Решилась было обойти дом по кругу, в надежде отыскать заветный огонек или другие признаки жизни в доме. Осторожно пробираясь сквозь плотные заросли деревьев, кустов и травы, как нарочно выскакивающие под ноги, норовившие содрать плащ и запутаться в волосах, не сразу уловила легкий глухой стук.
Только сейчас оказался заметен слабый свет за поворотом. Кто это? Может ли это быть он? А если там не он? Точнее, скорее всего там не он, а тут я, в таком виде. Подозрительные звуки стихли. Решив, что меня каким-то образом заметили, даже задержала дыхание. Если немного вытянуть голову, можно увидеть и темную склонившуюся над чем-то фигуру.
Именно это время луна выбрала, чтобы выглянуть из-за туч. Именно в этот момент фигура (оказавшаяся не так далеко, как показалось сначала) с усилием подняла что-то с земли и развернулась. И именно в этот самый момент герцог Аарон Дартмут посмотрел прямо в расширившиеся от ужаса глаза, мои глаза, которые разглядели в его руках безвольно свисающее тело. Приметные рыжие локоны. Неестественно белая кожа. То самое золотое платье, в котором видела Лину последний раз.
Не закричала только чудом. Если так можно назвать сковавший безотчетный ужас. Сестра была мертва и только что должна была быть погребена в земле. А никто даже не знает, куда я уехала среди ночи и где, видимо, пропаду навсегда. Из одежды — только плащ и пристальный взгляд убийцы, которому я так просто доверилась.
Надо было бежать. Или прятаться. И проверить, точно ли сестра мертва. А может быть кричать, чтобы пришли на помощь. Мысли лихорадочно метались в голове и набатом бил тот самый ответ леди Делавер.
«— Вы хорошо знаете лорда Дартмута? Он ведь тоже был на том вечере, но я ни разу его не встречала.
— Герцог Аарон Дартмут — немного знакома, он не тот человек, с кем бы стоило знаться юной леди как ты. Я слышала, он неизлечимо болен, поговаривают, даже одержим. Не смотри так на меня. Ну хорошо. Я напишу тебе его адрес, но пообещай, что никогда и ни за что им не воспользуешься самолично.»
Он заметил меня. Даже, кажется, узнал и чего сейчас выжидал, только Богу известно. Тело сестры все же выпало из рук мужчины прямиком в вырытую для того яму. И эта совершенная небрежность в обращении с дорогим ее сердцу человеком вырвала из оцепенения. Я побежала. Прочь. Подальше от этого странного дома. Пугающего мужчины. Скорее, быстрее, только бы вскочить на оставленного коня и тогда. Что будет тогда, я не знала. До этого «тогда» надо было еще банально добраться.
Чьи-то сильные руки обхватили сзади, когда, с трудом выбравшись из зарослей, я уже видела вдалеке свою свободу. Принялась брыкаться, скулить и беспорядочно сучить ногами. Паника захлестывала целиком, не оставляя в голове ни единой связной мысли. Прижатая стальной хваткой к телу, с закрытым рукой ртом, я могла только подавать признаки сопротивления, пусть даже и самые бессмысленные.
Он и меня теперь убьет. Я же его увидела. Застала с мертвым телом на руках, которое он явно хотел скрыть. Господи, что же теперь будет? Держит меня так крепко, не вырваться. Мне никогда не спастись и теперь я тоже умру. Впрочем, да и пусть так. Только родителей жалко, еще одной потери они не перенесут. Да и ладно смерть. А если он будет мучать меня. Истязать. Или что еще хуже. Он же, я же, тонкий плащ, горячие руки. Пока я отбивалась, он мог догадаться. Мог увидеть. Почувствовать. Нет, нет, только не это, я готова расстаться с жизнью, но не оказаться игрушкой в чужих руках. И все-таки, неужели это он. И сам же предложил свою помощь. Врал, врал мне с самого начала, что не был знаком с Линой, что ничего о ней не знает. Почему-то эта последняя мысль о предательстве, полное разочарование забрали остаток сил.
***
Тело, так яростно сопротивляющееся еще минуту назад внезапно обмякло. Я даже чуть не уронил непонятно откуда взявшуюся в моем дворе девушку. Но мирно пощипывающий травку першерон дал ответ на некоторые из вопросов.
Ситуация выходила, мягко говоря, удручающая. Не зря говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Я ведь и сам растерялся. Сначала, когда услышал непонятный шум. Затем, когда увидел его прекрасный источник. И теперь, когда не имел представления, как же все объяснить. Девушка была очевидно напугана, если не в панике. Она боялась. Боялась его. И это расстраивало, вызывая скребущее в душе сожаление.
«Это не то, о чем ты подумала» — дурацкая фраза, которая вряд ли сможет что-то изменить. Первым порывом было отнести Ленси в дом, усадить, запереть, заставить слушать себя. Рассказать свою историю теперь целиком. Она обязана ему поверить. В конце концов, с ее сестрой, он только хотел как лучшее для нее. Она…она ведь ничего не услышит сейчас. А может и никогда не захочет слушать.
Он теперь очевидно убийца в ее глазах. Тот, кто лгал ей в лицо. Кто предал. Никакие слова не смогут исправить ситуацию. По крайней мере в данный момент.
— Валенсия, я сейчас аккуратно разожму руки, и ты сможешь уйти. Прошу тебя, только не кричи. Голос сорвешь, а вокруг все равно никого нет. Я понимаю, сейчас тебе просто страшно, но поверь мне, я не причинял никакого вреда твоей сестре, — очень тихо проговорил почти в самое ухо девушки.
Она сразу напряглась, недоверчиво насторожившись.
— Только, позволь я тебя провожу, не стоит разгуливать девушке одной по ночным улицам. Их пустота очень обманчива, — добавил, неуверенный в своем решении. Отпускать ее одну казалось безумием, но и я пугал ее сейчас больше неведомых опасностей. Хотя они как раз были более реальны.
Как назло, именно сегодня был ежемесячный выходной моего конюха. Других же слуг в доме не было, о чем я впервые пожалел. Если я ослаблю хватку прямо сейчас, она просто вскочит на своего коня и умчит быстрее ветра. Я даже не успею добежать до конюшни, не говоря уже о том, чтобы оседлать лошадь.
Тяжело вздохнул. Одним страхом больше, одним меньше — какая теперь разница. Ты все равно не захочешь меня простить, но хотя бы я не буду виновен, если кто-то на тебя нападет. Хороший конь — уже повод для убийства, мне ли не знать. А всадник в добротной одежде на нем — повод двойной.
Около ее дома я просто слез с лошади и растворился во тьме улиц. Она не закричала. Но и не обернулась. Надо было как-то вернуться к себе и закончить начатое дело, пока не вернулся мой единственный живой работник.
Он, конечно, не привык задавать вопросы. Но и я не привык давать для них дополнительных поводов. Надо было это сделать, а хотелось банально напиться.
Глава 8 — Эра милосердия придет незаметно
«Каноничный завтрак настоящего аристократа» иронично подумала я, поскольку сегодня вместо десерта мне подавали газету. Точнее, я сама ее стащила с отцовского подноса, только заприметив краем глаза подозрительно знакомую фамилию.
«Герцог Аарон Дартмут и графиня Мелинда Уореллс по секрету сообщили нам о своей помолвке». Эту строчку я уже перечитала не меньше тридцати раз и никак не могла понять, шутка ли это. Но газета была датирована сегодняшним днем и выглядела, в целом, как обычно.
С той самой «странной» ночи прошло больше трех недель. Я ни знака не получила от лорда и, надеялась не получить никогда. Вернулась в свою комнату тогда совсем как в тумане. Почему конь, который фактически сам вернулся в стойло не разбудил стуком копыт обитателей дома — оставалось только догадываться. Как и то, каким образом я в том состоянии смогла влезла обратно в окно своей спальни. Правда, как оказалось позже, сломала пару ногтей и поцарапала бок. Однако на грани нервной истерики это было незаметно вовсе.
Главный вопрос того вечера я боялась произносить даже мысленно: «Почему я осталась жива?». Каждый раз вспоминая бесконечную дорогу домой, в груди начинало не хватать воздуха. Почти полная темнота, стук копыт, мужчина, крепко удерживающий меня в седле перед собой, и дорога. Каждую секунду мне мерещилось, что ладонь его опускается чуть ниже, проникает под полы плаща и гладит ничем не прикрытую кожу. Он прижимает все сильнее, все ближе. Дыхание учащается. На отрывшийся краешек оголенной плоти опускается горячий поцелуй. И хриплый шепотом над самым ухом произносит:
