Она сказала, что либо ее примут такой, какая она есть, либо она останется одинокой до конца своей жизни.

Все мы носили высокие каблуки и короткие блестящие платья, и не успели наши ноги начать болеть. Когда заиграла знакомая песня, мы замерли. Рейна подала знак сестре, сообщив ей, что это «Truth Hurts» Лиззо, звучащая из динамиков.

Мы крутились и кружились, выкрикивали слова и смеялись. Мы позволили музыке унести нас туда, где ничто и никто не имел значения. Где были только мы. Где мы были свободны.

Феникс схватил мою камеру и начал записывать нас, пока мы трясли задницами, тряслись конечностями и покачивались бедрами. Слова песни были нашей библией, и мы получили огромное удовольствие, изучая ее. И все же я не мог не думать о темных глазах и грубых руках, которые знали, как прикоснуться ко мне.

Выкинув из головы мысли о красивом итальянце, я наслаждался моментом. Мы продолжали, пока звучала одна песня за другой, и это было почти как в старые добрые времена. До колледжа. До несчастного случая с Рейной. До убийства. До секретов и пакта. И уж точно до Энрико Маркетти и его предположительно умершей жены.

Позже было много песен и еще больше выпивки, мне нужен был перерыв. Я наклонился и потянул Рейну за руку.

«Мне нужно в ванную; Я скоро вернусь."

Она кивнула и показала мне большой палец вверх.

Мои ноги пульсировали, а голова слегка кружилась, я пошел по длинному коридору к лестнице в VIP-секцию. Ванные там обычно были чище. Мужчина, охранявший лестницу, бросил взгляд в мою сторону и тут же отпустил меня.

«Здравствуйте, могу ли я воспользоваться VIP-ванными, пожалуйста?» — сказал я громко, придерживаясь английского. Обычно они были более любезны с туристами. Я мило улыбнулась, разглаживая руками свое мини-платье, надеясь, что он еще раз взглянет на меня и решит, что мне место в эксклюзивных ванных комнатах.

Мужчина даже не посмотрел в мою сторону. «Используй те, что внизу».

Я издал стон. «Где знаменитое русское гостеприимство?»

«Вы ошиблись страной».

Я прищурил на него глаза. Какой хер!

Развернувшись на каблуках, я направился обратно по темному пустому коридору. Мой разум шептал, что это классический способ быть убитым. Тускло освещенная вывеска замерцала, и пока я пытался решить, похоже это на туалет или на выход, я услышал слабый стон.

Мои ноги двинулись прежде, чем я успел остановиться. На цыпочках и стараясь не ударяться пятками о мраморный пол, я держался за стену и направлялся к двери. Тяжелая металлическая дверь была слегка приоткрыта, звуки музыки здесь были менее интенсивными, и я выглянул в щель.

Прохладный ночной воздух омывал мое лицо и обнаженные плечи, вызывая у меня дрожь.

Еще один стон.

Мои глаза проследили за звуком и увидели в темноте две фигуры. Женщина прислонилась к стене, ее ноги были раздвинуты, а длинная юбка собрана в кучу. Ей было приятно . Мои губы изогнулись в улыбке. Хорошо ей.

Когда я собирался пошевелиться, послышался приглушенный голос. Знакомый.

«Я твоя навсегда, София». Ебена мать. Это были две женщины. Затем, на всякий случай, если я не уверен, женщина, которую обслуживали, собрала в руках копну темных волос другой женщины и крепко сжала их. «Избавься от нее, и я тебя съем. День. Ночь. Я сделаю все, что ты захочешь».

Я не хотел знать, что это значит.

«Я Пахан. Я решаю, от кого нам избавиться. А теперь возвращайся к поеданию моей киски и заставь меня кончить.

Схватив темные волосы другой женщины, София выгнулась дугой от стены и в то же время вернула голову женщины ко входу. Женщина, стоящая на коленях, должно быть, сразу же приступила к работе, потому что тут же начались стоны. Дикий. Чувственный. Эротический.

Оооооооооо. Пришло время идти.

Я попытался уйти, не издав ни звука, но не смог. Послышался тихий щелчок моего каблука, едва слышный, но пара оглянулась.

И только тогда я увидел лицо женщины, стоящей на коленях. Неудивительно, что это звучало знакомо. Это была Донателла. «Мертвая» жена Энрико.

На мгновение я почувствовал, что не могу дышать. Я прикрыл рот ладонью, глядя на нее. Жена человека, которого я хотел. Да, я хотела его. Я мог бы признаться в этом себе, если бы никто другой. Кто в здравом уме не стал бы?

«Видимо, Донателла» , — шептал мой разум. Возможно, именно поэтому они прожили отдельные жизни, и ее считали мертвой. Он защитил ее от преступного мира, чтобы она могла заниматься внеклассной деятельностью, не связанной с мужчинами. Я был чертовски сбит с толку.

Это все еще не оправдывало его ложь. Или поведение этой женщины по отношению ко мне. Я хотел заставить ее заплатить — за ее ложь и сомнения, которые она посеяла в отношении моей матери. Может быть, даже из-за того простого факта, что к ней был привязан такой мужчина, как Энрико Маркетти, и она его не хотела, а я жаждал его даже из России.

Проклятье!

Нам казалось, что мы смотрели друг на друга часами. Однако прошло всего лишь несколько секунд.

Судя по их злым ухмылкам, ни одна из женщин, похоже, не беспокоилась о том, что их поймают. И я без сомнения знал, что Донателла узнала меня, хотя она не выглядела удивленной, увидев меня. Эта женщина преследовала меня всю дорогу сюда, в Россию?

Мое сердце забилось быстрее, когда я вспомнил выражение ее глаз всего несколько дней назад. Страх сдавил мое горло, и я обернулась. Инстинктивно я помчался обратно в тот же темный коридор, через который прошел, пытаясь увеличить дистанцию между ними и мной. Мой пульс участился, а в ушах загудело от ужаса.

Был ли я тем человеком, от которого Донателла хотела избавиться?

Я тяжело сглотнула, страх придал мне дополнительную скорость и позволил игнорировать боль в ногах. Мой инстинкт подсказывал, что эти женщины — хладнокровные убийцы. Возможно, я преувеличивал, но Донателла определенно была сумасшедшей и более чем слегка психически неуравновешенной. Мне не предвещало бы ничего хорошего, если бы она последовала за мной до самой России.

Каблуки — не мои — щелкнули недалеко позади меня. Я оглянулся через плечо и увидел, как они приближаются ко мне. Господи, эти женщины были старше меня и бегали на каблуках как знатоки. Я проклинал себя за то, что оставил свой телефон Фениксу. Я даже не мог им позвонить и попросить встретить меня у выхода.

Я был почти у танцпола, когда врезался в тело. Я обернулся и увидел молодую женщину. Младше меня. Возможно, того же возраста, что и Рейна, со светло-карими глазами.

«Мне очень жаль», — сказали мы оба одновременно.

Прошло мгновение, когда прозвучал приказ.

— Лиана, отойди от нее. Это был голос Софии.

Позади молодой женщины (Лианы) раздался глубокий мужской голос, и то, как он спешил к ней, тяжело дыша, заставило меня подумать, что он преследует ее. Мои глаза пробежались по его чертам. Темные волосы. Высокий. Оливковая кожа.

«Эта девушка не понимает определения телохранителя, София», — прошипел он с сильным акцентом. К моему удивлению, это был итальянский акцент. Я изучал его лицо. Значит, он был охранником Лианы. Тем не менее, его глаза скользнули по ее голове и скользнули мимо меня и его подопечного. Я проследила за его взглядом и была удивлена, увидев, что он смотрит на Донателлу, а не на Софию.

«Мама, это всего лишь девочка». Молодая женщина закатила глаза, на ее губах появилась мягкая улыбка. «Хватит быть параноиком, никто не пытается меня похитить». Она посмотрела на меня извиняющимся взглядом. «Моя мать слишком опекает. Она выводит это на совершенно новый уровень».

Да, происходило что-то странное, но мне не нужно было знать, что именно. Я просто знал, что мне нужно выбраться отсюда живым и невредимым.

— Никаких проблем, — пробормотал я, обходя ее стороной прежде, чем ее сумасшедшая мать смогла приблизиться ко мне.

Достигнув девочек, я дернул Феникса за руку и толкнул Рейвен, привлекая внимание Рейны и Афины.

«Проблема », — подписал я. — Нам нужно выбраться отсюда .