Его лицо, глаза оказались так близко. Мужчина начал наклоняться ко мне, то ли что-то сказать на прощание и отпустить вниз, то ли. Второе то ли я не успела как следует обдумать, как губы накрыл жаркий, насколько я могла судить страстный поцелуй. Он длился совсем недолго, скорее ужалил меня, но даже от осознания самого этого факта закружилась голова.

«Если ты не готов целовать меня дальше, лучше столкни вниз или не отпускай уже никогда». В голове бились совершенно странные и неуместные фразы.

— Попалась, — он резко поднял меня на руки и наконец отнес от этой злополучной пропасти, которая скорее висела между нами, чем за моей спиной.

— На самом деле, ты меня здорово испугала, ты, что, правда, готова была туда прыгнуть?

И сейчас я не знала ответа на этот вопрос. Непонятная эйфория схлынула также внезапно как и наступила. Я вспомнила, по какой причине пришла сюда. Я не забыла, от кого бежала и так боялась все это время. Я осознала, что, на самом деле, не так сильно меня волновали рыбачащие внизу люди, если они там вообще были. Я. Хотела. Умереть.

Лицо девушки, еще несколько минут назад излучавшее скорее расслабленность и блаженство, вдруг резко переменилось. Взгляд на меня снова стал опасливым, даже каким-то затравленным. Голова опустилась, а вся ее поза выражала какое-то бессилие.

— Я, простите меня, леди Валенсия, я, воспользовался вашей беспомощностью, этого больше никогда не повториться. Просто увидел вас и этот обрыв. Право слово, вы очень здорово меня напугали, но даже это не служит оправданием.

— Не стоит, герцог Дартмут, это наименьшая из беспомощных ситуаций, за которую вам следовало бы извиняться.

Я не совсем понимал, что она имеет ввиду. Точнее, понимал вполне прекрасно и в голове были еще десятки наших встреч, одна не лучше другой, особенно последняя. Я ведь понял, ЧТО привело ее ко мне в ту ночь. Просто сразу не давал себе даже шанса обдумать, осознать. Впустить в голову. Но разве можно сначала удерживать девушку от побега, а потом, «провожая» ее домой в столь тесном общении, не заметить ее интересного одеяния. Тогда она пришла сама, добровольно и так, доверительно. А увидела. Увидела то, что увидела. То, что я даже не мог ей разъяснить, не ранив еще сильнее.

— Знаете, сказать можно что угодно, я же склонен больше к деятельному раскаянию, но в вашем случае оно увы, приведет скорее к новым неприятностям для вас. Поэтому сегодня для вас у меня есть только слова. И надежда, что вы их примете за правду.

— Не могу. Как бы мне не хотелось, не могу. И так уже слишком много было взято исключительно с ваших слов. Даже сейчас мне хочется верить, что вы искренне. Хотя я не могу придумать ни одной разумной причины, что могло бы сподвигнуть вас, например, отказаться от этой нелепой помолвки. Кроме того, что вы уже не хотите.

— Позвольте вас проводить домой, а вашего прекрасного коня привяжем к моему экипажу. У меня как раз будет время пояснить вам сложность ситуации и дать возможность сделать выбор. Я готов к любому вашему решению.

«Я? Выбор? И он сделает, как я скажу?»

— Если вы поклянетесь, что я буду это время в безопасности.

— Клянусь, — сказал человек, слова которого ничего не стоят, по его же собственному заверению.

***

И я начал свой неторопливый рассказ с того дня, как на моем пороге внезапно появилась прекрасная девушка. Абсолютно прекрасная внешне, но полностью отчаявшаяся в душе. Леди Мелинда Уореллс. Да, за последние месяцы мой порог был явно шокирован невиданным количеством девиц, которые решили его истоптать.

В отличие от первой внезапной посетительницы, гостья была уверена в себе, хитра и даже несколько высокомерна. Она предложила сделку. Я соглашаюсь на брак с ней, она не делает публичным известные ей сведения о моей внебрачной связи с Валенсией Чатэм.

Конечно, первым делом я попробовал галантно выставить ее вон, но девица оказалась на редкость упряма. Не желая слушать мои отпирательства, что мне нет никакого дела до слухов о леди Чатэм, да и вообще знаком я с ней весьма поверхностно, она продемонстрировала мне статью с парой громких заголовков, несколько писем, поддельных фото и свидетельств от дальних знакомых людей. Это был только готовящийся выпуск, который увидел бы свет спустя два дня. Оставив меня наедине с этими фактами, она просто удалилась.

А произошло это спустя двое суток после той ночи. И пока я не был арестован, надо было решать проблемы, так некстати подкинутые жизнью.

День потребовался мне, чтобы собрать несвязанные, на первый взгляд, факты. И еще ночь, чтобы сопоставить их в достоверную картину. Итак, оказалось, у Мелинды были некоторые основания полагать, что девушка не просто мое постельное увлечение, но и отчасти важный для меня человек, репутацию которого я хотел бы защитить. Несколько свидетельств наших встреч наедине, а также личные наблюдения, которые, увы, только подтвердились той злополучной ночью. Как будто мало эта ночь принесла бед. Девушка, возвращающаяся в потемках в объятиях возлюбленного и тайно пробирающаяся в окно своей спальни — чем ни жаркая сплетня для маленького городка. Пикантности новости добавляла «скромность и религиозность, которыми героиня славилась в узких кругах знакомых. Много ли мы еще не знаем о наших собственных соседях?». Что верно, то верно. Вот Валенсия явно не ожидала такого поворота от подруги детства.

Далее становилось только интереснее. Я не питал надежд, что поразил девушку с первого мимолетного взгляда, замеченный случайным прохожим на улице. Очевидно, ей зачем-то понадобился брак. А я просто показался удобной мишенью для манипуляций. И я узнал. Разгадка оказалась проста и до безумия банальна. У семьи закончились деньги. Оставались считанные дни, когда их поместья пустят с молотка, а их самих по миру. А все потому, что содержание старинных зданий занимают существенную долю расходов даже у самых преуспевающих из нас. Обновление крыш, фасадов и лестниц в нашем климате превращается в нескончаемый аттракцион. Закон же обязывает производить ремонт только с помощью материалов и техник, идентичных использовавшимся при строительстве. Поэтому траты на покупку, доставку и саму работу мастеров из катастрофических превращаются в неподъемные. Даже продажа не решает вопросы с финансами благодаря повышенным налогам государства на такой вид имущества. Это был отчасти замкнутый круг, разоривший ни одну именитую фамилию.

Некоторые, как те же Чатэм, приспосабливались и пытались идти в ногу со временем, сокращая размеры своих владей и уходя в бизнес. Другие же, подобно семейству Уореллс, держались за свое эго до последнего, заменяя подделками сначала картины в домах, а потом камни в своих ожерельях. Но даже веками накопленное богатство имеет свойство кончатся. И закончилось оно именно на веку леди Мелинды.

Сейчас у нее был только один шанс спасти себя и свое многочисленное семейство — удачно выйти замуж. Пока еще никто не знает о бедственном положении, возможность при ее внешности отыскать себе ровню по статусу и состоянию оставалась. После объявления о банкротстве количество согласных взять ее в семью женихов будет меньше, чем пальцев на одной руке. Приданое в виде дополнительных расходов не затмит милая мордашка. А дельцы, выбившиеся в люди, но не имеющие титула, теперь стали слишком практичны, чтобы платить деньгами за возможность назвать своего сына лордом. Мир менялся и старым порядкам все меньше оставалось в нем места.

А значит у той же Мелинды оставалась одна дорога — проситься никому неугодной приживалкой к дальним родственникам. Ладно бы она сама, но ее сестры. У них даже не было права выбора. Когда они подрастут, семью завести смогут с купцами средней руки или староватыми также обнищавшими баронами.

Поэтому, ее напор и наглость были продиктованы скорее отчаянием, чем силой позиции. Она понимала, что у нее будет только один шанс спасти семью и она, увы, проиграла в своей ставке.