- Король?

Он кивнул и сжал зубы. - Спаси его, - простонал Леото и бесчувственно распластался на полу.

Айко закрыла ему глаза и побежала в тронный зал.

Обнаружив там целую толпу: частные войска семейства Федал и дальхонезцы, какой-то сорт ударной пехоты. У пустого трона стояла плотная женщина, знакомая Айко по придворным церемониям. Длинные темные волосы уложены высокой прической с множеством шпилек, надушенные черные шелка - маркиза, глава семьи Федал.

- Кто ты? - сказала маркиза, подняв густые темные брови.

Айко повернулась и спокойно закрыла двери; встала в позицию, держа клинок обеими руками. - Где король?

- А ты умеешь пользоваться этой штукой? - сказала маркиза скептически.

- Где король?

Маркиза лишь махнула рукой страже. - Прошу, убейте дурочку.

Айко прыгнула вперед.

Они приближались со всех сторон, что ей и было нужно. Айко завертелась, хлыст-меч пел, кружась. В схватке она вдруг стала спокойна, как на привычных представлениях. Кровь хлыстала по залу, меч резал и рубил. Очень быстро они кончились - сперва люди Федала, потом и более стойкие дальхонезцы. Маркиза ошеломленно смотрела на Айко. Потом попятилась, задела за ступени трона и упала.

- Где король? - проревела Айко.

- Увезен, - всхлипнула маркиза.

- Куда?

Глаза метнулись в сторону северного входа - реки. Айко выпрямилась. Итак, его увозят на корабле.

- Меня нельзя убивать! - пропищала маркиза, схватившись за грудь.

Айко поглядела вниз: - А вот и можно, - и рассекла ей горло.

Она метнулась к берегу реки, где вставали корабли - грузовые суда и прогулочные барки для развлечений знати. Осмотрелась, заметила одно разукрашенное суденышко. Канаты были уже отданы, матросы дружно отталкивались шестами от причала. Некоторые заметили ее.

Айко разбежалась и прыгнула, загремев башмаками по палубе. Рулевой протянул к ней одну руку, не отпуская румпеля. Она рубанула - он разинул рот, глядя на кровавую культю. Потом отпустил руль и с воплем зажал обрубок между колен.

Матросы отскочили, но надвинулась охрана с мечами наголо.

Барка лениво ползла вниз, к главной гавани. Айко металась по палубе, убивая. Эти мужчины и женщины оказались самыми упорными. Похоже, ветераны, перекупленные или сбежавшие из армии. Они парировали ее выпады и контратаковали, но ее учили лучшие из лучших, так что эти опытные воины падали один за одним. Айко пробиралась на нос.

Здесь ожидала ее женщина с коротким мечом, явно командир бунтовщиков. Барка неслась без управления, матросы попрыгали за борт.

- Кто ты?

- Где король? - крикнула Айко. - Говори или умрешь!

Женщина кивнула, раздумывая. Потянула за край брезента у ног, показав паренька, связанного цепями и с кляпом во рту. Чулалорн Четвертый смотрел на Айко огромными глазами.

- Не бойся, - сказала она нежно. - Все будет хорошо.

- Мне велели избавиться от него, - сказала офицер. - Никаких следов. Без могилы. Никаких надгробий и курганов, никакой памяти... А ты просишь его отдать.

Айко кивнула, держа хлыст-меч наготове. - Отдай, и я сохраню тебе жизнь.

- Я знаю и третий выход, - ответила офицер. Схватила паренька за цепь и поставила на край барки. - Думаю, ты оставишь меня в живых... после этого. - И она толкнула короля за борт, и он мигом пропал в реке, лишь брызнула вода.

- Нет!!! - Айко прыгнула в реку.

Воды Итко были мутными и темными. Бросив меч, отставная танцовщица слепо шарила по илистому дну, пока легкие не заставили всплыть ради отчаянного глотка воздуха. Она снова нырнула.

И снова, и снова - в груди саднило, она кашляла грязной водой, растирая ил между пальцами, ища опять и опять. Но ничего не находила. Течение, пусть слабое, увело ее от места падения мальчика. Она всплыла и, почти лишившись чувств, неуклюже двинулась в сторону гавани.

Потом легла на спину, отдавшись течению. А потом решительно развела руки и опустила голову под воду, резко выдыхая. Айко держалась, стиснув зубы, пока плоть не взбунтовалась и легкие не втянули хорошую порцию мути. Она забилась, тело рвалось на поверхность, где сияло солнце, но воля сопротивлялась спасению.

Вскоре в глазах потемнело. Руки отказали. Она бесчувственно плыла вниз лицом.

Очнулась она среди сетей на дне рыбацкой лодки. Стояла ночь, два старика пялились на нее, освещая фонарем. Один чесал лоб, другой уперся руками в бока.

- Мож, ты русалка? - спросил первый с надеждой.

Айко лишь опустила голову.

- Думаю, она из тех жалких самоубийц, - сказал второй. - Верно, ее предал дружок.

Айко поползла к борту, но даже двое худосочных стариков смогли ее удержать.

- Ради Чема! - сказал первый. - Думаю, ты прав!

- Свяжем, - сказал второй.

- Дайте мне умереть, - застонала Айко и, лишившись всяких сил, зарыдала.

Второй старик почесал плечо. - Потом, - сказал он, будто утешая младенца. - Умереть можно и потом.

***

Когда стало нечем питать костер - и даже не на чем его раскладывать, вокруг один лед - Уллара заподозрила, что удача решила изменить ей. Ночью она скорчилась под защитой утеса, кутаясь в одеяла и стараясь откусить сушеное мясо от промерзшего шматка. Она жевала и думала, что зашла слишком далеко, чтобы вернуться; подняла край одеяла, глядя на Кроху в плетеной клетке. Выделила птичке несколько зерен из быстро пустеющего кисета на шее.

Утром девушка побрела дальше на север. В ледяных пустошах ей удавалось уловить лишь разумы больших белых сов, иногда служивших ей глазами. Или взгляд с высоты, или видение глазками Крохи.

Каким же ударом было проснуться однажды и понять, что снова слепа. Холод ли был виной, или неподходящее питание, или одиночество - она не понимала. Лишь сидела и баюкала плетенку, уверившись, что вскоре последует за синичкой.

Если помирать, решила она затем, то в пути. Уллара поводила рукой, нащупала привычную длинную палку и начала исследовать место. Обнаружила неподалеку одну из сов и призвала, и вскоре увидела себя с высоты, и зашагала.

Совы помогли ей миновать еще несколько лиг по выметенным ветрами пустошам. Но она начала отчаиваться. Неужели она шла в никуда? Что погнало ее в путешествие? Что было целью? Это лишь иллюзия или капризы глупой девчонки - как и намекал командир Багряной Гвардии?

Впрочем, пути назад не было. Она сгорбилась под напором ветра и ударами ледяных иголок, и зашагала вперед.

Шел день за днем, и совы попадались все реже. Наконец она вновь ослепла, все помощники остались позади. Понимая, что просто сидеть означает замерзнуть, она брела, пробуя снег палкой, шаг за шагом.

В тот день, к закату, когда теплое солнце коснулось щеки, она на миг ослабила захват на палке и та выпала и пропала. Уллара слышала, как шест бренчит, скача с утеса на утес, падая в какую-то огромную ледяную пропасть.

Она боролась со слезами, но слезы текли, превращаясь в бусинки на щеках. Уллара села и уныло ссутулилась. Что теперь? Как узнать, широк ли этот каньон, далеко ли края? Что ей остается, как не сидеть на месте?

Она решила послать мысленный призыв как можно дальше. Вдруг одна из снежных сов или иных птиц явится, пока не стало слишком поздно.

Она взывала и взывала, сидя в одеялах, покачиваясь. Прошла ночь и пришел день, ее руки и ноги онемели. Она почуяла некий ответ - несомненно, это воображение игралось с ней, ибо было уже слишком поздно. Голова клонилась на грудь все чаще, лицо потеряло чувствительность, как и все тело. Что ж, это становилось даже приятным. Она больше не ощущала холода и боли.

Но слышать она еще могла, и новые звуки сквозь постоянный вой ветров заставили ее встрепенуться. Шаги и хруст примятого снега. Она попыталась встать - и чужие руки помогли. И внезапно вернулось благословенное зрение.

Четверо смотрели на нее, невысокие, окутанные мехами, обветренные лица и узкие глаза. Один держал клетку с большой хищной птицей неведомой породы. Все четверо кланялись ей. - Привет, жрица, - начала первая, старая женщина.