«Неужто он собрался отбить эту штуку, как чёртов мяч?!» — ужаснулся Иваныч, в шоке уставившись на приятеля. Вдруг нога Алексея засияла золотым ослепляющим свечением. И он ударил. Как по чёртову футбольному мячу.

***

— Что-о-о???!!! — послышались дрожащие возгласы землян, наблюдавших, как огненный шар полетел обратно в Рона. Перегрин успел отпрыгнуть вбок. А гном стоял, вытаращив глаза, в полном непонимании того, что происходит.

Грохот удара – и Рон повалился на спину, весь красный и обожжённый.

А Алексей, продолжая светиться золотом, вмиг преодолел расстояние до обидчика и занёс ногу для заключительного удара. Он целился в лицо гному, намереваясь раздавить его.

«Да что это за магия?!» — думал Перегрин, с ужасом наблюдая за нависшим над Роном Алексеем. — «И такая непостижимая сила?».

Внезапно Рон раскрыл опалённый рот и закричал.

— Я принимаю твоё предложение, Готар! Только спаси!

***

Рон, весь красный от ожогов, корчащийся в пыли от невыносимой острой боли, смотрел на занесённую Алексеем ногу.

«Это конец!» — с ужасом понял он. Ни доли сомнения – он отчётливо видел свою погибель в золотых глазах Лёхи. Там были ярость и хладнокровие, смешавшиеся в лопнувшей чаше терпения. И видя это, Рон, который думал попросить прощения, быстро отмёл в сторону даже попытку. Он сознавал, что это уже не сработает. Да и лучше умереть, чем просить прощения… Нужен другой вариант… И он вспомнил о нём…

«Время для раздумий вышло, Чёрный Рон. Погибни или преклони колени передо мной!»

И Рон прокричал, глядя в глаза Алексея. И увидев, как решимость во взгляде Лёхи сменилась изумлением,когда до того дошла суть сказанного, гном злобно расхохотался.

***

Я израсходовал на отбитие удара половину энергии шара. Я не был до конца уверен, что получится проделать задуманное. Но каково было моё удивление, когда огненный шар отскочил от меня, как простой мяч, не нанеся мне никакого урона.

Рона швырнуло на землю собственным отбитым заклинанием. Я понимал, что не дам более ни единого шанса ему, и двинулся закончить дело. Смерть всем, кто станет на пути очищения мира. Я занёс ступню над искривлённым в муках и злобе обожжённым лицом гнома и услышал его надсадный выкрик. Он обращался за помощью к Готару! Когда чёрный властелин успел захватить разум этого идиота? Я не знал. Его смех вывел меня из секундного оцепенения, и я резко опустил ногу на место, где раньше была голова Рона. Но характерного трескающегося и хлюпающего звука я не услышал. Тело предателя окуталось чёрным пятном и исчезло. Нога без ожидаемого сопротивления опустилась на землю.

***

— Куда он делся? — вставая, произнёс Перегрин, которого тоже снесло энергией шара. Он был поражён до глубины души, как и все присутствующие.

— Он стал приспешником Готара! — прозвучал голос бабули, как звук грома средь белого дня. — И это не столь важно…

Народ, услышав такое, смотрел на старуху ошалело. Предатель был в их рядах, и это не важно?!

— А по-настоящему важен он, — бабка рукой указала на меня и величественно провозгласила: — Пророчество исполнилось! Явился воин Света! — и поклонилась мне.

Пока я и остальные земляне в ступоре осознавали сказанное, все жители деревни стали кланяться, восклицая:

— Слава воину Света! Слава воину Света!

Я склонил голову в знак благодарности и направился к пострадавшим друзьям. Дайрон постарался на славу, потратив все силы на исцеление. Он, тяжело опираясь на посох, стоял, покачиваясь, а Таня поддерживала его за руку. Осмотрев Сергеича и Иваныча, я понял, что они полностью избавились от ожогов. Я кивнул в благодарность Дайрону и поинтересовался:

— Как вы ребят?

— Ты появился вовремя, Алексей! — проговорил Сергеич.

— Спасибо! — поддержал его Иваныч. — Но что это за магия у тебя, дорогой друг?

— Магия света! — с довольной улыбкой воскликнул Джандар.

— Ты полон сюрпризов, Алексей! — тоже улыбнулся усталый Дайрон.

— Алексей, — отвлёк меня голос Перегрина, — мы хотим извиниться… — рядом с хоббитом, понурив головы, стояли Жора, Лена и Громмал.

— Тааак… — задумчиво протянул я. Надо что-то с ними решать… Но не здесь же, не на глазах жителей деревни. — Все земляне в таверну. Нам есть, о чём поговорить. Жители деревни, прошу нас простить…

— Как пожелает воин Света! Как он пожелает! — снова восклицания и поклоны.

***

— Так! — расселся я по-хозяйски на кресле у стены залы. Передо мной, понурив головы и переминаясь с ноги на ногу, стояли четверо оступившихся. Остальные земляне расселись вокруг, с интересом ожидая последствий для наглецов. — Говори, Перегрин!

Рыжий хоббит поднял лицо, нервно сглотнул, огляделся, стараясь не ловить ничьи пристальные взгляды. Глазки его бегали, он явно перетрусил и был сбит с толку.

— Земляне, родненькие. Я прошупростить меня! И моих друзей!

Сидящие рядом Громмал, Жора и Лена согласно кивнули, не поднимая глаз.

— Заявление интересное… Но, ты думаешь, его достаточно? С какого рожна я – и все пострадавшие от ваших рук – должны вас простить? Неужто не понимали, что творили? И где гарантия, что ваше предательство не повторится? Рона я простил как-то раз, и чем он мне отплатил?

Все вокруг стали кивать, показывая жестами одобрение моих слов.

Перегрин облизнул пересохшие губы и сказал:

— Мы не знали, что Рон продал душу Готару. Мы бы тогда сами его придушили.

— А если он не продал бы душу Готару?! — удивился я. — Тогда, выходит, можно было его поддерживать?! Разве вам самим не казалось странным, что он удерживает всех от боя с врагом?

Послышались шепотки изумления. Народ понял, что я имел в виду.

— А ведь Алексей прав! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Поэтому гном увел нас с севера, чтобы не мешать Готару!

Ропот недовольства Роном нарастал.

— Тихо! — повысил я голос, и все замолчали. — Не надо превращать всё в балаган. Если кто-то желает высказаться, пусть поднимет руку, и мы его выслушаем, – тишину более никто не нарушал, – я так и думал, — усмехнулся я, поворачиваясь к Перегрину.

— Мы думали, ты умер! Рон вызвался возглавить нас! — оправдываясь, забормотал хоббит.

— А почему именно Рон? Других кандидатов, не было что ли? Сергеич, Иваныч?

Эти двое пожали плечами.

— Алексей Петрович! Право же, какие из нас командиры? — сказал Сергеич.

— Точно-с, — подтвердил, кивая, Иваныч.

Я вздохнул.

— А я думаю иначе… Ну да ладно… Я так понимаю, вы не раз говорили Рону и остальным, что необходимо выдвигаться на север?

— Мы пытались! — ответили хором оба друга.

— Тогда почему их никто не послушал? — я буравил взглядом четверых отступников. — Ведь вы точно знали, что эти оба, — я указал пальцами на Сергеича и Иваныча, — мои доверенные лица. И, слушая их указания, вы продолжаете моё дело.

Четвёрка сконфужено молчала. Некоторое время ничего больше не говорил и я сам. Я, честно, не знал, что мне с ними делать. Я не мог их казнить за то, что они поддались уговорам и пришли к неправильному решению. Если бы я не исчез, думаю, они б меня не предали. Хочется верить, по крайней мере. Но и оставлять всё так просто, прощая по первой просьбе, нельзя. Каждый тут должен осознать неотвратимость наказания. Мой взгляд остановился на Жоре. Почему-то стало ещё обиднее.

— Эх, Жора, Жора, — укоризненно проговорил я, — как ты-то мог? Ты ж был любимец Пуси. Ты был для неё, как сын…

Белочка всё это время лежала рядом на ближайшем стуле: еле живая, она тяжело дышала и вздрагивала иногда всем телом. После моих слов она подняла затуманенный взор на эльфа.

— Прости, тётя Пуся! — искренне повинился Жора и заплакал, бросая растерянные и полные боли взгляды на белку. То ли ему было действительно больно видеть её в таком состоянии, то ли он рыдал из-за совершённого проступка. Может, всё вместе. Мне даже стало жаль его…