Мир перед глазами начал расплываться, и в следующий миг его сознание померкло. Последнее, что он успел услышать, был испуганный вскрик бабушки.

Когда Антон очнулся, он лежал в своей комнате. Тело казалось тяжелым, голова всё ещё гудела. Сквозь полузакрытые глаза он увидел потолок и услышал приглушенные голоса, доносящиеся из кухни.

— Алла, да ты что, совсем ничего не понимаешь?! — голос деда был полон раздражения, но и боли. — Я старый дурак, мог бы догадаться. Как вы могли столько времени кормить его этими таблетками? Почему мне никто ничего не сказал?

Антон нахмурился. Таблетки?

Мама тихо всхлипывала. Её голос был дрожащим, но в нём чувствовалась усталость и решимость.

— Отец, я просто хотела, чтобы он жил нормальной жизнью. Я не хотела этого для него. Я всё время слушала твои истории про магию, про миры и силы, что спрятаны в нас. А когда сама прошла инициацию, мне казалось, что ты просто давил на меня. Я не хочу, чтобы он через это проходил.

Антон напрягся, стараясь переварить услышанное. Магия? Инициация? Его мать говорила о чём-то совершенно нереальном, но при этом в её словах не было сомнений.

— Ты думаешь, что это защитит его от правды? — голос деда теперь был более мягким, но всё ещё строгим. — Скрывать от него то, кем он является, не избавит его от судьбы. Рано или поздно все всплывет, и ты не сможешь его защитить. Он должен знать. Он должен быть готов.

Антон лежал неподвижно, его сердце билось быстрее. Он едва мог поверить в то, что слышал, но голоса на кухне были слишком реальны. Всё это было правдой?

— Я просто хочу, чтобы у него была обычная жизнь, — мама едва удерживалась от слез. — Без магии, без всего этого. Пусть хотя бы он не будет вынужден жить постоянно в бегах, как наша семья. Сколько раз в детстве мы переезжали, когда я теряла контроль? А эти черные машины под окном, эти непонятные люди, которые приходили к тебе… Ты знаешь, как это всё меня пугало. Я не хочу, чтобы он через это прошёл.

Её голос дрожал от накопившегося страха и боли. Антон слышал каждое её слово, но не мог поверить. Его семья жила в бегах? Он никогда не замечал этого.

— Алла, я всё понимаю, — голос деда был уже мягче, но в нём всё ещё чувствовалась строгость. — Но ты должна понять, что магия — это не что-то, от чего можно просто избавиться. Она в нас. Она в тебе, во мне и в нём. Ты можешь сколько угодно пытаться скрывать это, но однажды всё выйдет наружу. И лучше, если он будет готов.

Антон, услышав голос деда, замер. Сердце вновь сжалось от тревоги. Он всё ещё не мог переварить услышанное, но явно не хотел оставаться в неведении.

— Вставай, внучок, — прозвучал голос деда, на удивление спокойный, но с твёрдой ноткой в нём. — Я знаю, что ты уже пришёл в себя. Пора кое-что узнать. Но сначала поговори с матерью. Потом прогуляемся.

Антон с трудом поднялся с кровати, чувствуя, как его тело еще немного дрожит после недавнего обморока. Всё, что он слышал, казалось ему нелепым сном, но интуиция подсказывала, что это было реальностью. Он услышал, как замерли голоса в комнате, и медленно двинулся к двери, готовясь задать самый важный вопрос в своей жизни.

— Что со мной происходит? О чём вы говорили? — голос Антона был твёрдым, но в нём чувствовалась неуверенность. Он хотел ответов, но не знал, готов ли их услышать. Мама, всё ещё слегка всхлипывая, посмотрела на него своими заплаканными, но полными решимости глазами.

Дед, не выдержав, хмыкнул и с лёгкой насмешкой добавил:

— Произошло то, внучок, что старший мастер стихийной магии, — он кивнул в сторону матери, — ведет себя как маленькая девочка, не готовая принять ответственность.

Он собирался продолжить, но заметив строгий взгляд матери, осёкся и поднял руки в жесте примирения.

— Всё-всё, ухожу. Но, Антон, я буду ждать тебя на улице, — буркнул дед, выскальзываю за дверь.

Оставшись наедине с мамой, Антон почувствовал, как нарастает напряжение. Ему предстояло узнать правду.

— Сынок, садись… — голос матери был мягким, но её взгляд выдавал усталость, накопившуюся за долгие годы. — Прости меня, что ты узнаешь об этом именно так. Я надеялась, что поступала правильно, хотела верить, что действовала из лучших побуждений.

Антон сел напротив, пытаясь не показать своего волнения, хотя внутри его клокотала буря вопросов.

— Почему ты не сказал мне, что уже прошёл инициацию? — мама выдохнула, сжав ладони, пытаясь скрыть дрожь. — Ты ведь должен был принимать таблетки при каждом приступе…

— Инициацию? — недоуменно переспросил Антон, едва удержавшись от того, чтобы не повысить голос. — Я думал, что эти таблетки просто для сердца, и что приступы — это обычная болезнь. О какой инициации ты вообще говоришь?

— Так, да не так… — она устало вздохнула. — Эти таблетки сдерживали эфир, не позволяя ему заполонить твой источник.

Антон почувствовал, как его сердце вновь сжалось. Слова матери звучали, как что-то невозможное, как будто они вышли из страниц фэнтези-книги.

— Мы не обычная семья, сынок. — её глаза были полны печали. — Мы обладаем… способностями, о которых в этом мире знают только по книгам и фильмам.

Антон слушал её с расширенными от удивления глазами. Всё, что он знал о себе и о своей жизни, начало рушиться прямо перед ним.

— Когда я впервые прошла инициацию, мне было десять лет, — её голос дрожал от воспоминаний, и Антон понял, что эти моменты были для нее тяжелыми. — Боль была невыносимой, я думала, что умираю. Но вместо этого я очнулась в "вместилище". Это твой внутренний центр силы, твоё ядро. Там меня ждал камень — опал. Он даёт мне силу управлять стихиями: водой, огнем, землей, ветром.

Антон задумался. В его голове начали проясняться моменты, которые раньше казались случайными. Тёплые, почти безветренные дни, когда мама была рядом, странные совпадения, когда дождь не доставал их, несмотря на тучи. Эти детали складывались в единый пазл, который он не хотел замечать раньше.

— А что было у тебя? — её взгляд стал пристальным. — Не говори, что ничего не помнишь. Если бы ты не прошел инициацию, ты бы не увидел ауру своего дедушки.

Антон отвёл взгляд, вспоминая тот ослепительный свет вокруг деда. Он знал, что это не простое наваждение.

— Я… — начал он, собираясь с мыслями. — Когда потерял сознание, я оказался в каком-то странном месте, где всё было залито ярким светом. В центре стоял камень — чёрный, блестящий, как обсидиан.

Мама вздохнула, её лицо стало серьёзным.

— Обсидиан... — её голос был тихим, но в нём ощущалась смесь восхищения и тревоги. — Это символ артефакторики, древнего и редкого искусства. Не каждый маг способен управлять чистым эфиром. Эфир — это первичная энергия мира, которую не всегда можно контролировать. Он может быть мощным и непредсказуемым, но тебе предстоит научиться заключать его в артефакты, давать ему форму и использовать для создания. Это сила, которая позволит тебе создавать магические предметы, но напрямую управлять магией — стихиями, заклинаниями, некромантией, теневой магией, алхимией — тебе будет недоступно.

Антон нахмурился, пытаясь осознать услышанное.

— Ты хочешь сказать, что я не смогу управлять магией, как другие? — он не мог поверить, что столь важная часть магии будет ему недоступна.

— Не напрямую, — ответила она. — Чистый эфир сам решит, какой силой наполнится артефакт, который ты создашь. Ты не сможешь просто вызвать молнию, вызывать духов или манипулировать тьмой. Но с твоей способностью ты сможешь создавать предметы, которые могут это делать. Артефакторика — это больше, чем просто магия. Это искусство создания. Ты будешь мастером, способным запечатывать магическую силу в предметы и давать им свойства, которые могут выполнять всё то, что другие маги делают напрямую.

— То есть моя сила не в магии, а в создании? — Антон пытался осознать новую реальность.