Путь пролегал через густые леса, где тропы были узкими и едва заметными. Ветки деревьев свисали низко, как будто пытаясь преградить им дорогу. В первые дни они двигались быстро, стараясь сохранить силы для возможной битвы впереди. Хариор не мог отделаться от мысли, что вокруг них что-то наблюдает, и каждый шаг эхом отдавался в его сознании. Он ощущал невидимые колебания эфира, словно кто-то следил за ними издалека. Но каждый раз, когда он обращался к Колле с этими мыслями, тот лишь кивал, соглашаясь, но ничего не говоря.

Маги избегали использования магии по мере возможности, двигаясь преимущественно на лошадях. Колле считал, что любое магическое воздействие, даже самое слабое, могло бы вызвать сбои в локальных потоках эфира, привлекая внимание Лиги. Вокруг чувствовалась настороженность, как будто сама природа знала о присутствии посторонних.

Через несколько дней леса начали редеть, и вскоре они оказались на открытых равнинах. Земля вокруг становилась всё более суровой и бесплодной. Лёгкий холод, который маги ощущали уже с первого дня, начал усиливаться. Воздух стал резким и колючим, а ночи — пронизывающе холодными. Иногда им казалось, что небо было слишком низким, и облака почти касались земли, отбрасывая на неё длинные тени. Вечерами маги разбивали лагерь в небольших долинах или в укрытиях между холмами, всегда выставляя охранные заклинания.

Каждый вечер они собирались у огня, размышляя о том, что их ждёт впереди. Колле был сосредоточен, но иногда позволял себе краткие, сухие комментарии. Он беспокоился за тех, кто пошел с ними. Хотя Хариор уважал его за его силу и способности, Колле не привык показывать свои страхи. Однако Хариор знал — и Колле это чувствовал — неизвестность пугает больше всего.

Однажды вечером, когда они находились на равнине, Хариор и Колле остались вдвоем у костра, а Мелор и Эван патрулировали периметр лагеря. В это время Хариор начал обсуждать с Колле информацию, полученную от Эльреда.

— Я не уверен, что можно доверять торговцу информацией из Теневого квартала, — сказал Колле, глядя на огонь. — Эльред известен тем, что продает слухи тем, кто больше заплатит.

— Возможно, — тихо ответил Хариор, наклоняясь ближе к огню. — Но сейчас у нас нет времени на сомнения.

Колле на мгновение замолк, затем, чуть прищурившись, добавил:

— Значит, наш план прост: найти этого Торака и выведать у него всё, что он знает. Если он связан с Лигой Касарий, то нужно будет задать несколько вопросов Мерилас.

На четвёртый день пути местность стала ещё более суровой — холмы сменились острыми скалами, а земля покрылась мелким камнем. Маги чувствовали, как в воздухе вибрировали странные магические токи, заставляют даже самых опытных из них волноваться.

Мелор остановился, вглядываясь в горизонт. Его глаза сузились от напряжения.

— Поведение эфира здесь неестественно, — произнес он, оглядываясь на своих товарищей. — Явно что-то происходит.

Хариор кивнул, его лицо оставалось непроницаемым, но внутри он знал, что опасность уже близка.

Россия. Свердловская область.

Вигнус ходил взад-вперёд по мастерской, делая короткие остановки, как будто обдумывал каждую свою следующую фразу. Антон сидел за рабочим столом, внимательно наблюдая за учителем. Ему казалось, что каждое движение Вигнуса несло в себе смысл — в нём не было случайных действий. Лицо Вигнуса выражало сосредоточенность, как будто он собирался раскрыть Антону одну из самых важных тайн артефакторики.

— Артефакторика... — начал Вигнус, не глядя на Антона, как будто обращаясь к самому себе. — Это не просто работа с магией. Мы — создатели. Маги используют эфирные потоки так, как им позволяет камень души, они накладывают чары и заклинания, но это не больше чем использование уже готовых ресурсов. Мы же создаём магию с нуля. Мы взаимодействуем с эфиром напрямую, формируем его и придаём ему нужные свойства.

Он остановился перед столом, поднял руку, и вокруг его пальцев закружились слабые струи эфира, почти невидимые, но ощутимые для тех, кто умеет их чувствовать.

— Маги управляют только теми аспектами эфира, которые соответствуют их камню души. Например, маг, чьим камнем является сапфир, может работать с магией звука. Его способности ограничены этим направлением, и он быстро достигает успеха, так как все его усилия сосредоточены в одной школе. Но артефактор... — Вигнус посмотрел на Антона с едва заметной улыбкой. — Артефактору доступны все школы магии. И в этом наша сила. Но одновременно и наша слабость.

Антон кивнул, продолжая следить за каждым движением Вигнуса. Учитель подошёл к полке и взял в руки простую металлическую пластину. Она выглядела обычной, ничем не примечательной. Однако Антон уже знал, что в руках Вигнуса она скоро станет чем-то куда более значительным.

— Маги легко могут достигнуть успеха, потому что сосредотачиваются на одной школе, — продолжил Вигнус, медленно вертя пластину в руках. — Но артефакторы должны знать их все. Мы не можем ограничиться одной стихией, одним направлением. Наши артефакты работают по законам всех школ магии. Это как создавать музыку, но не на одном инструменте, а сразу на нескольких.

Он положил пластину на стол и начал работать. Антон увидел, как его руки аккуратно касаются поверхности металла, и постепенно вокруг пластины начал собираться эфир. Вигнус работал молча, вплетая эфирные потоки в структуру металла, словно искусный ткач создавал сложный узор. Антон заметил, как линии начали проявляться на поверхности пластины. Они не были случайными — каждое движение Вигнуса добавляло новые, тонкие контуры, которые постепенно соединялись в цельный рисунок.

Воздух в мастерской словно стал плотнее. Антон почувствовал, как эфирные потоки становятся более концентрированными, собираясь в одном месте — в металлической пластине. Она начала слегка светиться, но свет был приглушённым, едва заметным для глаза. Вигнус продолжал работать, не отвлекаясь, и Антон всё больше ощущал, как артефактор управляет чистым эфиром, заставляя его подчиняться своей воле.

— Мы создаём магические контуры, — сказал Вигнус, не отрываясь от работы. — Это больше, чем руны. Руны — это лишь упрощённые каналы для эфирных потоков. Они помогают направить энергию, но не позволяют контролировать её в полной мере. Артефактор же создаёт контуры, которые замыкают эфир в материале. Эти контуры связывают энергию и позволяют ей функционировать без внешних воздействий.

Когда Вигнус закончил работу, он поднял пластину и повернул её к Антону.

— Это защитный артефакт, — пояснил он. — Я изменил структуру металла, добавив ему способность поглощать физические удары. Если ты столкнёшься с атакой — например, с пулей из этого вашего кино, этот артефакт поглотит удар, защитит тебя. Но только один раз. Это временный артефакт, и его цель — продемонстрировать тебе, как работают контуры.

Антон внимательно изучал пластину. Она казалась простой, но теперь он знал, что за её видимой простотой скрывалась сложная работа с эфиром и магическими контурами.

— Ты не использовал рун? — спросил Антон, слегка нахмурившись.

— Нет, — ответил Вигнус. — Руны — это инструмент больше для магов, они позволяют управлять уже созданной магией. Но артефакторы работают с чистым эфиром. Прибегаем мы к рунам только на начальных этапах. В целом мы создаём магию на уровне материи и энергии, меняем свойства самого материала. Здесь нет рун, но есть контуры. Я изменил структуру так, чтобы эфир мог свободно циркулировать внутри, создавая защитный барьер.

Он поднёс пластину к свету, и Антон увидел, как магические контуры переливаются лёгким свечением. Эти линии были не просто рисунком на поверхности, они буквально были пронизаны эфиром, идущим по ним, как кровь по венам.

— Контуры более гибкие, чем руны, — продолжил Вигнус. — Они позволяют нам точно контролировать магию, задавать ей конкретные задачи. В рунах ты задаёшь магии одно направление. А контуры позволяют объединить несколько направлений в одном артефакте, создавая сложные заклинания, которые могут активироваться при определённых условиях.