Снова посмотрел в эти совершенно пустые глаза. Там можно было зажечь эмоцию, целый спектр, но они никогда не возникнут сами собой. Она никогда не воспротивится и не будет спорить, если он не заложит это в ее голову или не отдаст прямой приказ. У нее нет своего мнения. Нет сознания.

Он не видел больше смысла получить очередную послушную игрушку, которую можно дергать за ниточки, за ниточки вкусов…Он хотел живую, настоящую, своенравную. Непредсказуемую. С характером. С мыслями. Эмоциями. Но он не знал, как это сделать, перебрал, наверное, все возможные сочетание. Времени у него для этого было достаточно…

Удар сердца и мой удар. Кровь от страха и усталости стучит в висках. Железное кольцо ударяется о дверь. Тишина. Или я ничего не слышу? Стучу в дверь снова, выждав паузу. Надеюсь, мой визит не покажется хозяевам слишком неуместным. Не звали все-таки. Точнее, хозяину. Никто не открывает. Как странно. Даже если владельцев нет дома, должны же быть хотя бы слуги.

Я осмотрелась. Дом утопал в деревьях и кустах, за которыми почти не видно было не только окон, но и крыши. А еще было очень тихо. Не проезжающих экипажей, не звуков из соседних домов. Я вообще не была уверена, что в этом районе еще кто-то живет, кроме лорда Дартмута. Странно. Это же не окраина, где можно встретить заброшенные поместья, вполне респектабельная часть города, в которых любят селиться богачи. Поближе друг к дружке, повышая свой статус титулом соседа.

Присела на ступеньки, сотый раз прокручивая в голове дальнейшие действия. Самый простой вывод — смириться, что тут никого нет. Еще раз пробежала глазами по адресу — нет, мне назвали именно его. Единственное место, где можно найти того, кто так мне нужен. Уйти сейчас и оборвать последнюю ниточку надежды, я просто не могу себе позволить.

Лина, Лина, куда же ты пропала? Если…а точнее когда я тебя найду, не знаю, что сделаю сначала, убью или расцелую. Как можно быть такой беспечной! И ведь сколько раз уже тебе говорила…А родители. Я вздохнула, в душе словно застряла струна, единственная оставшаяся на скрипке. И смычок то и дело терзал ее, выдавая хриплые, скрипучие звуки последних аккордов умирающего зверя.

Несмотря на довольно холодный воздух ранней весны, солнце неумолимо припекало. Как назло, ветер не колыхал ни единого листочка. Все словно замерло в этом месте и парило. В задумчивости, я чуть оттянула воротник, который стягивал, словно петля на шее. Если прикрыть глаза, можно представить себя в южных странах, на водах. Помню, соседка-Милинда рассказывала, как они ездили в одну такую с родителями. Лежишь, говорит, на песке, впереди — бескрайняя соленая вода, сверху пальмы (это такие огромные колонны, с кустами наверху) и ветерок развевает все-все тревожные мысли. Только ее, эту мысль, подумаешь, как она раз и сразу выветрилась. А на душе только нега, мечты и легкий бриз, чтобы этот самый бриз не значил.

Я мысленно улыбнулась. Не помню, чтобы у Милинды хоть раз бывали тревожные мысли. Кажется, ей никакие специальные воды не нужны, чтобы всегда быть беспечной и впечатлительной. Как и моей сестре…

Как будто бы резко запасмурнело. А потом я услышала крик. Шум. Какой-то взрыв! Я подскочила еще до того, как поняла, что происходит — таким значительным был контраст. Переполох был в доме. Совершенно бездумно схватилась за ручку двери. Ноги, затекшие от неудобной позы, подкосились. Неожиданно дверь оказалось не запертой.

— Вас интересуют цветы? — да, это первое, что выпалило воспаленное сознание, девицы, сжимающей в руках саженцы серебристых ирисов. Мое то есть.

А передо мной стоял ммм мужчина, наверное. Растрепанный. С бегающими глазами, смотрящими явно сквозь меня. И с невообразимым ароматом сандала и базилика. Это сложное сочетание меня так удивило, что я смогла обрести ясность в голове и вспомнить цель визита.

— Доброго дня, сэр! — и правила вежливости — Я бы хотела, если только это возможно, увидеть лорда Дартмута. К нему явилась с визитом Валенсия, леди Валенсия Чатэм, дочь…а впрочем — вот.

Смущенно продемонстрировала цветок. Немолодой человек продолжал меня не замечать. Потрясла зеленью в руках. Ну как-то для уверенности.

— Хотела поинтересоваться, верите ли вы…разделяете ли любовь…понимаете, цветы, сестра…

По мере моего монолога взгляд начинал фокусироваться на мне и тяжелеть, мои паузы между словами все удлинялись и не знаю, что бы я сделала дальше, но случился «ХЛОП!». Мгновение — и дверь была захлопнута. Осталась только я и запечатленный вид омута абсолютно черных безумных глаз.

Страх должен был охватить меня. Но то, что рождалось внутри — было не им. Злость. Безотчетная и бездумная, накопленная стрессом, просилась наружу. Как же так! Моя. Последняя. Ниточка. ОБОРВАЛАСЬ! Три бессонных дня поисков и опросов. Ничего! Абсолютное ничто — никто ничего не видел. Никто не знает. Был человек и нет человека. Так же не может быть!

Дверь оказалась заперта…Ни яростный стук (сапогами), ни крики не возымели эффекта. Это явление незнакомца вообще могло мне (перегретой на солнце) привидеться. Горшок с рассадой полетел в дверь, а я домой.

В тот вечер граф Делавер давал бал. Событие хоть и роскошное, но обещавшее быть вполне семейным, особенно в сравнении с размахом столиц. Пару раз побывав на таких мероприятиях я поняла, что совершенно не получаю от них удовольствия. Выбиралась только на самые обязательные, да когда родители слишком сильно сетовали на то, что я все еще не замужем. Благо участь младшей сестры сводила такие разговоры к минимуму — старшая то была все еще не пристроена. И совсем не важно, что старше она была только на несколько минут.

На меня не давили, и я порой шла навстречу пожеланиям «выйти в свет да просто присмотреться». Только не в тот вечер.

В тот вечер моя сестра поехала на прием одна.

Лина…право не могу ее осуждать…была рада каждому мало-мальски «светскому» мероприятию. Ее манила богатая обстановка домов для приемов, изысканные наряды и, конечно, внимание. Для завсегдатаев она была глотком свежей воды — юная, неискушенная интригами, восторженная и, боюсь, немного наивная. Нет, глупой сестренка никогда не была, скорее предпочитала не замечать того, что могло ее огорчить. Не спорю, временами это было очень мудро с ее стороны.

Граф был хорошим знакомым нашей семьи. Одним из тех немногих, кто продолжил уважать (считай не игнорировать) моих родных, когда они занялись небольшой торговлей. Ведь, как известно, бедность — уже давно не порок для нашей аристократии. Скорее пыль, покрывающая антиквариат — добавляет аутентичности. Но вот купечество — это совсем другой дело. Это высшими кругами почти никогда не прощается.

Гости, которых я потом посещала с расспросами о вечере, в один голос заявляли, что Лина там была — Да, блистала, да, как всегда обворожительна и приветлива, нет, не заметили, когда ушла. Вот вошла да, представленная глашатаем, в золоте платья и блеске глаз, а дальше — тут перекинулись парой фраз, там видели край юбки, ручку с бокалом, рыжий локон на диванчике. Была? Да. Танцевала? Несомненно. Как долго? Да кто же видел, кто время наблюдал. На таком чудном вечере поглядывать на часы — дурной тон. По всему выходило, что пропала она где-то в самом разгаре веселья, когда игристое еще туманит разум, но еще не клонит к мыслям об уютной постели собственного дома.

На утро, заглянув в спальню Лины, я обнаружила только пустую нетронутую постель. Все еще без особой тревоги направилась к особняку, предположив, что вечер затянулся надолго и сестра решила переночевать там. Конечно, этого ей не разрешалось, но какие еще могли быть варианты?

Оказалось, что и там ее не было. Никто, ничего не видел. Не знаю, что поразило больше в тот момент.

Первая мысль была: «ее обманом куда-то заманили». Думать о том, что она добровольно умчалась в неизвестном направлении или на нее попросту напали по дороге, не хотелось. Первое бы означало, что я совсем не знаю свою сестру, а второе, что ее уже может вовсе больше не быть. И именно эта страшная мысль, которую я боялась произносить даже про себя, заставляла меня действовать. Пока еще действовать, методично и, насколько возможно, продуманно, а не метаться в панике, рвя на себе волосы. Деятельность успокаивала и давала иллюзию приближения хорошей новости, словно я тяну ее как луковичку из земли — побеги хрупкие, так и норовят порваться, трещат от натуги, но плод медленно показывается наружу.