Заклинание действовало три часа, а затем развеялось с наступлением ночи. Сейчас Ливий мог спокойно оставаться в сознании. Ему, правда, хотелось поспать, но делать этого он не стал. У Волка осталось одно дело.

Белый верблюд подошел к телеге и уставился на Ливия. Даже не видя его глаза, Волк чувствовал, как «дракон» буравит его своим взглядом. Верблюд делал так и раньше, но в этот раз все было иначе. Больше к Волку не присматривались – настала пора действий.

– Мы должны поговорить, – сказал «дракон».

– Да, должны, – хрипло ответил Ливий.

В комнату самого Хаоса было запрещено входить любому, кроме Смертных. Но и они этого не делали – из уважения и страха к лидеру. Смертные приходили лишь тогда, когда их вызывали, хотя имели право заявиться в любой момент.

Дверь в покои Хаоса распахнулась. Внутрь вошел человек.

– У тебя есть какое-то дело ко мне, Светлый?

– Да, глава, – с широкой улыбкой ответил предатель Сильнара.

Светлый зашагал вперед. Глава «Единства» никогда не показывался на глаза Смертным. Единственный, кто видел обличие Хаоса после боя с Нексом был Гром.

Смертные знали, что глава «Единства» сильно пострадал. И то, что он долгие годы не показывался перед подчиненными, говорило лишь об одном: Хаос ослаб и до сих пор не восстановил хотя бы часть своих сил.

– Что ты хочешь?

Говорил Хаос грубо и хрипло – совсем не так, как до боя с Нексом. Светлый ничего не ответил. Вместо этого он шагнул вперед и оказался прямо перед ширмой, закрывающей главу «Единства».

Ладонью Светлый схватил ширму и рывком сломал ее, отбросив остатки дерева и ткани в сторону. Покровы были сброшены.

– Жалкое зрелище.

Перед глазами Светлого предстал нынешний Хаос. Жалкий покалеченный урод ничем не напоминал прошлого себя. Больше не было того Хаоса, которого Светлый боялся и из страха уважал. Теперь глава «Единства» превратился в посмешище, преграду и возможность поняться выше.

Ведь в огромном аквариуме плавал истощенный старик с худыми, как палки, конечностями.

– Остановись.

– После увиденного? Ни за что, – усмехнулся Светлый. – Кто знал, что наш глава стал настолько ничтожным? Я убью тебя, Хаос. Убью и займу твое место в «Единстве». Возможно, придется разобраться с Громом, но, когда все увидят великого и ужасного Хаоса, никто больше не будет плясать под дудку его марионетки.

Светлый протянул вперед руку.

– Спасибо, что передал мне свои знания Черного Флага. Они мне пригодились. В качестве благодарности я убью тебя твоей же техникой.

Черная Воронка появилась в комнате, безумными темпами поглощая ярь. И без того истощенный Хаос не смог бы долго продержаться под силой техники. Но, когда Светлый уже было начал праздновать свою победу, Черная Воронка неожиданно исчезла.

– Я отдал тебе свои знания. Неужели ты думал, что я не смогу забрать их обратно?

Черная Воронка вновь появилась – в этот раз под ногами Светлого. Мощная сила техники начала поглощать ярь, и уже спустя мгновение Смертный упал на колени.

– Ты!..

– Черный Флаг стал лучше. Ты развил технику. Очень хорошо. Но я лучше управляю ярью.

Энергия покидала тело Светлого, а сам Смертный с ужасом понимал, что больше совершенно не владеет Черным Флагом. Все, что у него осталось – Черный Завет, упрощенная техника для бойцов «Единства», которая не была и на треть такой эффективной, как Черный Флаг.

В комнату Светлый вошел безоружным. И все же его сила была впечатляющей и без меча в руках. Светлый встал на ноги и попытался рывком сместиться в сторону, заодно ударив по стеклу аквариума, вот только не смог ничего сделать. Как только предатель Сильнара влил ярь в ноги, все его тело оцепенело. Не прошло и мгновения, как из Светлого будто выдернули стержень – и труп дважды предателя рухнул на пол.

– Я не только даю и отбираю силу. Я подготовился и на случай предательства, – сказал Хаос и махнул рукой.

Где-то за пределами комнаты раздался звуковой сигнал, и спустя секунду в покои главы «Единства» вошел Гром.

– Закономерный итог, – произнес заместитель главы.

– Он долго сдерживал жадность, – добавил Хаос. – Его королевство портило репутацию «Единства». Стоило убрать.

Гром кивнул. Инструкции Хаоса были яснее некуда: не устраивать бесчинств и дать простым людям и слабым идущим возможность спокойно жить. Каждый в Централе должен был понять, что «Единство» – это не злая организация, выкашивающая школы и секты, а отличное место для жизни.

Верховным, которым выделяли земли, дали много свободы. Пользовались они ею по-разному: кто-то соблюдал инструкции Хаоса, а кто-то – как тот же Светлый – делал, что хотел. Глава «Единства» этого не запрещал. Но и не одобрял.

– Принес? – хрипло спросил Хаос.

Небольшой «бой» со Светлым ослабил его. Речь становилась короче, Хаосу стоило отдохнуть, но Гром выполнил поручение главы.

Это была лишь подставка для оружия. Скорее всего, раньше на ней покоился посох или копье – для меча подставка была слишком длинной. И стоило Хаосу взглянуть на нее, как глаза главы «Единства» на мгновение вспыхнули.

– Это она, – сказал Гром, ставя подставку перед Хаосом.

– Вижу. Подставка Пэлэса.

Пэлэс, посох, дарованный людям Богиней Врачевания, мог исцелять любые раны. Много лет назад он исчез, ходили слухи, что сама богиня забрала посох обратно. Искать его не было смысла. Но вот подставку, которая столетиями впитывала исцеляющую суть артефакта…

– Это поможет вам восстановиться быстрее, глава?

– Да, – хрипло ответил Хаос, жестом давая понять, что подставку стоит толкнуть вперед.

Гром так и поступил. Подставка прошла сквозь стекло «аквариума», в котором плавал Хаос, и начала растворяться, будто в кислоте.

– Уже скоро я смогу выйти отсюда, Гром.

– С нетерпением буду ждать этого, глава, – поклонился заместитель Хаоса.

Никто из дагулов не проснулся. «Дракон» явно об этом позаботился.

– Ты интересен моему хозяину, – заговорил верблюд.

– Алхоаму?

– Ты догадлив. Я последую за тобой дальше.

– Кто ты?

– Создание своего хозяина. Я слежу за тем, кто попадает в Ишбатану. Это племя – плоть и кровь Ишбатаны, иначе они не прошли бы пустыню. Но ты – чужак. Я наблюдал за тобой, чтобы узнать больше.

«Значит, его создал Алхоам? А этот джинн ужасно могущественный», – ошарашенно подумал Ливий и спросил руной Крата, потому что говорить становилось все тяжелее:

«Почему сейчас?»

На удивление верблюд ответил так же:

«Потому что я не был уверен, что ты способен восстановиться. Ты встретишься с моим хозяином. Не сейчас. Когда ты сам будешь способен прийти к нему».

«Большая честь. Воспользуюсь этой возможностью, если смогу, хоть и не думаю, что буду ему полезен», – хмыкнул Ливий. С помощью руны Крата он мог общаться так, как привык, не экономя слова.

«Ты не должен об этом думать. Ты не видел всего. И должен увидеть многое. Ты еще не понял всей сути Ишбатаны», – сказал напоследок верблюд перед тем, как отойти.

Ливий бы пожал плечами, но не мог этого сделать.

«Не понял всей сути, да?», – подумал он. То, о чем говорил верблюд, было связано с югом Ишбатаны, где стояла Стена. И Ливию действительно стоило ее увидеть.

Проснулся Волк вместе с дагулами, чтобы сразу приступить к делу.

«Вчерашнее лечение хорошо сказалось на мне. Увы, этого мало. Все тело искорежено, а кости уже срослись. Много работы», – подумал Ливий.

Сейчас он мог ощущать свое тело. Внутренняя энергия по-прежнему отказывалась подчиняться, Волк ее даже не чувствовал. Приходилось выкручивать с внешней ярью.

Пока дагулы ехали, перед Ливием возникали магические письмена. Раньше Волк смог бы создать такое заклинание своей ярью за минуту. Теперь приходилось собирать энергию в несколько этапов, выписывая магический символ, а потом повторять это раз за разом, чтобы создать вокруг себя сильную магию.