Нова затягивала в себя не только эфирную энергию, но и саму материю. В том месте, где её центр столкнулся с землей, образовалась чёрная дыра, из которой не вырвется ничто. Никогда больше здесь не вырастет трава, не появится жизнь — это место стало вечной пустотой.

В последний момент Хариор ощутил, как его сознание начинает угасать. Сила, которую он вложил в заклинание, оставила его почти полностью истощенным. Он сделал последнее усилие, направляя оставшиеся потоки магии, чтобы погасить Нову и остановить её распространение. Всё вокруг исчезало в глухой тьме, и в этот момент Хариор потерял контроль. Его тело ослабло, и сознание погрузилось в темноту, прежде чем он успел увидеть результат своих усилий.

Колле, Эван и Мелор, стоявшие на расстоянии, с ужасом наблюдали, как чёрная воронка постепенно угасала, втянув в себя всю разрушительную энергию, пока, наконец, не исчезла. На её месте осталась лишь безжизненная пустота, а Хариор рухнул на землю.

— Хариор! — закричал Колле, подбегая к нему. Он опустился на колени рядом с телом своего друга, пытаясь нащупать пульс. Эван и Мелор стояли позади, потрясенные зрелищем и измотанные, но, к счастью, они остались целы.

— Получилось, Хариор, — тихо произнёс Колле, когда нащупал слабое биение пульса. Но его голос дрожал от усталости и страха. — У нас получилось…

Колле осторожно поддержал Хариора, чувствуя, как его тело обмякло от истощения. Он был полностью без сознания, его дыхание было слабым, но ровным. Колле знал, что Хариору нужно время на восстановление, но это место больше не было безопасным. Он оглянулся на своих товарищей, их лица были напряжены.

— Нам нужно убираться отсюда, — тихо сказал Колле.

Эван и Мелор кивнули, соглашаясь. Они понимали, что хотя артефакт был уничтожен, последствия их действий еще предстоит оценить. Нова оставила после себя пустоту, и эта безжизненная черная дыра была не единственной проблемой.

— Колле… — пробормотал Эван, его голос был полон беспокойства. — Это место… оно всё ещё не стабильно. Я чувствую это. Мы не закончили.

Колле прищурился, его магическое зрение улавливало тонкие искры энергии, которые не принадлежали ни одному из их заклинаний. Что-то странное продолжало происходить под остатками разрушенного артефакта. В этот момент пространство на мгновение исказилось, и оттуда вдруг раздался глухой звук — словно далекий стон, доносящийся из бездны.

— Уходим. Немедленно. — резко сказал Колле.

Россия. Свердловская область.

Время близилось к Новому году. Деревня, погруженная в тихий зимний покой, напоминала заснеженную сказку. Снег медленно и неумолимо опускался с серого неба, укрывая всё вокруг пушистым белым покрывалом, создавая ощущение вечного спокойствия и уединения. Казалось, даже ветер замер в этом зимнем танце, позволяя снежинкам лениво кружить в воздухе, словно они не торопились коснуться земли. Но в душе Антона, несмотря на всё это зимнее волшебство, не было того тёплого праздничного настроения, которое должно сопутствовать приближающемуся Новому году.

За последние месяцы его жизнь изменилась до неузнаваемости. Он прошёл долгий путь с тех пор, как впервые начал своё обучение у Вигнуса. Язык Барирорна, который вначале казался ему таким чужим, с его сложными структурами и таинственными оборотами, теперь стал для него родным. Антон не только свободно говорил на нём, но и писал, легко разбирая каждую фразу. Он помнил, как тяжело было ему на первых порах, как каждое слово становилось для него преградой, но теперь это казалось далёким воспоминанием.

Так же больший прогресс Антон сделал в изучении своего камня души. Вначале это был простой, неповоротливый инструмент, который не поддавался контролю. Но благодаря многим часам медитаций и постоянной практике, он научился управлять его энергией, направлять её в нужное русло. Теперь, сосредоточив внимание, Антон мог манипулировать своим камнем, используя его силу для артефакторики. Под руководством Вигнуса они, наконец, дошли до создания составных артефактов, до изучения сложной рунописи, тех знаний, которые когда-то казались ему недоступными. И всё же, несмотря на все эти достижения, радости это ему не приносило.

С каждым днём приближающийся Новый год всё сильнее напоминал ему о пустоте, которую он не мог заполнить. Без дедушки этот праздник терял весь свой смысл. Антон привык, что на Новый год они собирались всей семьей — бабушка, мама, дед, маленький брат. Эти моменты казались незаменимыми, а теперь, когда дедушки не было рядом, этот праздник стал символом утраты.

Антон пытался отвлечься от этих мыслей. Вигнус был отличным учителем, строгим и требовательным, но Антон видел, что даже он замечал его тоску. Более того, когда Антон как-то заикнулся о возможности съездить в город, Вигнус тут же отказался: "Слишком много людей", — коротко бросил он, как будто это объяснение должно было закрыть тему раз и навсегда. Антон понимал его. Вигнус не был тем человеком, кто легко вёл бы светские беседы или наслаждался суетой. Он привык к тишине и уединению, предпочитая проводить время среди книг и артефактов, где его никто не тревожил. Даже Новый год не мог стать причиной для того, чтобы Вигнус покинул свой привычный уклад.

И хотя Антон понимал это, его сердце тянулось к другому. Мысль о том, что Вика, его девушка, не сможет приехать в деревню, добавляла ему ещё больше печали. Она обещала, что, возможно, приедет, но обстоятельства изменились, и теперь её присутствие здесь стало невозможным. Антон чувствовал себя отрезанным от всех, кого любил. Без дедушки и Вики этот Новый год не казался ему настоящим. Даже деревня, погруженная в глубокую зимнюю тишину, казалась ему холодной и чуждой. Казалось, что снег не приносил тепла и радости, а только усиливал чувство одиночества.

Антон, глядя в окно, видел, как вдалеке мерцали редкие огоньки. Жители деревни, несмотря на трудности, готовились к празднику, вывешивали на своих домах гирлянды, ставили ёлки, но это казалось таким далеким. Эти огоньки светились где-то там, далеко за пределами его мира, где царила гнетущая тишина. Он почувствовал, как его сердце сжалось от этой пустоты.

В доме было тихо. Единственные звуки, которые нарушали тишину, исходили от камина, где трещали дрова, создавая иллюзию тепла. Вигнус, сидевший за столом, был погружен в работу, его глаза неотрывно следили за сложными схемами рун, разложенными по столу. Антон мельком взглянул на них: руны и символы, которые еще недавно казались ему загадочными и непостижимыми, теперь стали привычной частью его жизни. Но даже эти магические знаки не могли заполнить пустоту, образовавшуюся от отсутствия близких.

Антон тяжело вздохнул. Он снова посмотрел в окно, наблюдая за тем, как снежные хлопья медленно опускаются на землю. Он знал, что этот Новый год будет другим. Без дедушки, без Вики, без той радости, которая когда-то казалась неизменной.

Но внезапно двор озарился яркой вспышкой портала. Эфирные завихрения слабо искрили, окутывая двор легким свечением, словно пространство на мгновение дрогнуло и искривилось. Антон замер, чувствуя, как что-то мощное и родное пробилось сквозь магические потоки. Из портала медленно вышел Хариор. Его фигура слегка покачивалась от усталости, а взгляд был полон внутреннего напряжения. Он огляделся, словно проверяя, действительно ли он оказался дома. Едва заметная улыбка коснулась его усталого лица. Он глубоко вздохнул, и в холодном воздухе деревни облачко пара вырвалось из его губ. Конечно это не осталось незамеченным, Антон, бабушка и Вигнус тут же выскочили на улицу.

— Дедушка, ты вернулся! — голос Антона дрожал от волнения, когда он бросился к Хариору. На пороге показалась бабушка, Вигнус следом за ней, и их взгляды сразу устремились на появившегося Хариора.

Бабушка, увидев мужа, словно на мгновение застыла. Её глаза наполнились слезами, и она быстро подошла ближе, обхватив дрожащими руками его холодное плечо. Хариор попытался выдавить усталую улыбку, но она вышла слабой, едва заметной.