиваются в бесконечность, укрывая землю своим прохладным покрывалом. Иногда ветер приносит еле уловимый аромат полевых цветов, который смешивается с терпким запахом сухой травы.

Птицы, уставшие от дневного зноя, неслышно скользят по воздуху, выбирая себе укромные места для ночлега. Вот, крик журавля разрывает тишину, но вскоре снова наступает спокойствие, и лишь шелест травы напоминает о бескрайности окружающего пространства.

Вдалеке виднеется стадо степных оленей, грациозно передвигающихся по бескрайним просторам, и кажется, что они – полноправные хозяева этой земли.

Позолоченные сумерки дарят степи новое обличье, и кажется, что с каждой минутой она становится всё более таинственной и непостижимой. Воздух становится свежим и прохладным, обещая скорый приход ночи. И вот, когда последние лучи солнца исчезают, степь окутывается волшебным сумраком, открывая свои тайны лишь тем, кто готов вслушаться в её безмолвие.

Дорога, едва заметная в травяных просторах, змеёй вилась среди мягких холмов и каменистых склонов. Я старался придерживаться её направления, хоть она и казалась ненадежным путеводителем. Под ногами хрустел мелкий песок, иногда я видел следы тех, кто прошёл здесь до меня: следы колёс, неровные отпечатки копыт и порою заплутавшие ленты забытых дорог.